Змеи, драконы и родственники - Угрюмов Олег - Страница 62
- Предыдущая
- 62/74
- Следующая
– Так, что я еще не сделала? – потерла она переносицу. – Ой! Лакеи же!
Выхватила из-за пазухи пакетик с лягушками, побормотала над ним, швырнула наземь. В эффектных вспышках крохотных молний, искрах и клубах розоватого дыма возникли две совершенно невозможные фигуры. Галя стояла с открытым ртом, не имея сил ни заговорить с обезумевшей от спешки и беспокойства бабулей, ни двинуться с места.
– Ну все, красавица моя, веселись, охмуряй короля, в обиду себя не давай. Скоро вернусь. Чао!
Ведьма пришпорила забаску, и та с надсадным воем взмыла к облакам.
– Бабуля! – пискнула Галя. – А чего же мне нельзя?..
– Не знаю, – донеслось откуда-то сверху. – Рискуй, экспериментируй!
– Что?!
Надо сказать, что вся эта суматоха произвела чрезвычайный фурор в Дартском замке.
Принцесса, прибывшая в такой огромной хрустальной карете, под надзором личной ведьмы, с невиданной охраной и такой нездешней красоты, сразу потрясла воображение добрых уппертальцев.
Дарт шумел, сплетничал, захлебывался от восторга и любопытства. Поэтому неудивительно, что его величество Оттобальт узнал о Гале задолго до того, как смог лично с ней познакомиться.
Он еще только спускался по парадной лестнице, нахлобучивая на рыжую голову ненавистный чепчутрик с пимпочками; тетя еще жужжала ему на ухо последние наставления; невесты еще толпились во внутреннем дворе, ожидая, когда дело дойдет до официального объявления прибывших гостей, а Галя уже стала популярной в Дарте фигурой. И было отчего.
Никто еще не прибывал в Упперталь в сопровождении двух затянутых в ярко-зеленые костюмы аквалангистов – в ластах, масках и с кислородными баллонами за плечами…
Мы не станем рассказывать, каким именно образом шедевр немецкой военной промышленности застрял в прозаической луже посреди леса. Это совершенно неинтересная история. В оправдание же экипажа можем привести единственный аргумент: лужа сия была уже как бы и не лужа, а начинающее болотце – вполне обозримое, но уже достаточно широкое и глубокое, чтобы в нем могла утонуть телега с лошадью и надолго задержаться такой вот бронированный исполин, как «Белый дракон».
Обнаружив, что даже двигатель супертанка в конце концов не выдержал выпавших на его долю испытаний и сдох в неравной борьбе с российским бездорожьем, Дитрих принял соломоново решение. Клаус и Ганс занимаются ремонтом – все равно большее число работников внутри танка будут только мешать друг другу; а командир, Генрих и Вальтер отважно отправляются на разведку, чтобы выяснить, куда их занесла нелегкая и как отсюда выбираться.
Растерянность танкистов усугублялась еще и тем фактом, что снег исчез, как только они отъехали чуть дальше от горной гряды, и теперь вокруг снова царило лето. Положение становилось все более невыносимым, и майор фон Морунген ощущал острую потребность немедленно что-либо предпринять. Не то напиться в драбадан, не то сдаться в плен партизанам, если таковых когда-нибудь удастся обнаружить. Не то радировать в Берлин командованию, что именно экипаж из пяти человек думает о войне с Россией и об умственных способностях немецкого генералитета. Но послать радиограмму, слава богу, было невозможно по техническим причинам.
Оставшись вдвоем, Клаус и Ганс откровенно занервничали.
Наступила чудесная летняя ночь. Лесные заросли наполнились таинственными звуками, о которых приятно читать в приключенческих романах, но куда менее приятно слышать своими ушами, находясь в незнакомом месте и зная, что случиться здесь может все, что угодно.
Клаус возился в машинном отделении, стуча, и гремя инструментами. Ганс все время приставал к нему с вопросами – волновался:
– Сколько мы еще будем сидеть в этой луже? Торчим на открытом месте уже третий час: любой партизан гранату бросит – и конец секретному танку. Клаус, много еще осталось?
Клаус просипел сквозь зубы, дрожа от напряжения:
– Лучше дай мне ключ на двадцать два.
Он затягивал ключом какую-то гайку, упираясь ногами в борт танка.
– А не хочешь помогать мне – наруби веток и замаскируй танк снаружи.
Ганс воззрился на него как на сумасшедшего:
– Сам маскируй, я еще жить хочу. Знаешь, как они метко стреляют? Один снайпер может целую роту положить в таких условиях: ночь, темнота кромешная, открытое пространство посреди леса. Осталось на груди нарисовать большой белый круг, чтобы человек не хлопотал и не напрягался. Чего уж там? – Тут он тревожно прислушался и поднял палец, привлекая внимание Клауса. – О! Слышишь, опять снаружи кто-то возится.
Клаус перестал шуметь и затаился.
– Точно. Что за чертовщина? А ну-ка, Ганс, дай очередь! Я здесь не для того гайки закручиваю, чтобы их кто-то раскручивал снаружи.
Ганс озабоченно проговорил:
– Так и своих можно грохнуть ненароком. Лучше ты сперва выгляни, а я тебя подстрахую у пулемета.
В этот напряженный момент снаружи послышался отчетливый стук по броне. Стучали деликатно, но настойчиво – твердою рукой. Так стучится одолжить спичек тот сосед, которому вы вот уже третий месяц должны двадцать марок.
Клаус оставил свои ремонтные забавы и бесшумно переместился к смотровой щели механика-водителя, поближе к источнику звука. Какое-то время он вглядывался в темноту, пытаясь обнаружить того, кто стучал.
Оказалось, что некто тоже выбрал эту щель, чтобы заглянуть в танк. Если его цели и были непонятными, то все очень быстро разъяснилось. Завидев мигающие глаза Клауса в проеме люка, некто сразу принялся излагать:
– Скажите, когда и где вы отдыхали последний раз? Впрочем, можете не говорить. – Существо по ту сторону брони вплотную приблизило лицо к щели, и несколько секунд Клаус и незнакомец молча таращились глаза в глаза. После чего глаза со стороны улицы исчезли, зато снова послышался текст: – Судя по вашему лицу, вы давно не отдыхали, а у нас для вас есть замечательное предложение, от которого просто невозможно отказаться! Вот тут, – и он стал просовывать в щель свернутый трубочкой лист бумаги, – небольшой списочек того, что вам наверняка понравится. Здесь есть все: и голубые лагуны, и золотистые пляжи, и серебристые водопады, – вам останется только выбрать и заказать…
Клаус сидел перед смотровой щелью с отвисшей челюстью. И бумага попала прямо в его открытый от изумления рот. Клаус поперхнулся, чуть не подавился и, яростно отплевываясь, обеими руками принялся выталкивать трубочку обратно, вопя при этом благим матом:
– Ганс! Партизанен, партизанен! Фойер! Фойер!
Если бы происходящее довелось наблюдать Тарасу Салонюку, то он бы понял, что еще дешево отделался от несгораемых светильников Селизрульской общины и муснямских чудо-рюкзачков.
Ганс выпустил в темноту несколько длинных очередей. Затем танкисты замерли и прислушались. Вдруг сверху в круглый проем открытого люка свесилась лохматая голова и заявила:
– Ваше поведение наглядно свидетельствует о крайне расстроенном состоянии ваших нервов. Если вы немедленно не найдете времени для отдыха, вам придется найти время для лечения. И вообще – не стоит так горячиться! Ну не любите вы отдых у моря, и золотистые пляжи вас не восхищают, так у нас на этот случай еще один списочек имеется, уж против него никто не сможет устоять.
Ганс подскочил, будто его выбросила катапульта, и, толкнув что есть силы незнакомца, захлопнул крышку люка. После чего опустился на прежнее место, дрожа всем телом. Он во всех подробностях успел представить себе, как в этот самый люк падает граната…
Снаружи послышался звук, который обычно издает плотное и тяжелое тело при соприкосновении с землей. Затем воцарилась гнетущая тишина. Танкисты испуганно переглядывались.
В боковой смотровой щели появились моргающие знакомые глаза, и знакомый голос неуверенно произнес:
– Может, вы предпочитаете семейный отдых где-нибудь в горах или любите путешествовать верхом? В этом случае мы тоже могли бы договориться.
Ганс почувствовал себя совсем неуютно и даже поежился. Чего от них хотел этот безумец, немцы даже не пытались понять. Однако ситуация вынуждала к объяснениям.
- Предыдущая
- 62/74
- Следующая
