Ореховый торт с селедочной начинкой - Баканов Владимир Игоревич - Страница 1

• 1/1

Никогда весна не была так прекрасна. Никогда дела не шли так хорошо, мир не был так красив, а девушки — так очаровательны.

Это верно, что за последнее десятилетие не было весны холоднее — с резким пронизывающим ветром и постоянным сырым туманом, да и дела Олега Белкина шли хуже некуда. Работать становилось все труднее, зарплату практически не выплачивали и в частных фирмах, не говоря уже о государственных конторах. Число банкротств било все рекорды, разорялись даже продовольственные магазины. Ходили слухи, что приземлились пришельцы (хотя их никто не видел) и распространяют Декларацию, согласно которой одной части человечества предстоит вымирание, а другая сохранится в качестве слуг. Обстановка была дурной, но настроение превосходным.

Белкин сам со дня на день ожидал полного разорения. Но при этом оставался счастливым.

Когда женщины так чудесны, остальное не имеет значения.

Вы только вообразите, как хороша была Яна! Очаровательная девушка с волосами, как мед. От взгляда ее голубых глаз — а порой они были фиолетовыми, зелеными, черными — таял любой мужчина. Никто не мог устоять перед такими мягкими губами и тонкой, будто изваянной, шеей. Грудь Яны — совершенство. Ноги… ноги просто неописуемы! Одним словом — дух захватывает! Вы ее не видели? Тогда ваша жизнь прошла впустую.

Может быть, я преувеличиваю? Нет, таково мнение Бориса Светлова, Василия Захарова, Ивана Кутуева и сотен других мужчин, благоговейно поклонявшихся ей с тех самых пор, как она появилась в городе.

Но Яна была не единственной. Была Валерия, вселявшая в мужчин приятное безумие, Аза — тропическая сказка, воплощение экзотических грез, Елена — искрящееся солнце, Зоя — святая белая богиня, Нелли — мужчины при встрече с ней просто слепли.

— Не могу понять, откуда взялось столько прекрасных молодых женщин, — сидя рядом с другом, размышлял вслух Олег. — Они придают жизни смысл. Динамичные, полные энергии, деловые… Ты заметил, как много стало женщин за рулем? Что-то меняется в нашем мире… Борь, одолжи мне тысячу, я хочу встретиться с Яной. Когда я увидел ее впервые, я подумал, что это галлюцинация. Ты ее знаешь?

— Да, замечательная женщина. А какая у нее дочка — изумительный ребенок! — вздохнул Светлов. — У меня у самого осталось всего пятьсот, и мы их с тобой поделим. Ты знаешь, я ведь тоже разорился — кто сейчас покупает импорт… Как хорошо жить на свете, Олег!

Мир нравился всем, кроме Ларисы Белкиной и других жен, не разбиравшихся в высоких материях. Им была недоступна высшая красота, которой наслаждались мужчины.

Они бранили мужей за то, что те не хотели работать, за равнодушие к своим неудачам, они злились на прекрасных женщин с прелестными дочурками и страстно призывали неведомых пришельцев сожрать этих красоток, сведших с ума мужскую половину человечества.

Дни шли за днями, и в разговоры даже самых зачарованных мужчин входили другие темы.

— Интересно, — спросил Кутуев Василия Захарова, — когда мы разоряемся, кто-нибудь подхватывает наши дела?

— Стоящие компании приобретаются анонимно. Знаешь, говорят, будто все это козни пришельцев.

— При чем тут пришельцы?! Страна катится в пропасть два десятка лет. Ничего удивительного. Выживают только чиновники, да и им становится труднее — с кого брать взятки, даже у нас в Москве? Пришельцы — такая же выдумка, как отсутствие бензина из-за его перерасхода на сельхозработах.

— Власти сообщают, что пришельцы среди нас. Если так, то где они?

— Зоя говорит, что мы встречаемся с ними каждый день — и не распознаем. Она говорит, что пришельцы достигнут своей цели, прежде чем мы очухаемся. До чего женщины легковерны… А что слышно в мире? Я давно не читал газет.

— Повсюду одно и то же. Все летит в тартарары, и все счастливы. По крайней мере так было на прошлой неделе — потом пришлось обменять мой семидесятидвухсантиметровый «Панасоник» на духи для Валерии. Знаешь, Олег, и я ощущаю покой и блаженство! Можешь дать мне пятьдесят рублей? Марина нашла работу, однако курьерам платят немного.

— У меня всего-то двадцать, возьми десять. Моя жена тоже работает, но для нас, похоже, работы не будет. Думал ли ты, что мы доживем до объявлений «Мужчины не требуются»? Господи, каких-то два года назад я руководил приличной фирмой, у меня работали почти семьдесят человек. А теперь вот живу за счет жены… И все же жизнь прекрасна!

— Да. И всюду изумительные девушки: в Москве и Питере, в Брянске и Рязани. Везде.

— Хорошенькие девушки в Брянске? Ты шутишь! Да, все перемешалось… Ты видел когда-нибудь такое прекрасное лето, а, Вань?

— Никогда в жизни.

Лето было мрачным и сырым, солнце не показывалось несколько месяцев. Но это были прекрасный мрак и чудесная сырость. А за тучами, несомненно, сияло великолепное солнце.

В те дни мужчины начали уходить из своих домов. Их больше не интересовала прозаичная жизнь. Разве тот, кто светится внутренним пламенем, нуждается в свечке?

Мужчины превратились в бродяг и нищих. Они горели своим огнем, и каждое утро женщины-милиционеры вывозили на грузовиках мертвые тела с застывшей счастливой улыбкой. Ведь смерть — только начало еще большего блаженства.

Олег Белкин и Василий Захаров сидели после бесплодного похода по мусорным ящикам. Они были голодны, но счастливы — осень выдалась прекрасная.

Действительно, снег пошел рано, и мужчин умерло множество. Но счастливая жизнь не обязательно должна быть долгой.

У них еще сохранились силы разговаривать. Олег держал в руках лоскут истертой газеты.

— Тут написано, что американский профессор Куинлан перед смертью от голода высказал мнение, будто пришельцы насаждали в мужчинах эйфо… Дальше оторвано.

— Олег, я видел сегодня Яну — издали, конечно, не мог же я приблизиться к такому бесподобному созданию в моем нынешнем виде… Но, Олег, ты понимаешь, чем мы обязаны этим великолепным девушкам? Ведь если бы не они, мы ничего не знали бы о внутреннем огне, о Прекрасном, разве мы так жили бы?

— Вась, одно меня в них изумляет.

— Меня в них изумляет все. Что ты имеешь в виду?

— У них у всех дочки. И ни у кого нет мужей. Почему у них нет мужей? Или сыновей?

— Никогда об этом не думал. Славный выдался год, Олег. Жалею я лишь о том, что не доживу до зимы, которая наверняка будет потрясающей. Так много было всего — нельзя ожидать большего. Неужели тебе не нравится мягкий нежный снег, который покрывает нас?

Олег не ответил, застывшим взором глядя в даль, и Светлов продолжил, обращаясь к самому себе:

— Интересно, когда умрут последние из нас — а это произойдет скоро, — девушки будут помнить, сколько света они внесли в нашу жизнь?

1975–2004

• 1/1