Врач-убийца - Уайт Джеймс - Страница 25

• Предыдущая
• 25/65
• Следующая

– Отсутствие успехов крайне трудно оценить. В последние несколько дней я следил за тем, как Селдаль выполняет обширные хирургические вмешательства, и обсуждал его поведение и характер с другими наблюдателями, присутствующими на операциях. При этом я получил сведения, в психологическом файле Селдаля не значащиеся. Новые сведения основаны на неподтвержденных слухах и на самом деле могут быть далеки от действительности. Селдаля очень любят и уважают подчиненные. Похоже, он действительно заслуживает уважения, а не добивается его нарочно. Пока я не могу обнаружить у Селдаля никаких отклонений.

– Очевидно, ваш вывод не окончателен, – заметил Брейтвейт, – иначе бы вы не старались высвободить время для продолжения исследования. И как же вы намерены распорядиться этим временем?

Лиорен ненадолго задумался, потом сказал:

– Поскольку не всегда представляется возможным опрашивать наблюдателей и персонал операционных без того, чтобы не сообщить им истинную причину моего интереса к Селдалю, я намереваюсь...

– Нет! – воскликнул Брейтвейт, и волосистые надбровные полумесяцы опустились так низко, что почти закрыли его глаза. – Напрямую задавать вопросы обследуемому ни в коем случае нельзя! Если вы обнаружите какие-то отклонения от нормы, сообщите об этом О'Маре, а самому Селдалю – ни слова! Пожалуйста, не забывайте об этом!

– Вряд ли я забуду, – тихо проговорил Лиорен, – что случилось со мной в последний раз, когда я проявил инициативу.

Мгновение, еще мгновение... И Брейтвейт, и Ча Трат молчали, только лицо Брейтвейта залилось краской. А Лиорен продолжал:

– Я собирался сказать, что намереваюсь побеседовать по душам с пациентами Селдаля – надеюсь, что, может быть, удастся обнаружить какие-то необычные перемены в поведении доктора во время визитов к больным до и после операции. Для этого мне необходим перечень местонахождения послеоперационных больных Селдаля и расписание работы этих палат с указанием времени приема посетителей – мне хотелось бы навещать больных, не сталкиваясь при этом с субъектом обследования. А для того, чтобы избежать разговоров среди сотрудников, обслуживающих палаты, мне бы хотелось, чтобы эти сведения запросил не я, а кто-нибудь другой.

Брейтвейт склонил голову.

– Резонная предосторожность. Но как вы объясните этим пациентам, почему интересуетесь Селдалем?

– Я буду спрашивать больных, есть ли у них какие-нибудь замечания или предложения по поводу состояния послеоперационных палат – внутренняя среда палат имеет большое значение, и время от времени ее состояние подвергается проверке, – пояснил Лиорен. – Я не стану расспрашивать больных ни о том, как они себя чувствуют, ни о хирурге, который произвел им операцию. Однако я надеюсь, что и о том, и о другом они заговорят сами, а я, притворяясь, будто бы мне до этого нет никакого дела, соберу необходимые сведения.

– Старательно сплетенное, сложнейшее и хорошо замаскированное заклинание, – прокомментировала замысел Лиорена Ча Трат, не дав Брейтвейту и рта раскрыть. – Поздравляю вас, Лиорен. Вы уже подаете надежды и, наверное, станете великим чародеем.

Брейтвейт снова склонил голову.

– Похоже, вы предусмотрели все неожиданности. Нужны ли вам еще какие-либо сведения или помощь?

– В настоящее время – нет, – ответил Лиорен.

Он немного покривил душой: ему очень хотелось, чтобы Ча Трат как-то прокомментировала свою похвалу, которая для Лиорена, в прошлом высококвалифицированного медика, звучала на грани с оскорблением. Наверное, такие слова, как «заклинание» и «чародей», которыми так часто бросалась Ча Трат, на Соммарадве имели иное значение, отличное от того, которое им придавалось на Тарле. Однако его любопытство скоро должно было удовлетвориться: Ча Трат пожелала понаблюдать за работой тарланского «ученика чародея».

Первого пациента выбирать не пришлось – из тех трех больных, которых отобрал Брейтвейт, двое отходили ко сну, а сотрудникам Отделения Психологии запрещалось нарушать режим в палатах. Беседа же с этим пациентом обещала стать самой непростой и тонкой.

– Вы точно уверены, что хотите говорить с этим больным, Лиорен? – спросила Ча Трат и пошевелила одной из верхних конечностей, тем самым выражая глубокую озабоченность. – Случай очень тяжелый.

Лиорен ответил не сразу. На всех планетах Галактической Федерации существовал этот досадный трюизм: самыми трудными больными являлись медики. А тот больной, о котором шла речь, не только был целителем высочайшей категории, но и находился при смерти, поэтому беседа с ним должна была быть очень короткой.

– Я не люблю терять время, – отозвался Лиорен. – И возможности.

– Сегодня утром, – напомнила тарланину Ча Трат, – вы сказали Брейтвейту, что извлекли горький урок из того, что бывает, если слишком вольно трактуешь понятие инициативы. При всем моем уважении, Лиорен, катастрофа на Кромзаге произошла из-за вашей нетерпеливости и вашего нежелания «терять время».

Лиорен промолчал.

Маннен оказался землянином-ДБДГ преклонного возраста. На взгляд Лиорена, Маннен и так уже прожил довольно долго, если учесть, что люди – недолговечная раса. В Главный Госпиталь Сектора он прибыл после успешнейшего окончания обучения в одной из лучших учебных клиник родной планеты. Довольно быстро его перевели на пост Старшего врача, а еще через несколько лет дали должность Старшего преподавателя, и его учениками в свое время были такие известные ныне сотрудники госпиталя, как Конвей, Приликла и Эдальнет. Затем Маннен стал диагностом, а его должность перешла к Креск-Сару. С неизбежностью пришло то суровое время, когда ни медицинские, ни механические средства уже не в состоянии были поддерживать и продлевать жизнь Маннена, хотя ум его остался столь же острым и ясным, как у юноши.

Бывший диагност, а ныне пациент Маннен лежал в отдельной палате. Биодатчики следили за его жизненно важными показателями. По личной просьбе Маннена механизмы поддержки жизни были отключены. Клиническое состояние больного было близким к критическому, однако стабильным. Он лежал, закрыв глаза – не то без сознания, не то спал. Лиорен и удивился, и обрадовался тому, что около больного никого не оказалось – ведь люди принадлежали к биологическому виду, представители которого почему-то любили уходить из жизни в присутствии близких и друзей. Однако долго удивляться не пришлось – Старшая сестра сообщила, что посетителей у больного сегодня побывало много, но все они надолго не задерживались – или уходили сами, или их отсылали.

– Давайте уйдем, пока он не очнулся, – не выдержала Ча Трат. – Ваши объяснения насчет того, зачем вы пришли – насчет условий в палате, искусственного климата и тому подобного, – будут выглядеть нелепо и невразумительно. И потом... даже О'Мара не смог бы воздействовать заклинанием на мозг, пребывающий в бессознательном состоянии.

Мгновение Лиорен изучал экраны мониторов, однако так и не сумел вспомнить параметры, которыми измерялись показатели жизненно важных процессов у землян. В палате было так тихо, так спокойно – самое место и время, чтобы задать личный вопрос.

– Ча Трат, – негромко проговорил тарланин, – что именно вы имеете в виду под произнесением заклинаний?

На этот простой вопрос потребовался пространный и сложный ответ, и задача восприятия не становилась проще из-за того, что Ча Трат поминутно прерывала рассказ и встревоженно смотрела на больного.

На Соммарадве выделялось три четкие касты – рабы, воины и правители. Для их медицинского обслуживания существовало три категории медиков.

На нижней ступени социальной лестницы находились рабы – люди, которые не желали улучшать свое положение и выполняли не слишком ответственную, монотонную и лишенную особого риска работу. В повседневном быту эти люди также были застрахованы от какого бы то ни было риска получить серьезную травму. Ими занимались целители, оказывавшие рабам исключительно медикаментозную помощь.

Вторыми в иерархии были воины, занимавшие очень ответственные посты и в прошлом подвергавшиеся высокой опасности получения травм.

• Предыдущая
• 25/65
• Следующая