Не выходите замуж на спор - Лисина Александра - Страница 49

• Предыдущая
• 49/70
• Следующая

Зачетная неделя пролетела как один миг. Впервые за три года я вышла на полугодовую сессию с минимумом троек, что несказанно удивило преподавателей. Но у меня просто выхода не было — когда я не читала, муж использовал мое время на свое собственное усмотрение. И чтобы этого избежать, приходилось вникать в написанное.

Почему он не задал напрашивающегося вопроса о том, зачем мне понадобилось столько литературы, я не знаю, хотя, на мой взгляд, это был самый скользкий момент в моей легенде. Проверить высшие учебные заведения в близлежащих мирах намного проще, чем просто рыскать по окраинам, заглядывая во все дома подряд. Но даже так шансы на то, что он догадается, были невысоки.

Поэтому я регулярно возвращалась, добросовестно училась и терпеливо ждала, когда же закончится этот долгий месяц. А когда Улька сообщила, что все готово, почувствовала себя наконец спокойно — у меня впервые появился не только выбор, но и уверенность в завтрашнем дне.

— Ты сегодня задумчива, — обронил Темный Князь, аккуратно перебирая мои волосы. — Что-то случилось, Ри?

Я откинула голову на его плечо и улыбнулась.

— Нет, Княже. Мне просто хорошо.

— Тебе хорошо со мной? — Его рука на мгновение отстранилась, но я чуть повернула голову, чтобы коснуться щекой его кожи, и легонько потерлась.

— Да, Княже.

Мы лежали так уже давно — расслабленно и мирно, словно не было сковывающих меня цепей, не было его вспышек необъяснимой злости, яростных поцелуев, сменяющихся такими же яростными укусами… ничего не было. Только я и он посреди приятного полумрака. Только тишина, покой и легкие, совсем невесомые прикосновения, дарящие такую непривычную, удивительно приятную негу.

Сегодня Князь впервые за много дней умудрился меня не поранить. Его бешеный натиск впервые был не таким неистовым, объятия — не такими колючими, а поцелуи — не столь болезненными, как раньше. Почему-то именно сегодня он в первый раз не напал, а просто бесшумно подошел сзади. Не схватил, а просто крепко прижал. Даже ритуальный поцелуй на этот раз не выглядел как подтверждение его права на обладание мной, а был самым обычным… и это тоже случилось впервые.

Поначалу растерявшись от неожиданности, я не сразу оценила этот великодушный жест. А когда поняла, что Князь не настроен сегодня сражаться, послушно легла рядом, обняла его в ответ и прижалась, молчаливо благодаря за нечаянно проявленную заботу.

Чем он занимался вне этих стен и какие трудности у него были — он никогда не говорил, поэтому я могла лишь догадываться о причинах столь странного поведения. Почему именно сегодня? Почему сейчас? Может, это еще одна уловка? Какой-то хитрый план?.. Он не собирался рассказывать. И вообще был на удивление молчаливым в этот вечер. Только сосредоточенно хмурил брови, о чем-то напряженно размышлял и рассеянно гладил мои разметавшиеся по подушкам волосы, заставляя меня замирать от этой неожиданной ласки.

Сколько это продолжалось, не знаю — полночи, ночь, час или вечность… Но нарушать хрупкий мир отчего-то не хотелось. Я даже за книги сегодня не взялась, как обычно. Лишь прикрыла глаза и позволила себе расслабиться, слушая размеренное биение его сердца, рисуя кончиками пальцев замысловатые узоры на его чешуе и ни о чем не думая, чтобы даже неосторожной мыслью не спугнуть эту волшебную тишину.

Если закрыть глаза и лежать вот так, действительно не думая и не вспоминая, то очень легко представить, что рядом находится кто-то близкий и родной. Что его прикосновения — это проявления нежности, а не задумчивости; его объятия — всего лишь знак защиты, а не попытка подмять под себя. Но демон есть демон. Его силой можно восхищаться, однако ее нельзя испытывать. Его можно возжелать, но опасно подпускать близко. Ему можно даже отдаваться, но никогда нельзя доверять. И ему можно подчиниться, вот только любить, увы, не получается.

— О чем ты думаешь? — неожиданно спросил Князь, когда я тихонько вздохнула и опустила руку.

— О тебе.

— Почему?

Я приподняла голову и посмотрела на его бесстрастное лицо, на котором пылали Тьмой страшноватые глаза.

— Потому что мне так хочется.

Он едва заметно нахмурился, но руку от моих волос не отнял.

— А почему тебе этого захотелось?

— Не знаю. Я женщина… а мы часто думаем не о том, о чем надо.

— И что же именно ты обо мне думаешь? — так же спокойно осведомился он, и его пальцы медленно прошлись вдоль моего позвоночника сверху вниз.

Я улыбнулась.

— Многое, Княже. Например, о том, что ты очень сильный. И хотя ты и бываешь жестоким, твоя жестокость не беспричинна. Я думаю о том, что ты хорошо умеешь убивать и с легкостью убьешь даже меня, несмотря на брачные оковы. При этом ты, в отличие от многих, не наслаждаешься болью — ты используешь ее как самый обычный инструмент. Еще я думаю о том, что твоя человеческая ипостась гораздо лучше сохраняет невозмутимость, тогда как демоническая — намного более живая. В ней, мне кажется, ты настоящий, а все остальное — лишь шелуха.

Он негромко фыркнул.

— Я настоящий в любом облике, женщина. Но в человеческом облике мыслится и чувствуется иначе. Не так остро. Находиться рядом с высшим демоном опасно, поэтому иногда его приходится сдерживать.

Это верно. Мой муж в своей темной ипостаси похож на вулкан, готовый в любой момент взорваться. В человеческом облике этот вулкан укрыт снегами и тихо дремлет, лишь изредка выстреливая наружу густым облаком пепла. Но стоит только его разбудить, удар разбушевавшейся стихии будет страшен. Живой огонь, сжирающий на своем пути дома, людей и демонов послабее. Не потому, что плохой или злой — такова его природа. И упаси вас Создатель когда-нибудь встать на пути этой чудовищной, не рассуждающей и не способной на созидание силы.

Раньше, до встречи с ним, я об этом не подозревала. Мне казалось, Князья всегда такие — ледяные, равнодушные, мертвые. Впрочем, о них мало что было известно. Высшие не стремились к тому, чтобы их понимали, — им вполне хватало беспрекословного подчинения.

— На самом деле тебе не все равно, — неожиданно поняла я, когда муж снова закрыл глаза. — Ты не безразличен. Ты просто устал.

— Долгая жизнь — не всегда благо, — сухо ответил Князь, не пошевелившись. — Иногда от нее устают даже демоны.

Я снова погладила чешуйки на его груди.

— Но ты ведь еще сражаешься, правда? Твоя вторая ипостась создана, чтобы бороться. Необходимость побеждать — вот что дает ей силы жить, поэтому борьба — это то, чем ты дышишь, борьба с миром, с соседями, с самим собой.

Князь замер на мгновение, а затем резко отстранился и холодно сказал:

— Ты ничего обо мне не знаешь, женщина.

— Конечно нет. Я — всего лишь суккуба, которую ты собираешься использовать, а потом убить…

Меня рывком отбросили на край постели, перевернули на живот, а затем больно заломили основание крыльев.

— Еще одно слово, и я вырву их вместе с ребрами!

Я покорно замолчала. Ну да, ошиблась, бывает. Жаль, такой момент испортила. А теперь надо лежать тихо и снова ждать, когда он успокоится.

На удивление, ждать пришлось недолго — раздраженное рычание почти сразу стихло. Спустя пару минут тяжелое дыхание тоже выровнялось, а потом и мои крылья обрели свободу.

— Ты выводишь меня из равновесия, женщина! — прошипел, низко склонившись надо мной, Князь. — И порой мне начинает казаться, что ты делаешь это специально!

Я благоразумно промолчала. А он, убедившись, что я все осознала и больше не буду рыпаться, отпустил меня окончательно и, улегшись обратно на спину, хмуро велел:

— Иди сюда.

Я молча повиновалась.

— Говори. Я разрешаю.

— Прости меня, Княже, — так же покорно сказала я. — Ты спросил, о чем я думала, и я ответила правду. Прости. Больше не буду тебя раздражать.

Он глухо заворчал, но его дыхание все же выровнялось, стало почти таким же размеренным, как до вспышки. Да и рычание в голосе различалось едва-едва.

• Предыдущая
• 49/70
• Следующая