Дьявол-южанин - Уайтсайд Диана - Страница 4

• Предыдущая
• 4/56
• Следующая

– Я так рада, что ты здесь, Морган. Не важно, сколько ты у нас пробудешь, главное – мы с тобой сможем поговорить. Последние месяцы мне было очень трудно…

Он похлопал ее по плечу и улыбнулся. Конечно же, она ему доверяла.

– Можешь на меня положиться, Джессамин.

Она на мгновение тихонько вздохнула и приникла головой к его плечу; ее руки чуть дрожали. Он нежно поцеловал ее в лоб и обнял. Они простояли так несколько мгновений, потом Джессамин, отстранившись от него, постучала в дверь.

– Отец, Морган пришел, чтобы повидаться с тобой.

Из-за двери раздался глухой голос, совсем не похожий на громоподобный бас, к которому привык Морган.

Они переступили порог. Библиотека, к счастью, оставалась такой же, какой была в прежние времена, – то было истинное святилище и мужское прибежище. Вдоль стен, от пола до потолка, тянулись полки с книгами. Глубокие кожаные кресла словно приглашали усталых мужчин отдохнуть после долгого дня, а рядом с креслами стояли столики для напитков и закусок. В одном из углов комнаты находился бар с этими самыми напитками (пятилетний Морган и десятилетний Сайрус однажды стащили ключ от бара, но были вынуждены вернуть его, так и не успев изучить содержимое бара). В воздухе же висел тяжелый табачный дух, и в старинной горке до сих пор красовалась коллекция красивых трубок – ее, слава Богу, не продали.

В центре комнаты сидел в огромном кресле Хейуард Тайлер. Отбросив в сторону прикрывавшее его одеяло, он крепко вцепился в подлокотники, пытаясь встать на ноги. На подбородке его была широкая повязка, но она не могла скрыть выступающую из щеки уродливую опухоль размером с кулак, Хейуард ужасно исхудал и теперь совершенно не походил на того крепкого и сильного мужчину, которого помнил Морган. Но зеленые глаза, так похожие на глаза его дочери, хотя и потускнели, по-прежнему светились теплом и радушием.

– Морган, мой мальчик!.. – Он протянул гостю руку, немного дрожавшую.

Моргану вдруг стало душно; ему казалось, он задыхается. Даже если бы бабушка Эулалия прислала ему тысячу писем, все равно она не смогла бы подготовить его к этому зрелищу: перед ним стоял человек, бывший для него в детстве кумиром, а теперь умирающий…

Годы войны научили молодого лейтенанта скрывать свои чувства. Он стремительно пересек комнату и поддержал больного, чтобы тот не рухнул обратно в кресло. Но на глаза Моргана все же навернулись слезы. Он был готов к смерти отца на поле боя, однако состояние дяди Хейуарда вызывало непреодолимый ужас.

– Дядюшка Хейуард… – пробормотал Морган задыхаясь.

Тот похлопал молодого человека по спине:

– Ты, конечно же, выпьешь со мной портвейна, да?

Морган вопросительно посмотрел на Джессамин. Та незаметно кивнула, затем пожала плечами, как бы давая понять: дни ее отца сочтены, так что стакан портвейна уже никак не повредит и ничего не изменит.

– Стаканы в буфете, Морган, – сказала она. – Я оставлю вас вдвоем, а сама пойду распоряжусь насчет ужина.

Поцеловав отца в щеку, Джессамин вышла из комнаты и тихо прикрыла за собой дверь.

Морган осторожно усадил старика в кресло и прикрыл его колени одеялом. Затем пошел за вином. Навещая друзей умирающих под деревом, куда хирурги помещали раненых, обреченных на смерть, он всегда давал им то, о чем они просили, и старался разговаривать с ними спокойно.

Дядя Хейуард зашелся в кашле, сотрясаясь всем телом и прикрывая рот носовым платком. Затем, взяв у Моргана стакан, проговорил:

– Расскажи мне о Лонгейкре. Я слышал, что после смерти отца ты освободил рабов.

Морган пожал плечами:

– Сам я никогда не владел рабами и не посчитал нужным заводить их. Отец сказал бы, что это вы меня испортили.

Дядя Хейуард горделиво усмехнулся – он тоже никогда не имел рабов.

– А кто-нибудь из них остался?

Морган рассмеялся, вспомнив последнее полученное им письмо.

– Кое-кто остался. Кузина Софонисба и бабушка Эулалия теперь у меня за управляющих…

– Эти любых разбойников призовут к порядку, – с ухмылкой заметил дядя Хейуард.

Морган тут же закивал:

– Да-да, конечно. Так вот, солдаты Шермана сожгли Лонгейкр прошлым летом, когда проходили мимо, но и тогда почти никто из освобожденных рабов не ушел. Как следует из писем бабушки Эулалии, продуктов на еду хватает, как и хлопка на продажу.

– Что ж, очень хорошо, – пробормотал Хейуард и на мгновение прикрыл глаза. Потом вдруг спросил: – Так что же привело тебя сюда, мальчик?

Морган, словно в задумчивости, разглядывал рубиновую жидкость в своем стакане; он явно медлил с ответом. Отец всегда учил его говорить друзьям правду, какой бы горькой она ни была. Но мог ли он обременить грузом своей правды плечи умирающего человека?

– Выкладывай без промедления, лейтенант! – приказал дядя Хейуард.

Морган чуть приподнял брови.

– Но, сэр…

– Я, как майор, старше тебя по званию.

Морган мягко улыбнулся.

– Но ведь вы уволены со службы, сэр, – напомнил он своему крестному отцу.

– Ты здесь по заданию командования, не так ли?

– Отец часто говорил мне, что ни разу не сумел вас обмануть, сэр.

Дядя Хейуард расплылся в улыбке и сделал маленький глоток портвейна.

– Говори же. Молчанием не отделаешься.

– В город меня прислал Форрест. Я хочу просить у вас разрешения остаться здесь ненадолго, чтобы собрать кое-какие сведения.

Дядя Хейуард нахмурился и поставил на стол свой стакан. Затем в очередной раз прикрыл глаза. Он довольно долго молчал, и лишь тиканье часов нарушало тишину.

– Я был солдатом Конфедерации и сохраню верность присяге, – проговорил наконец Хейуард. – Так что даю тебе свое разрешение. Если же случится худшее… Сайрус Эванс позаботится, чтобы Джессамин не пострадала, – добавил он потом шепотом.

Морган издал вздох облегчения, даже не заметив, что все это время сдерживал дыхание. У него уже созрел первый вопрос: следовало спросить, где дядя посоветовал бы ему проводить поиски.

Тут Хейуард вдруг открыл глаза, и они сверкнули неожиданно ярко-зеленым огнем. Моргана до глубины души поразила ярость, отразившаяся в его взгляде.

– Но старайся держаться подальше от Джессамин. Она симпатизирует юнионистам, хотя никогда не говорит об этом из уважения ко мне.

Морган вздрогнул от удивления, едва не расплескав свой портвейн.

– Джессамин – юнионистка?! Неужели она не понимает, что должна придерживаться взглядов своего штата?

Мистер Тайлер со вздохом пожал плечами:

– Я воспитывал Джессамин как свою наследницу и учил ее мыслить самостоятельно, поэтому не могу удивляться, когда она со мной не соглашается.

Морган поморщился, словно от боли. Он прекрасно знал: уж если Джессамин решила стать юнионисткой, никто не заставит ее изменить это решение. Но как ему выполнить свое задание, чтобы она ничего о нем не узнала? Сумеет ли он одурачить ее?

– Но более всего тебе следует опасаться Чарли Джоунса, кузена Джессамин, – продолжал Хейуард. – Это редкостный мерзавец, и едва ли на свете есть еще один такой.

Морган кивнул, мысленно возвращаясь в прошлое. Чарли был племянником Софии Тайлер. Как и другие Джоунсы, он прервал всякие отношения с Хейуардом Тайлером, как только тот развелся с Софией – это случилось вскоре после ее бегства с Форсайтом, калифорнийским миллионером.

– И еще хуже – другое, – добавил Хейуард. – Через несколько дней сюда приедет Сайрус, чтобы сопровождать нас с Джессамин в Нью-Йорк.

У Моргана снова сжалось сердце. Невозможно было привыкнуть к мысли, что дядя Хейуард тяжело болен.

– Джессамин упоминала об этом. Видно, мне придется выполнить свое задание как можно быстрее.

– Кроме того, тебе нужно опасаться слуг, – сказал дядя. – Сейчас их осталось только четверо, и все они безоговорочно преданы моей дочери. Кухарка Кассиопея, ее муж и управляющий Аристотель, грум Сократ, а также его брат-близнец Платон.

– Если у Кассиопеи есть близкие ниже по течению реки, – заметил Морган, – то я, возможно, сумею заручиться ее поддержкой.

• Предыдущая
• 4/56
• Следующая