Неопровержимое доказательство - Бейли Джессика - Страница 14

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая

Она притащила из комнаты табурет и, сокрушаясь по поводу своего небольшого роста, взобралась на него, опираясь рукой о стену.

— Какого черта ты тут делаешь?

Джина вздрогнула от неожиданности и увидела Грегора в дверях кухни.

— Готовлю обед.

— Слезай оттуда, — приблизившись к ней, приказал он.

— Я не могу достать…

У нее перехватило дыхание, когда он схватил ее за талию и стащил с шаткого табурета. Джина схватилась за его плечи. Ее рубашка задралась, когда она скользнула вниз, и на голом животе остался след от металлической застежки джинсов. Грегор удержал ее на весу, глядя ей прямо в глаза. Она прерывисто дышала, чувствуя запах дождевых капель в его волосах. Джине захотелось обхватить его ногами и теснее прижаться к его возбужденной плоти.

Она сказала первое, что пришло в голову:

— Хорошо погулял?

Он отпустил ее. После такого близкого соприкосновения, Джина почувствовала легкое головокружение, но все же нашла в себе силы сделать шаг в сторону. Дрожащими руками она поправила на себе рубашку.

Грегор достал поднос и положил его возле бутербродов. Прислонившись к кухонной стойке, он скрестил на груди руки и стал холодно наблюдать за ней.

Нервничая, Джина разложила бутерброды с сыром и ветчиной на тарелочку для хлеба и поставила ее на поднос. Сюда же она поставила тарелки, чашки, приборы и салфетки. Ей хотелось упрекнуть его за холодность, поговорить с ним, подурачиться и посмеяться, как раньше.

Сполоснув над раковиной руки, она прошла в узкую, длинную комнату, одновременно служившую и прачечной, и кладовой. Тусклая лампочка едва освещала ее. Все еще не оправившись от поведения Грегора Джина остановилась перевести дух. Она зашла сюда за банкой консервированных персиков, которую еще раньше заметила на полке. Грегор последовал за ней. Он заполнил собой дверной проем, заслоняя свет из кухни. У Джины было ощущение, что она попала в лапы хищнику. Немного поколебавшись, она двинулась к выходу и, собрав мужество, сказала:

— Пожалуйста, дай мне пройти.

Он приблизился к ней. Джина похолодела. Она почувствовала себя совсем маленькой, когда Грегор навис над ней. Он взял из ее рук банку с персиками и поставил на первую попавшуюся полку, ни на секунду не отрывая взгляда от ее лица.

— Ни ты, ни любой другой мужчина не запугает меня. Прав сильнейший? Да! Но я отказываюсь играть в твои игры. Так что пропусти меня.

— Это уже не игра, Джина. Грегор шагнул к ней. Она отпрянула.

Он сделал еще один шаг

Джина побледнела, но старалась сохранить непроницаемое выражение лица. Она сделала назад еще два шага. Грегор наступал. Она спиной уперлась в стену. Прижав к стене ладони, Джина старалась ничем не выдать своего беспокойства.

Он вплотную приблизился к ней. Она ощущала его тепло и силу. Джина снизу вверх смотрела на него, ее дыхание участилось. Она попыталась понять, чего же он добивается, но его когда-то выразительные глаза, не дали ответа. Грегор поднес руку к ее щеке. Джина непроизвольно уклонилась. Он нахмурился, рука повисла в воздухе. Грегор мстительно смотрел на нее.

Осталась ли у него хоть капля здравого смысла?

— Что ты пытаешься доказать? — наконец спросила она.

— Мне ничего не нужно тебе доказывать, Джина.

Она вздрогнула и закрыла глаза, почувствовав, как он проводит пальцами по ее щеке, по нижней губе. Джина вздохнула. Грегор негромко выругался. Она широко раскрыла глаза, в которых отразилось желание и… смущение.

— Ты хочешь меня. Почему ты отказываешься это признать? — допытывался он.

— Нет! — вскричала Джина, упираясь в его обнаженную грудь.

Грегор еще теснее прижался к ней, коленом раздвинул ее бедра.

— Будь со мной откровенна, хотя бы сейчас.

— Я откровенна с тобой.

Не в силах справиться с собой, она прижала ладони к его груди, ощущая биение его сердца и тепло кожи. Ее руки заскользили по мускулистой груди. Джина почувствовала, как у него перехватило дыхание.

— Я хочу ласкать тебя так, как делал это раньше, — сказал Грегор, охрипшим от желания голосом. — Тебе всегда нравилось ощущать на своем теле мои руки и губы, Джина.

Она протестующе шевельнулась, но это еще теснее прижало ее к нему. Джина прекрасно помнила, как он умел заставить ее забыть все на свете, отбросить все условности и погрузиться в омут наслаждений. Но она опасалась его натиска, потому что знала, что он просто хочет использовать ее.

— В своих снах я слышал твои крики. Мы занимались сексом. Это сводило с ума. Я хочу услышать это снова. Я сделаю все для тебя сейчас.

Джина не могла вымолвить ни слова. Она замотала головой и попыталась вырваться, когда он вызывающе потерся о нее своей твердой плотью.

— Не делай этого, — умоляла она, ее колени ослабели, внутри разгоралось желание.

— Не делать чего? — спросил Грегор. — Не заставлять тебя стремиться ко мне? Не заставлять вспоминать то, чему ты помогла разрушиться? Не подливать масла в огонь, который бушует у тебя внутри, и не сжечь тебя? Чего не делать, Джина?

Ее обуял страх. Страх, потому что она безумно желала его. Страх, потому что она все еще любила. Страх, потому что она будет любить, независимо от его чувств.

Жгучее желание в его глазах на какое-то мгновение парализовало ее. Каждая мышца ее тела была натянута, как струна. Закрыв глаза Джина прислонилась головой к стене, не в силах думать, говорить, что-либо делать, зная только одно: эти шесть лет она желала почувствовать еще раз всю силу его страсти. Ее сопротивление улетучилось, когда он провел пальцем по очертаниям ее губ. Джина улыбнулась и поцеловала его ладонь.

Грегор пробормотал что-то невнятное, полувопрос, полуутверждение. Слова, которые при других обстоятельствах звучали странно, словно он говорил на чужом языке. Они слетели с губ, как молитва.

Джина не желала больше скрывать то, что она чувствует. Она отбросила все свои опасения, связанные с Грегором, и поплыла по волнам чувственности.

Грегор стал центром Вселенной. Джина взяла его ладони и прижала к своим щекам, вдыхая запах его кожи и стала осыпать поцелуями.

— Ты был прав, — призналась она, глядя на него и замечая недоверие в его глазах. — Я всегда любила твои ласки.

Грегор жестом собственника положил руки на ее груди. Джина вся изогнулась от его прикосновения. Она горела желанием ощутить его руки и губы везде, где угодно и так долго, насколько он сможет продлить наслаждение. Его глаза потемнели, на скулах выступил лихорадочный румянец. Грегор возился с пуговицами рубашки Джины, но его терпение лопнуло, и он просто-напросто рванул ее. Ткань затрещала, и пуговицы посыпались одна за другой. Но вместо того, чтобы совсем снять ее, он завел за спину руки Джины и связал запястья рубашкой.

Ее голова кружилась, сердце то обрывалось, то бешено колотилось, тело трепетало в ожидании. Она не пыталась освободиться, несмотря на то, что чувствовала себя брошенной на произвол судьбы и уязвленной.

Она пристально смотрела на Грегора, ошеломленная и неуверенная, чувствовала себя пленницей и молилась, чтобы он не принес ее в жертву на алтаре своего гнева. Он взглядом опалил ее нежную кожу, сладострастное выражение его лица возбудило ее до предела. Ее тело взывало к нему. Она прошептала его имя. Грегор посмотрел на нее. Он действительно посмотрел на нее, и Джина увидела его внутреннюю борьбу. Несмотря на то, как он с ней обращался, она поняла, что все еще не безразлична ему, даже если Грегор не желал, чтобы она знала правду, даже если упорно отказывался признать это. В ее сердце затеплилась робкая надежда и, желая поверить в это, Джина отпустила все рычаги, сдерживающие чувства.

Грегор ласкал ее груди, а она тихо стонала, что красноречиво свидетельствовало о ее всепоглощающем желании.

— Поговори со мной, — пробормотал Грегор, наклоняясь. Едва касаясь губами, он заскользил по ее шее, затем провел по ней языком. Скажи мне, что ты хочешь?

• Предыдущая
• 14/25
• Следующая