Крупнейшие шпионы мира - Уайтон Чарльз - Страница 44
- Предыдущая
- 44/76
- Следующая
Вскоре были схвачены почти все второстепенные агенты сети по всей Западной Европе. Некоторые из них отказались давать какие-либо показания, другие не выдержали пыток и сломались. Волна арестов все нарастала.
Благодаря шифрам, выданным Венцелем, немцы в августе сумели прочитать сообщение, посланное из ГРУ Трепперу с приказом отправить Сукулова в Берлин.
Из этого сообщения немцы узнали адреса связников, а также сумели «вычислить» тех, кто скрывался за псевдонимами Арвид и «Хоро» – Харнака и Шульце-Бойзена. И с этого момента за обоими стали следить день и ночь.
30 августа 1941 года Шульце-Бойзен был арестован, когда он поднимался по лестнице министерства авиации в Берлине. Его жену, Либертас, взяли день или два спустя. Харнак и его американская жена Милдред находились в это время на отдыхе. Их арестовали на вокзале, сразу после возвращения в Германию. Прошло несколько месяцев, прежде чем министр экономики Вальтер Функ и коллеги Харнака узнали, кем он был на самом деле. Даже для пропитанного слухами официального Берлина арест «Красной капеллы» оставался тайной за семью печатями.
Вскоре все главные члены берлинской группы предстали перед нацистским судом. Никакой защиты обвиняемым не полагалось. Все они были обвинены в измене и казнены. «Мелкая сошка» была приговорена к длительным срокам тюремного заключения.
В послевоенные годы коммунистический режим в Восточной Германии заявил, что члены берлинской группы были «борцами за свободу в германском Сопротивлении», и в качестве таковых они получили все причитающиеся им почести. Конечно, все они были антинацистами – это бесспорно. И они отдали свои жизни, сражаясь против Гитлера.
Долгие и пристрастные допросы захваченных в Бельгии и Германии агентов убедили немецких контрразведчиков в том, что главная штаб-квартира советского шпионажа в то время находилась в Париже. В октябре 1942 года сотрудники СД и абвера, разгромившие брюссельскую группу, были переведены в Париж.
Венцель на допросе показал, что «Большой шеф» живет в Париже, однако адреса назвать не смог. В конце концов один из старых русских белогвардейцев-эмигрантов, работавший у Треппера в качестве переводчика, рассказал о компании по снабжению строительными материалами. Гестаповцы, как им казалось, придумали великую хитрость: через немецкую закупочную компанию в Париже они предложили фирме Треппера сделку на миллион долларов по торговле промышленными алмазами. Треппер раньше никогда не продавал алмазы немцам, и потому, когда закупочная компания выразила желание встретиться с ним лично, «Большой шеф» догадался, что убежище его «накрылось». Не теряя времени, он переехал.
16 ноября 1942 года немцы ворвались в офис фирмы Треппера. Никаких следов хозяина. И только на столе лежал дневник деловых встреч Треппера. Ознакомившись с ним, немцы узнали, что через несколько дней у Треппера назначен прием к одному из лучших дантистов Парижа. Агенты германской контрразведки пришли в клинику этого дантиста. Действительно, на следующий день Треппер в два часа дня должен явиться на прием.
В назначенный час люди из абвера и СД окружили здание клиники, готовые схватить Треппера сразу, как только он появится. С ними был и один из арестованных ранее агентов Треппера, который мог опознать его.
Часы показывали два. Десять минут третьего. Никаких признаков «Большого шефа». Неужели пронюхал о налете? Два абверовских офицера тихо вошли в квартиру дантиста. Они вполголоса расспрашивали медсестру, когда из кабинета дантиста послышались голоса ДВУХ беседующих мужчин. Абверовцы вломились в кабинет. В зубоврачебном кресле сидел советский шпион собственной персоной, а рядом стоял дантист с бором в руках.
Треппер не оказал ни малейшего сопротивления и отправился вместе с немцами в следственный центр на авеню Фош. Поначалу он отказывался давать какие-либо показания. Однако абверовцы, дав Трепперу понять, сколь много им уже известно, оставили его на несколько часов одного, чтобы он мог обдумать сей факт. И когда он снова предстал перед следователями, было видно, что он решился. Он назвал свое имя, псевдонимы, рассказал свою биографию и отметил, что готов рассказать все о своих агентурных сетях.
Офицеры абвера были поражены. Но Треппер рассуждал просто: сеть была «накрыта». Необходимо было срочно заменить ее другой, ибо прежняя организация уже не внушала доверия и становилась ненадежным инструментом в работе. Так к чему скрывать что-либо от немцев? Лучше заставить их заниматься старой сетью, отвлекая таким образом их силы и внимание от новой. И здесь Треппер применил принцип, о котором часто слышал во время обучения в школе ГРУ в Москве и который гласил: «Шпионаж всегда предполагает наличие жертв и жертвоприношений».
Установив со своими следователями хорошие отношения и сотрудничая с ними, Треппер вскоре узнал куда больше, чем готовы были сообщить ему немцы. Так, в частности, он обнаружил, что передатчик Венцеля в Брюсселе, так же, как и несколько других, были «выключены», однако немцы до сих пор выходят на связь с ГРУ, используя захваченных радистов.
Треппер выразил желание присоединиться к «двойной игре». Он предоставил все свои передатчики в распоряжение абвера и приказал арестованным радистам продолжать работу по выходу в эфир. Однако абверовцы тоже были не лыком шиты и вели себя крайне осторожно. Им было прекрасно известно, что шпионы часто используют секретный код – пропущенный знак препинания и т. п., чтобы сообщить о своем провале.
В качестве меры предосторожности немцы решили записывать все тексты, подготовленные к передаче в Москву, на пленку, которую потом тщательно изучали, прежде чем выпустить текст в эфир. Однако ничего подозрительного найти не смогли. Несмотря на все эти меры, немцы по-прежнему подозревали, что Треппер дурит их и что ему все-таки удалось предупредить ГРУ о том, что и он сам, и его передатчики вынуждены теперь работать под диктовку немцев.
Однако Треппер по-прежнему хладнокровно продолжал давать информацию, которая позволяла немцам проводить широкие аресты во Франции, Германии и других оккупированных странах Европы. И хотя несколько из этих арестованных шпионов выжили, пройдя через концентрационные лагеря, большая их часть была обречена на смерть.
Треппер был не единственным, кто сотрудничал с немцами. «Маленький шеф», Сукулов, укрывшийся на территории, контролируемой правительством Виши, был схвачен в Марселе вскоре после того, как немцы оккупировали юг Франции. Арестована была и его любовница. Обоих отправили в штаб-квартиру гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе в Берлине.
Был отдан строгий приказ об исключении каких-либо контактов между Сукуловым и его любовницей, но однажды, когда его вели в кабинет следователя на допрос, из камеры вывели и девушку. Вырвавшись из рук тюремщиков, Сукулов схватил ее в свои объятия и зарыдал. Упав на колени, он предложил немцам свое сотрудничество при условии, что девушку выпустят на свободу.
Воссоединившись с благословения гестапо, «Маленький шеф» и его любовница вернулись обратно в Париж. Они сняли квартиру в административном районе Френ Призон и именно оттуда оба выполняли контрразведывательные задания, которые поручали им немцы.
Летом 1944 года, когда англичане и американцы высадились в Нормандии, Сукулов вместе с несколькими помощниками из немецкой контрразведки отправился на север. А через несколько недель вновь соединился со своей очаровательной любовницей-чешкой в Брюсселе. Однако вскоре бельгийской столице стало угрожать наступление войск Монтгомери, и Сукулов вернулся в Берлин. Встретились ли они с чешкой вновь – неизвестно.
В конце войны Сукулов, опасаясь мести со стороны ГРУ и ГБ, исчез где-то на Балканах. Возможно, и чешка отправилась за ним.
В Париже Сукулов вновь встретился с Треппером, сидевшим под домашним арестом в одном из реквизированных немцами особняков на авеню Фош. Он находился в очень хороших отношениях с немцами и особенно с двумя офицерами СД, постоянно сопровождавших его. Немцы по-прежнему опасались полностью доверять ему, однако никогда не запрещали Трепперу время от времени выходить на улицу, с немецкой охраной, разумеется.
- Предыдущая
- 44/76
- Следующая
