Космический госпиталь - Уайт Джеймс - Страница 29

• Предыдущая
• 29/37
• Следующая

Через часа два круг его поисков, наконец, сузился до толстой трубы, которая, судя по всему, служила для отвода отработанного воздуха, и пучка тонких труб, по которым составляющие атмосферы поступали в отсек.

Этих питающих труб было семь!

— Существо, которому требуется семь различных химических… — Гендрикс растерянно замолчал.

— Только по одной трубе подается основной компонент воздуха, — пояснил Конвей. — По остальным идут необходимые добавочные элементы и инертные компоненты, подобные азоту в нашем воздухе. Если, когда упало давление, регулирующие клапаны в отсеке не были перекрыты, мы сможем сказать, из чего состоял воздух.

Конвей говорил уверенным тоном, но сам не чувствовал такой уверенности. Больше того, его мучили мрачные предчувствия.

Тут на первый план выступил Курседд. Она достала из рабочей сумки маленький электрорезак, включила, сфокусировала пламя и осторожно подвела игольчатую струю к одной их семи входных трубок. Конвей, подойдя ближе, склонился с открытой пробиркой и инстинктивно отшатнулся, когда из трубы вырвалась струя желтоватого пара. В пробирку почти ничего не попало, однако того, что в ней оказалось, для анализа было достаточно. Курседд принялась за следующую трубу.

— Судя по всему, это хлор, — сказала ДБЛФ, продолжая работу. — И если он является основным компонентом их атмосферы, мы можем поместить пострадавшего в модифицированную палату для ПВСЖ.

— Боюсь, что все не так просто… — отозвался Конвей.

Не успел он закончить, как из второй трубы вырвался фонтан белого пара, туманом окутавший комнату. Курседд, не выпуская резака, отпрянула назад. Пар, соприкасаясь с пламенем, превращался в дымящиеся шарики прозрачной жидкости, которые плавали вокруг. С виду они казались капельками воды. Конвей набрал этих капелек в другую пробирку. Пламя резака, попав в струю газа, вырвавшегося из третьей трубы, ярко вспыхнуло.

Ошибиться было нельзя.

— Кислород, — заключила Курседд, подтвердив мысль Конвея. — Или газ с высоким содержанием кислорода.

— Образование воды меня не смущает, — заметил Гендрикс. — Но ведь кислород с хлором — смесь, малопригодная для дыхания.

— Согласен, — отозвался Конвей. — Всякое существо, дышащее кислородом, в секунды погибает от хлора и наоборот. Но, может быть, один из этих элементов составляет лишь незначительную примесь в атмосфере. А может, оба эти газа — лишь незначительные примеси, основной же составляющей атмосферы мы пока не нашли.

Разрезав последние четыре трубы, они собрали образцы газов. Все это время Курседд напряженно обдумывала слова Конвея и прежде чем отправиться на катер для анализа образцов, заговорила:

— Если эти газы представляют собой только примеси, — бесстрастно перевел её слова транслятор, — тогда почему здесь не только инертные элементы, но и кислород не смешиваются заранее, как для всех других существ, а поступают в отсек по отдельным трубам? Ведь выходят они по одной трубе.

Конвей хмыкнул. Его тоже мучил тот же вопрос, ответ на который он не находил.

— В настоящий момент мне нужен анализ образцов, — резко сказал он, — я прошу вас не задерживаться. Тем временем мы с Гендриксом постараемся вычислить размеры этого существа и соответственно подходящую для него силу тяжести. И не беспокойтесь, — добавил он сухо, — всякая тайна имеет разгадку.

— Будем надеяться, что мы откроем её при лечении, — парировала Курседд, — а не зафиксируем в заключении о смерти.

Не дожидаясь указаний, Гендрикс стал открывать пластины пола, чтобы добраться до гравитационных установок. Конвей видел, что он знает свое дело, и отправился искать какую-нибудь мебель.

Обычно на космическом корабле при катастрофе все предметы, как движимые, так и те, что принято считать неподвижными, срываются с мест и летят в направлении удара. Здесь же авария разорвала связующие силы корабля, нарушив положение каждой гайки, каждого шва. Мебель в таких условиях пострадала больше всего.

Стул или постель могут рассказать многое о форме, количестве конечностей и весе того, кто ими пользуется. Важно и то, что предпочитает владелец вещeй — твердое покрытие или мягкую подстилку. Изучение материалов и формы мебели позволяет также рассчитать нормальную для её владельца силу тяжести.

Но Конвею не везло.

Если плавающие обломки и были остатками мебели, то составить из них целый предмет оказалось задачей неразрешимой трудности — так их измолотило и перемешало при ударе. Конвей, отчаявшись, решил было вызвать О'Мару, но вовремя отказался от этой мысли: вряд ли главному психологу интересно знать, как старший терапевт не справляется со своими трудностями.

Конвей копался в обломках того, что когда-то, похоже, было шкафом, в надежде отыскать какую-нибудь одежду или даже наткнуться на сокровище в виде фотографии любимой девушки, когда его вызвала Курседд.

— Анализ закончен, — сообщила медсестра. — Составляющие атмосферы нельзя назвать необычными, но смесь их смертельна для любого существа, наделенного органами дыхания. В какой пропорции их ни смешивай — результат одинаково ядовит.

— Выражайтесь конкретнее, — перебил сестру Конвей, — Мне нужны факты, а не мнения.

— Составляющие газы, — ответила Курседд, — это аммиак, двуокись углерода и два инертных газа. Вместе с уже известными элементами они образуют непрозрачную атмосферу, тяжелую и ядовитую…

— Такого не может быть! — оборвал сестру Конвей. — Вы видели, как расписаны каюты корабля? Они любят тонкие цвета, разнообразные оттенки. Существа, живущие в непрозрачной атмосфере, не обладают чувствительностью к оттенкам…

— Доктор Конвей, — послышался извиняющийся голос лейтенанта, — я проверил гравитационные установки. Они рассчитаны на гравитацию в пять «же».

Притяжение, которое впятеро превышало земное, означало высокое атмосферное давление. Следовательно, существо дышит густым ядовитым сиропом. Это сулило крайне опасные осложнения.

— Передайте спасателям, — сказал Конвей Гендриксу, — чтобы они приближались к пострадавшему особенно осторожно, но не теряя времени.

Любая тварь, живущая при пяти «же», обладает мышцами. А существа, попавшие в подобную передрягу, нередко теряют рассудок.

— Понятно, — встревоженный Гендрикс исчез за переборками.

Конвей возвратился к Курседд.

— Вы слышали, что сказал Гендрикс? — спросил он ее. — Испробуйте комбинации этиx элементов при высоком давлении. И помните, что нам нужна прозрачная атмосфера.

— Я подчиняюсь, — после длительной паузы проговорила медсестра. — Но вынуждена добавить, что ненавижу попусту тратить время, даже если это приказ.

Несколько минут Конвей молча боролся с собой, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего. Но постепенно гнев его на тупость и упрямство наглой сестры начал стихать. Возможно, Курседд и не была такой уж тупой.

Возможно, она была и права в своем выводе о непрозрачности атмосферы. Но что это давало? Факты противоречили один другому.

Весь этот корабль полон противоречий, устало подумал Конвей. И форма его, и конструкция свидетельствовали о том, что его хозяева не привыкли к большой силе тяжести, а гравитационные установки были рассчитаны на пять «же». Судя по окраске помещeний, зрение их обитателей почти не отличалось от зрения самого Конвея, однако, если верить Курседд, в такой атмосфере нужен скорее радар, чем глаза. А уж о неоправданно сложной системе воздухоснабжения и ярко-оранжевой окраске корпуса и говорить не приходится.

В который раз Конвей мысленно пытался нарисовать себе разумную картину из данных, какими располагал, но тщетно. Может, стоит иначе подойти к проблеме…

Он резко включил рацию.

— Гендрикс, соедините меня, пожалуйста, с Госпиталем, — попросил он. — Мне нужно поговорить с О'Марой. Я xотел бы, чтобы при разговоре присутствовали вы, капитан Саммерфилд и Курседд. Можно это устроить?

Гендрикс хмыкнул.

• Предыдущая
• 29/37
• Следующая