Неопровержимое доказательство - Бейли Джессика - Страница 17

• Предыдущая
• 17/25
• Следующая

Грегор выпрямился. Она молча лежала. Любовь помогала ей обрести выдержку и спокойствие в общении с бывшим мужем, имеющим такой сложный характер и скептическое отношение ко всему на свете.

— Ни у кого нет такого тела, — заметил он.

— Почему же, — прошептала она.

— Ты — само искушение.

Она не смогла сдержать улыбки.

— Мне это известно, милый. Но такое признание из твоих уст — это мед и вино. Да что там, сама музыка!

Он положил руки на ее живот. Жест говорил красноречивее глаз.

— Я хотел этого, — произнес Грегор.

— Да, — прошептала Джина. Она чувствовала истому, сладостную печаль. Это было связано с откровенностью мужа. Она протянула руки. Он взял их и поцеловал.

Они сидели, упираясь коленями друг в друга. Грегор закрыл глаза и стал головой совершать круговые движения. Джина в ожидании наблюдала за ним, трепеща от желания. Она признавала за Грегором инициативу в их любовных делах, ей хотелось, чтобы он задавал тон.

Наконец, Грегор посмотрел в ее глаза. Руки заскользили по ее бедрам. Он ласкал ее, пробуждая в ней жажду более острых ощущений.

— Я не ожидал, что так сильно буду желать тебя, — признался он. — Я думал, это ушло, думал, что я покончил с прошлой жизнью и со всем, что осталось там, по ту сторону свободы.

Джина накрыла ладонями его руки, отзываясь на его искренность.

— Ты не обязан оправдываться за то, что случилось между нами, Грегор. Кроме того, я понимаю, что все это значит.

— И что же это значит? — резко спросил он. Это секс, Джина, только и всего!

Прежде, чем ответить, она собралась с духом.

— Это твоя игра и ты устанавливаешь правила. Если я их принимаю, не спрашивая ни о чем, я играю в нее, пока тебе не надоест.

— Не понимаю.

Джина нашла слабое утешение для себя, увидев изумление на его лице.

— Ты поймешь, конечно, если захочешь.

— Ты — не та женщина, на которой я женился восемь лет назад.

— А ты — не тот мужчина, которого я потеряла шесть лет назад. Не ставит ли это нас в равные условия? — спросила она. — Не значит ли это, что мы должны принять, как должное, перемены, произошедшие в нас, если собираемся проводить время вместе?

— Ты слишком упрощаешь.

Она взяла его руку и поднесла к своей груди.

— Единственное, что просто между нами, так это то, что ты хочешь меня, а я — тебя.

— Но ты же говорила, будто я использую тебя. Грегор нежно ласкал ее. Его чувственные прикосновения противоречили его грубым словам и опровергали их.

— Ах, все это маскарад, — решила Джина. И я сорву с тебя маски, милый.

Джина таяла, как воск в его руках. Она едва сдерживалась, чтобы не броситься со стоном в объятия Грегора, но не двигалась и продолжала поддерживать нить его размышлений.

— Я знаю, что так устроен мир. Люди используют друг друга, выживают сильнейшие.

— Я удивлен.

— Не удивляйся. Я жила в твоем мире, с тех пор, как мы расстались. Это огромная разница с тем миром, в котором мы жили вместе. Я могу по-разному относиться к нему, от этого он не исчезнет.

— Мы были наивны и глупы. Мы заблуждались, думая, что можем избежать темной стороны жизни.

Джина возразила.

— Нет, мы любим друг друга.

— Любовь, как и прочие иллюзии, не помогает идти вперед. Хочешь знать, что я думаю? Любовь — это слабость.

Но и твоя жестокость тоже. Ты используешь ее, чтобы оградить себя от внешнего мира, но это заслоняет от тебя все то хорошее, что есть в жизни.

Он резко выдохнул.

— Я не желаю муссировать эту нудную тему!

— Значит, не будем, — мягко согласилась она, и нежно покусывая его подбородок, потянулась к молнии на его джинсах.

Грегор освободился из ее рук, вскочил и разделся донага. Возвратившись на коврик, он взял ее руки и поднес к своей пульсирующей плоти. Джина осыпала поцелуями его лицо и нежно поглаживала его твердый фаллос, предвкушая, как он войдет в ее тайные глубины. Грегор неторопливо исследовал влажное лоно и так поцеловал ее в губы, что она впервые за долгие годы почувствовала себя любимой. Желание обладать друг другом, затмило все вокруг. Они молча предавались любви. Сладострастное путешествие навстречу удовлетворению было бесконечной эротической прелюдией к воссозданию их отношений.

Наконец после полудня гроза прекратилась. Вместе с ярким солнечным светом и нежным ветерком пришло лето. Угроза повторного наводнения отступила. Природа постепенно приходила в себя. Птицы хлопотали у своих гнезд, подсыхали лужи, пели ручейки. Дружная семья енотов копошилась на краю поляны.

У Джины и Грегора установился определенный распорядок дня. Несмотря на неловкость и напряженность в их отношениях, им все же удавалось как-то сосуществовать. По утрам Грегор отправлялся восстанавливать мост через овраг.

На джипе с прицепом он перевозил бревна, хранившиеся под навесом за домом и инструменты, необходимые в работе.

На расспросы жены Грегор объяснил, что собирается перекинуть через овраг несколько длинных толстых бревен и закрепить их вместе с уцелевшим каркасом старого моста. Если все получится, то он сможет отвести ее к машине.

Она предложила свою помощь, но Грегор только весело расхохотался и потрепал ее по розовой щеке. Она оставалась в неведении насчет другой дороги, Грегор не говорил о ней, рассудив, что мост, так или иначе, должен быть починен.

Джина оставалась одна. Она отдыхала с книжкой в руках, которую отыскала в шкафу, иногда дремала или выходила размять ноги, прогуливаясь по окрестностям. Все болезненные ощущения после падения в овраг быстро прошли, осталось несколько синяков на спине и бедрах.

Джина видела, что Грегор изнуряет себя долгими часами работы, и просила его замедлить темп. Она не чувствовала особого восторга по поводу скорого отъезда и втайне надеялась, что восстановление моста займет куда больше времени, чем Грегор предполагает.

Бывшая миссис Макэлрой хлопотала по дому, используя содержимое кладовой и холодильника, готовила вкусную еду. Грегор не высказывался по поводу ее кулинарных способностей, но каждый раз съедал все до конца, требуя добавки.

Часто по вечерам он впадал в продолжительное молчание. Джина тоже помалкивала и не приставала к нему с расспросами. Она с готовностью шла в его объятия, и когда они занимались любовью, то замечала в его взгляде прежнего Грегора, хотя большей частью он все еще оставался равнодушным и погруженным в себя.

Они часто предавались любовным утехам, но Джину беспокоило его явное нежелание ночью спать вместе. Она воспринимала это как желание избежать дальнейшего сближения. Во время их пятого вместе проведенного вечера Джина осмелилась удовлетворить свое любопытство, но только после секса.

— Почему ты не позволяешь мне спать с тобой в одной постели?

Грегор застегнул молнию на джинсах и взглянул на нее.

— Я сплю один, Джина, и причины глубоко личные.

— Все наши самые сокровенные беседы велись ночью, — мягко напомнила она.

— Нам не о чем разговаривать.

Джина молча подавила разочарование, но отказ причинил боль. По десять раз в день ей приходилось напоминать себе, что ее ждет только разочарование, если она думает получить от Грегора нечто большее, чем сексуальные отношения. Натянув на себя одеяло, Джина наблюдала за ним, полулежа на кушетке. У Грегора вошло в привычку сидеть перед сном у камина, уставившись в огонь. Он подпирал руками голову, и длинные волосы скрывали его профиль. Она подавила в себе желание присоединиться к нему и дать утешение. Взгляд остановился на шрамах, исполосовавших его спину, но до сих пор ей не хватало смелости спросить об их происхождении.

Как будто прочитав ее мысли, Грегор резко повернулся. В выражении его лица сквозила враждебность. Джина похолодела, смущенная тем, что он перехватил ее взгляд.

Грегор рывком встал. Она видела, в каком напряжении находится его мускулистое тело, пока он выходил из комнаты, направляясь в свою спальню, и вздохнула.

• Предыдущая
• 17/25
• Следующая