Секс в кино и литературе - Бейлькин Михаил Меерович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/115
• Следующая

Серый Волк способен на самые рискованные, необычные и захватывающие игры. Чего стоит их романтическая анонимность, их встречи в пустующей квартире, их полная эротическая раскованность! Да, разумеется, в восприятии девушки сексуальная распущенность, эксперименты с анальным сексом, как в активной, так и в пассивной роли, – ничто иное, как извращение. Но ведь её вынудили так поступить, и потому она в собственных глазах заслуживает полного оправдания! А не о таком ли сладком запретном сексе, как бы насильно навязанном ей, она втайне грезила с детства, даже не надеясь его реализовать?!

Страх перед хищным Серым Волком будоражит чувства и воображение Жанны:

– Ты такой разный и странный! Иногда один, а потом совсем другой. Порой ты пугаешь меня! – говорит она любовнику, скорее довольная, чем напуганная таким его поведением.

Между тем, унижения, которым подвергает её Поль, воспринимаются девушкой отнюдь не столь безропотно и охотно, как это ему представляется. До поры Жанна расценивает садомазохистский элемент их связи как игру: не даром же она – избранница Серого Волка! Но всему есть предел – не следует забывать о том, что девушка обладает обострённым чувством собственного достоинства. Повторим: готовность подчиняться в любой момент может смениться её бунтом.

Неожиданная оскорбительная выходка любовника, который в ответ на её признания в любви без предупреждения бросил её, заставили Жанну отказаться от игры. Она приняла условия своего жениха, намериваясь стать взрослой и выйти замуж. Девушка всегда понимала бесперспективность их связи с Полем, несбыточность любых планов на их счастье. Серый Волк уж точно не способен никого полюбить. Тем более, он не может сделать их брак “модным и популярным” . И она, оставив запретную игру, вышла из-под магического влияния любовника, замещающего ей её отца.

Полю всё сошло бы с рук, если б он, на свою беду, вновь не выследил девушку и не напоил её смесью виски с шампанским. Жанна снова втянулась в игру, превратившись в Красную Шапочку.

Между тем, Поль, вошёл в новый виток своей несбыточной затеи – создания брачной крепости, способной спасти его от одиночества. Он (в который раз!) ошибочно решил, что способен полюбить женщину. Эту идею Поль и выложил Жанне. В романтическом и рыцарском ключе он поведал ей о том, что, побродив по всему свету, пройдя Африку, Азию, Индонезию, Латинскую Америку, Гавайи, Таити и т. д., он нашёл, наконец, ту, которую искал всю жизнь, ту, кто станет матерью его детей. На своё несчастье он никогда ещё не был так обаятелен и красив, так похож на отца Жанны в его полковничьей фуражке! И никогда ещё в своей речи, обращённой к ней, он не был так неубедителен.

Поль в её глазах вновь превратился в Серого Волка, опасно привлекательного, и, вместе с тем, заслуживающего самого сурового наказания. Ведь Красная Шапочка, развлекаясь с Волком, никогда не забывает о запретности и предосудительности их сексуальных игр. Но поскольку Жанна всё ещё как бы остаётся ребёнком (не случайно же она с такой детской непосредственностью и доверчивостью пописала в присутствии Поля перед их первым половым актом!), вся вина за содеянное ложится на её взрослого партнёра. Суровость наказания, понесённого Серым Волком, является неопровержимым свидетельством невинности, непорочности и добропорядочности самой Красной Шапочки. Таковы уж правила игры, освящённые старинной сказкой. Пуля (эквивалент камней) должна занять своё законное место в животе “злодея”!

Бедный Поль умер со счастливой улыбкой: наконец-то закончилось его абсурдное существование человека, неспособного любить.

Бертолуччи и Брандо известны своими левыми взглядами, бунтарством и бескомпромиссностью. Их фильм смел, честен, и, в то же время, парадоксален. Он – зримое воплощение свободы художественного самовыражения, достигнутой в ходе сексуальной революции. Но выводы, к которым он приводит, ставят крест на самых радикальных её идеях. Фильм вновь “открыл” старую истину: свобода в сфере секса – не самоцель. Высший смысл половых взаимоотношений заключается в любви, то есть в избирательном влечении двух людей друг к другу и в их альтруизме. Герой же фильма не способен любить. Прибегая к суррогатам этого чувства, он несчастлив сам и делает несчастными близких ему людей. В конце концов, ему за это пришлось заплатить жизнью.

Что же касается Жанны, то не следует расценивать её несвязный лепет о том, что убитый ею мужчина ей незнаком, что прежде она никогда с ним не встречалась, что он собирался её изнасиловать, – как явную и примитивную ложь, как репетицию перед предстоящим допросом в кабинете следователя. Всё намного сложнее: Жанна, наконец-то, вернулась из сказки в реальность. Она вдруг воочию увидела абсурдность их с Полем игры в Красную Шапочку и Серого Волка и с ужасом осознала всю непоправимость сделанного ею рокового выстрела.

А имени своего любовника она, действительно, не знала. В этой части её самооправданий она, точно, не лжёт!

Обсуждение важной темы предварим шуткой. Польский писатель Станислав Лем рассказал о забавных литературных опусах на темы секса в космосе. Так, в романе Ноэми Митчинсон две дамы с Земли, попав на Марс, обсуждают особенности общения марсиан:

“ – Ой, что это они делают?

– Разговаривают, – ответила я. – Ну да, половыми органами.

И принялась объяснять, что обнажённые и подвижные половые члены невероятно чувствительны и способны передавать и воспринимать тончайшие оттенки мысли. Я и сама прибегала к их помощи, когда нужно было выразить какие-то особо тонкие нюансы.

– Знаешь, поначалу наши обычаи страшно шокировали марсиан. Они всё не могли смириться с тем, что мы закрываем то, что должно быть всё время открыто, и решили, что у нас действует какое-то особо гнусное табу на общение. Марсиане же не хотят, чтобы участки тела с самой высокой тактильной чувствительностью были закрыты. Это мешает коммуникации”.

С дамами марсианские собеседники изысканно учтивы. “Надеюсь, – галантно произносит в конце каждого разговора один из них,– я нечаянно не оплодотворил одну из ваших яйцеклеток?! ”

Шутки шутками, но когда к теме секса в космосе обратился сам Лем, вышел замечательный роман “Солярис”. Книга породила две экранизации, Андрея Тарковского и Стивена Содерберга. Правда, не обошлось без обид на русского режиссёра. Лем счёл, что тот исказил смысл его детища. Международное признание фильма и присуждение ему “Большого специального приза жюри” Каннского фестиваля не умилостивили писателя. Спустя годы после смерти режиссёра Лем рассказывал: “Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом я обозвал его дураком и уехал домой.

– А в чём было дело? – спросил журналист газеты “Московские новости”, бравший интервью у Лема.

– В том, что Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, а вот на Земле – прекрасно. Но я-то писал и думал совсем наоборот”.

Актриса Наталья Бондарчук попыталась объяснить разлад писателя с режиссёром более внятно, чем Лем, но у неё это получилось кратко и схематично:

«Роман Станислава Лема и фильм Андрея Тарковского разнятся в главном: Лем создал произведение о возможном контакте с космическим разумом, а Тарковский сделал фильм о Земле, о земном. В конструкции его “будущего” основными проблемами незыблемо остаются проблемы Совести, вечная оплата грехов человеческих, которые, материализуясь, предстают перед героями “Соляриса”».

• Предыдущая
• 10/115
• Следующая