Философский камень гомеопатии - Симеонова Наталья Константиновна - Страница 19

По репутации Фрэнсиса Бэкона Швейцер тоже прошелся, упомянув даже о сплетнях: «…человек почти нефилософского склада ума и к тому же небеспорочный в жизни. Он был канцлером Иакова I Английского, однако за взяточничество был смещен с этого поста». Истинно, в истории существует большой разброс мнений.

Чтобы дать представление о том, как сам Ньютон видел свою философию, приведу цитату из «Основ», в которой можно увидеть соединение виталистического и механистического в его мировидении: «Я мог бы добавить кое-что относительно того таинственного духа, который пропитывает все крупные тела и действием которого частицы притягитваются на близкое расстояние и склеиваются, если соприкасаются. Электрические тела действуют на более значительном расстоянии, как отталкивая, так и притягивая частицы. Свет излучается, отражается, преломляется, отклоняется и нагревает тела. Если возбуждается чувствительность, то члены живого тела движутся по команде воли, которая представляет собой вибрации этого духа. Вибрация распространяется вдоль волокон нервов по направлению от внешних органов чувств к мозгу и от мозга к мышцам. Эти вещи нельзя объяснить несколькими словами, и у нас нет достаточного количества экспериментов для точного знания законов, которыми этот электрический дух руководствуется».

О себе и своих достижениях Ньютон так писал в другом месте: «Я не знаю, каким я могу казаться миру, но себе я кажусь маленьким мальчиком, играющим на берегу моря, забавляющимся и время от времени находящим более гладкую гальку или более красивую раковину, чем обычно, в то время как океан правды лежит нераскрытым передо мной».

На протяжении всего XVII века было изобретено много различных инструментов, и микроскоп был одним из них. Научная медицина стремительно развивалась. Для изучения физической реальности новые технические возможности открывались во всех сферах научной деятельности. У астрономов тоже появилась новая техника для исследования земли и звезд.

Оставались ли у алхимической традиции шансы выжить?

Каким образом великие открытия связаны с традицией виталистической медицины?

Для анализа этих проблем надо уметь видеть не только явные, но и скрытые философские связи и то, каким образом различные области знаний питают друг друга.

Суммируя научные результаты эпохи, Артур Кестлер в книге «Лунатики» так комментирует разрыв между наукой и религией: «Освобожденная от мистического балласта наука могла бы плыть вперед на скорости, захватывающей дух, к завоеванию новых земель за пределами всякой мечты». Но далее Кестлер указывает на потери, которые сопутствовали этому прогрессу: «Каждое продвижение вперед новых физических теорий с их богатым технологическим урожаем было куплено ценой потерь в области разума. Эти интеллектуальные потери, однако, были намного меньше заметны, чем захватывающие достижения механики, и воспринимались с легким сердцем, как проплывающие облака, в ожидании следующих технологических успехов. Серьезность тупика стала очевидной позже для наиболее философски настроенных умов, которые сохранили иммунитет против новой схоластикой теоретической физики».

Эти идиллические, но очень проницательные строки рисуют перекресток расхождения путей, того расхождения, которое сначала было трудно уловимым, но затем становилось все более и более очевидным и, наконец, совершенно явным к XVIII веку. Об этом же Mircea Eliade написал в «Истории религиозных идей»: «В своем эффектном полете наука игнорировала и отвергала алхимию. Триумф механики Ньютона закончился полным уничтожением его собственных научных идеалов. Видимо, Ньютон и его современники ждали другого типа научной революции. Продолжая задачи алхимии периода Ренессанса, а первая среди них — это спасение природы, такие разные умы, как Парацельс, Джон Ди, Валентин Андреа, Роберт Фладд и Ньютон, видели в алхимии инструмент весьма амбициозного предприятия — совершенствования человека. Алхимия была тем типом познания, о котором мечтали, который был частично разработан и представлял последнее достижение христианской Европы, предпринятое с целью получения всеобщего знания».

Наступил XVIII век. Век победы Разума. Победы материализма, науки и атеизма. Победы логики — синонима правильного, разумного, обоснованного и главного способа всех доказательств. Победы теорем и аксиом. Победы аналитического метода, в котором истинность или ложность любого вывода устанавливалась путем анализа его логической структуры. Победы науки и объективного знания. Время возникновения академий наук и утверждения экспериментального направления в естествознании.

Всеми любимая философия утверждала, что на земле легко может воцариться истина, порядок и справедливость, т. к. все поможет переделать и исправить непобедимый аналитический метод, с помощью которого легко обнаружить все логические ошибки.

Вскоре не замедлили обнаружиться недостатки этого метода. Академизм показал свою чисто теоретическую направленность, традиционализм, отвлеченность норм. Убедительность теорем, вытекающая из логических операций, иногда теряла связь с истиной, а аксиома переставала ею быть. Философия рисковала потерять мировоззренческое значение, подменяясь логическими исследованиями. Историческое и логическое могло не совпадать — логика диктовала одно, а практика показывала другое.

Вперед выдвигались неверующие люди, руководствующиеся непобедимым аналитическим методом, который был создан математиком Декартом. Идеологами революционных слоев стали философы-материалисты. Реальной стала возможность переделать общество в соответствии с логическими законами справедливости и истины. Свободомыслие привело к революции.

Научные открытия о земле и небесных телах определяли понимание мира, и поэтому в свете этих открытий форсировался вопрос о сущности и роли Бога, а также отношения человека к божественному вмешательству. Чудо стало спорным, как и совершенство священных книг, и падение Адама. XVIII век наблюдал первые признаки скептицизма и агностицизма. Изменилось отношение к религии. Не допускалось иных путей познания Бога, кроме как с помощью разума. Утверждался естественный и непосредственный доступ ума к закономерностям природы в противоположность «истинам откровения». В телескопы не был обнаружен на небесах Бог. Атеизм имел все основания победить. Но все же внутри любого религиозного течения всегда были группировки с разными взглядами, зависящими, как от господствующих представлений, так и от признания того, что все может быть вопросом личных умозаключений.

Академии наук накладывали свои запреты на мистику, магию, алхимию, оккультизм, подхватив опыт борьбы католической и протестансткой церквей с ересями.

Иногда Французская революция сравнивается со снегом, выпавшим на цветущие деревья.

Какими путями пойдет медицина? Что окажется для нее благом?

Великие монархи безраздельно господствовали повсюду. Торговцы и миссионеры совершали путешествия в страны, которые позднее стали колониями европейских государств. Это были Дальний и Средний Восток и другие «неоткрытые» части земного шара.

Выяснилось, что другие культуры и расы давно исповедуют мудрость. Там существовали неплохие методы лечения и свои взгляды на существо болезни и здоровья. Китай стал особым открытием для европейцев. Китайцы и турки делали вакцинацию для защиты от болезней, используй капельки болезнетворной сыворотки и вводя ее в кровеносную систему или маленькими иголками в кожу.

Им был француз Рене Декарт (1596–1650), латинизированное имя которого Cartesius послужило основой понятия, ставшего известным как картезианский (он же непобедимый аналитический) метод. Декарт был математиком и физиком, но также считал себя физиологом и философом. Он же родоначальник рационализма и дедукции (выведения частного из общего по правилам логики). Он более всего прославился своим «Трактатом о методе».