Дзэн-буддизм.Уроки мудрости учителей дзэн - Ходж Стивен - Страница 13

Вот что следует делать в таком случае. Когда вы замечаете, что ваше медитативное сосредоточение ослабевает, откройте глаза и немного расслабьтесь; можно разогнуть ноги и положить ладони на колени. Затем начните повторять мантру, произнося ее громко вслух. Если у вас есть четки, можете использовать их, чтобы подсчитывать, сколько раз вы повторили мантру. Я предлагаю произнести ее минимум 108 раз, что является одним полным кругом в большинстве четок.

Вот сама мантра:

Санскритские слова произносятся следующим образом. В слове ОМ звук «м» произносится через нос, что в некоторой степени похоже на французский звук «m». ГАТЕ, в отдельности или как составная часть более длинного слова, произносится как «гах-тэй». БОДХИ произносится как «бо-дии». Последнее слово СВАХА произносится как «суах-ха».

Хотя, как мы уже отмечали, значение мантры менее важно, чем ее звучание и энергия, данная мантра считается суммированием процесса, ведущего к просветлению. Как и множество других мантр, она начинается и заканчивается непереводимыми слогами ОМ и СВАХА соответственно. В санскрите ГАТЕ буквально означает «ушедший», но оно также означает «постигать» или «понимать». БОДХИ означает «просветление».

Таким образом, мантра из Сердечной сутры обычно переводится как «Ушедший, ушедший, ушедший за пределы, полностью ушедший за пределы просветления!» Другими словами, стремитесь достичь просветления, постигнув свое изначальное внутреннее сознание будды.

6. Мацзу Даои (709—788)

Золотой век дзэн-буддизма в Китае, как часто считается, наступил в конце VIII столетия, и это связано с именем Манзу Даои. Родился он вблизи Чэньду в отдаленном Сычуане. Его первое знакомство с дзэнским учением произошло, когда он стал монахом и учился у учителя, примыкавшего к Пятому патриарху Хунжэню. Позже он переселился на гору Хэн, где обитал Наньюэ Хуайжан, непосредственный ученик Хуэйнэна, неграмотного ученика Хунжэня, которого тот выбрал в качестве Шестого патриарха (см. стр. 30).

Когда Мацзу сидел в медитации, Наньюэ приблизился к нему и спросил как бы невзначай: «В чем же заключается цель того, что ты все время сидишь в медитации?»

Мацзу ответил, что он намеревался стать буддой, стать просветленным.

Не говоря ни слова, Наньюэ подобрал с земли кусок черепицы и стал натирать ее камнем.

Теперь Мацзу задал вопрос: «В чем же заключается цель того, что ты натираешь этот кусок черепицы?»

«Я шлифую его, чтобы сделать зеркало», — ответил Наньюэ.

«Но как ты можешь сделать зеркало из черепицы, шлифуя ее камнем?» — спросил озадаченный Мацзу.

«А как ты можешь стать буддой сидя в медитации?» — парировал Наньюэ.

Смутившись, Мацзу признался, что не знает, как правильно медитировать. Тогда Наньюэ дал ему наставления относительно того, как практиковать «бесформенную медитацию», то есть спонтанную медитацию, при которой сознание не хватается за возникающие в восприятии преходящие формы и таким образом выходит за пределы обусловленных идей о добре и зле. В конце этой встречи Мацзу испытал взрыв пробуждения. Он прожил с Наньюэ еще десять лет, углубляя свои достижения в медитации.

Позже, получив благословения от Наньюэ, Мацзу отправился в дорогу в качестве странствующего монаха и путешествовал по всему Китаю, пока наконец не поселился в Чжонлине, где учил новаторским невербальным техникам, ставшим отличительным признаком практики более поздних учителей дзэн-буддизма.

До тех пор пока на сцену не вышел Мацзу, обучение в дзэн-буддизме было строгим, но спокойным духовным путем, состоящим из вдохновенных лекций и интенсивной медитации.

Когда Мацзу стал дзэнским учителем, начались серьезные перемены. Хотя он был явно образованным человеком, он предпочитал использовать резкие невербальные методы, выбивающие его учеников из колеи предвзятых мнений. Особенно он любил наносить им удары своим посохом, кричал на них во весь голос или даже выкручивал нос — метод, который через два поколения был доведен до совершенства Линьцзи, его преемником Такое поведение должно было повергать в ужас ничего не подозревавших учеников, тем более что Мацзу был мужчиной внушительного вида. В его биографии говорится, что он «шагал как бык и смотрел как тигр»!

Времена были жестокими, ученики — строптивыми, и учителя часто применяли телесные наказания. Это несколько оправдывает поведение Мацзу, однако крики и удары бывают полезными для духовного развития и по другой причине. В учении дзэн-буддизма часто подчеркивается, что природа будды имманентна, скрыта под замученной поверхностью нашего тела-сознания. Любая внезапная шоковая встряска для тела, например, громкий крик или удар, может на несколько мгновений выбить нас из затемняющего потока концептуальных мыслей и эмоций, возможно, достаточных для того, чтобы мы заметили проблеск вездесущей возможности пробуждения. Этот эффект можно ощутить, когда кто-то внезапно выскакивает перед нами и пугает нас. Мы сразу же достигаем высшего уровня бдительности и реагируем без какого-либо вмешательства со стороны концептуального мышления. На какую-то секунду мы просто есть — прямо посреди реальности.

Таким образом, применение физической силы, которое практиковал Мацзу, можно рассматривать как неортодоксальный, но эффективный катализатор, предназначенный для того, чтобы дать ученикам опыт их истинного сознания, своей врожденной природы будды.

Проанализируем некоторые наставления Мацзу относительно духовного пути. Мы увидим, что его лекции, наверное, шокировали его учеников не менее, чем физические методы воздействия.

В текстах написано, что Мацзу сказал:

Подобно ученикам Мацзу, многие из нас думают о духовном пути как о каком-то долгом путешествии к отдаленной цели духовного пробуждения, которая может быть достигнута только после десятилетий, если не целой жизни практики и учебы. Но Мацзу говорит нам здесь о том, что наше изначальное сознание будды — вовсе не что-то такое, что мы должны стремиться постичь. Он имеет в виду, что ориентирование на цель, например культивирование буддийского пути или медитации, не являются необходимыми. Эти действия не только бесполезны, они могут даже препятствовать нашей реализации чистой медитации, являющейся просветлением.

Как же возможно такое? Мацзу подразумевал, что культивирование пути или сидение в медитации могут стать тонкими формами привязанности, которые еще больше затемняют наше врожденное сознание будды. Таким образом, любая деятельность, которой мы занимаемся на духовном пути, должна осуществляться без какого-либо ожидания результатов. Сидение в медитации должно быть целью самой по себе: это — путь без пути и без цели.

Вот как Мацзу толковал путь к пробуждению: