И ты полюбишь однажды - Уайт Тиффани - Страница 1

• 1/25
• Следующая

— О чем ты думал?! — взревел капитан Гэвин, поворачиваясь к полицейскому следователю Кейду Хокинзу, когда тот вошел в кабинет.

— Я… я ни о чем не думал. — Кейд оглянулся назад. Конечно же, ребята слышали, как его отчитывают. Он видел их за стеклянной дверью. Они посмеивались.

— То-то и оно, — сокрушенно покачал головой капитан. — А ведь тебе тридцать лет, далеко не новичок в нашем деле.

В полицейском участке давно было известно, что Кейд Хокинз помогал любой женщине, с которой знакомился.

И на этот раз попался.

Капитан продолжал:

— Плохо то, что ты оказался в постели с адвокатшей, защищающей убийцу-полицейского, но еще хуже то, что ты позволил ей записать себя на пленку. Ты там заявляешь, что полицейский плохо обращался с женой, часто бил ее. Твоя подружка представила эту пленку в суд, потребовав пересмотра дела…

— Но, капитан! Вам ведь хорошо известно: я не знал, что меня записывают! — Кейд сделал вид, что с интересом рассматривает портрет Джорджа Вашингтона, висевший в кабинете шефа. Портрет был таким же старым, как и вся стоявшая здесь мебель.

— Не знал! Был слишком занят другим, Кейд резко оборвал:

— Обещаю: больше подобное не повторится.

На Гэвина эти слова не произвели никакого впечатления.

— Отправляю тебя в отдел по борьбе с проституцией и незаконной торговлей спиртным, — заявил он. — Надеюсь, там у тебя будет время обо всем подумать.

Кейд не мог поверить своим ушам.

— Что?

— Ты не ослышался: в отдел по борьбе с проституцией и незаконной торговлей спиртным. У них найдется, чем тебя занять.

— Послушайте, капитан, ведь не секрет, что Андерсон избивал свою жену уже только за то, что она здоровалась с каким-нибудь парнем.

— Все это я уже слышал… в записи. Что с тобой случилось, черт возьми? Ты был свидетелем обвинения. То, что ты сделал, называется «переспать с врагом».

Дальнейший спор не имел смысла. Кейд знал: если шеф решил, он будет стоять на своем. Лучше дать ему остыть, а потом, может быть…

Хокинз вышел, ругая себя самыми последними словами. Ну почему он превращается в идиота, когда дело касается женщин?! Он завидовал своему сослуживцу Джи Джи, который был счастлив в браке. Кейда же любовь обходила стороной. Он был знаком только с сексом.

Через несколько минут, выходя из полицейского участка, Кейд натолкнулся на Мелоди Фортьюн — адвокатшу, подставившую его. Она шла на встречу с клиентом.

Мелоди схватила Хокинза за руку.

— Надеюсь, ты не очень обиделся на меня, Кейд? Это — бизнес.

Он резким движением высвободил руку и продолжил путь.

Ей легко говорить!

Ведь не ее отправили в отдел по борьбе с проституцией и незаконной торговлей спиртным!..

— Если бы ты, сукин сын, не был так романтичен, ты не оказался бы в этой ситуации, — бормотал себе под нос Кейд Хокинз, подбрасывая мяч, который, пролетев над баскетбольным кольцом, ударился о заднюю стенку и упал на землю.

Этим ранним утром он с таким остервенением играл в одиночку на площадке в парке, что его майка и шорты были уже насквозь мокрые. Ему хотелось выместить на мяче всю злость по поводу того, что его перевели в отдел, занимающийся борьбой с проституцией и незаконной торговлей спиртным. Проклятие! Он привык заниматься расследованием убийств; заботиться о чужой морали — вовсе не его дело.

Кейд прикрыл свои зеленые глаза. Пот с иссиня-черных волос капал на лицо.

— Помогите! Кто-нибудь… на помощь!

Хокинз мгновенно сорвался с места и помчался на крик.

В парке было еще пустынно. Кейд, оценив ситуацию как профессионал, понял, что он — единственный, кто мог помочь кричавшей женщине.

Подбежав к пруду, он увидел на деревянном мосту метавшуюся в отчаянии молодую женщину. Она указывала на барахтавшегося в воде маленького мальчика.

— Пожалуйста, помогите! Мой сын не умеет… Я не умею плавать! Он тонет… Быстрее! — кричала она, широко раскрыв глаза от страха.

Кейд не раздумывая сбросил кроссовки и нырнул в воду, распугав уток, которых, по-видимому, кормили мать и сын. В мгновение ока он оказался около мальчика, но тот исчез под водой.

— Майкл! Не-ет!

Отчаянный крик женщины заставил сердце Кейда биться еще сильнее, и он, схватив мальчугана за рубашку, вытянул его на поверхность и поплыл к мосту, где передал ребенка матери.

Та склонилась над тельцем сына и зарыдала. Кейд, выбравшись на мост, тут же взял мальчика из ее рук и начал оказывать ему первую помощь. В считанные секунды малыш откашлялся и заплакал.

Мать вновь склонилась над ребенком, стараясь его успокоить.

Глаза ее светились благодарностью.

— Вы спасли моего сына. Не знаю, смогу ли я вас отблагодарить…

— Обещайте, что научитесь оказывать первую помощь, а заодно и научитесь плавать.

Женщина кивнула в ответ. Мальчик постепенно успокаивался и теперь только всхлипывал.

— Надеюсь, моя помощь вам больше не нужна. Все будет в порядке, — сказал Кейд, помогая женщине подняться.

— Да, все будет хорошо… Спасибо вам. Кейд приподнял подбородок мальчугана.

— А вам, молодой человек, могло бы здорово достаться от уток.

Мальчик слабо улыбнулся.

Настроение Кейда значительно улучшилось. Оставив мать и сына, он вернулся на площадку, взял мяч и направился к джипу.

Большая черная немецкая овчарка, сидевшая на переднем сиденье, подняла голову и радостно замахала хвостом. С этой собакой, по кличке Шэдоу, боявшейся собственной тени, расстались в полицейской академии. Кейд же взял ее себе, и она была теперь его лучшим другом.

Забросив мяч на заднее сиденье, Кейд сел в машину и потрепал собаку по голове.

Вот уже полчаса Эшли сидела в офисе Первого национального банка, поджидая служащего, занимавшегося ссудами. Атмосфера в здании царила холодная, неприветливая.

Пытаясь получить ссуду, она обошла все банки города, но, увы, безуспешно. Даже если бы гордость позволила Эшли обратиться за помощью к родителям, жившим на весьма скромные доходы, то те вряд ли смогли бы ей помочь.

— Я вновь, как и прежде, нуждаюсь в помощи со стороны, — тихо пробормотала она.

Эшли была единственным ребенком в семье, причем поздним. Родители, боясь избаловать ее, воспитывали девочку в строгости. Мать мечтала, что дочь станет балериной, и Эшли старалась изо всех сил ее не огорчить. Но к восемнадцати годам у Эшли настолько изменилась фигура, что стало ясно: мечтам не суждено сбыться.

В двадцать лет Эшли, не желая огорчать родителей, вышла замуж за человека, которого они считали самым подходящим для нее женихом. Замужество, продлившееся всего лишь год, явилось еще одной неудачей в ее жизни. Неудачей, заставившей Эшли опуститься на колени. Это по милости бывшего мужа она оказалась сейчас здесь, в Первом национальном банке.

Эшли было необходимо получить ссуду. Благодаря ей она смогла бы справиться со своими трудностями и начать самостоятельную жизнь, хотя, честно говоря, это для нее было сложной задачей. Ей уже исполнился двадцать один год, но она до сих пор не знала, что это значит — жить самостоятельно. Тем более без денег, которых нет и не предвидится.

Она уже выпорхнула из родительского гнезда.

Мужа тоже уже не было.

Теперь она могла надеяться только на себя. И это пугало ее. И злило.

Наконец дверь офиса открылась, и вошел служащий, которого ждала Эшли. Он подошел к столу, положил на него бумаги и сел в серое мягкое кресло.

Светловолосый банкир посмотрел на нее поверх очков и произнес:

— У вас, моя юная леди, достаточно большой долг.

— Нет, — возразила Эшли, стараясь говорить как можно спокойнее, — это долг моего мужа. Он — отчаянный игрок. После замужества мне стало ясно, что он неисправим, и я с ним развелась. Однако мой муж к этому времени уже целиком использовал наш кредит, да к тому же еще и задолжал. А сейчас он вообще скрылся, и кредиторы хотят, чтобы я возместила все его долги.

• 1/25
• Следующая