Арканум - Уилер Томас - Страница 46

• Предыдущая
• 46/58
• Следующая

Она приложила палец к его губам.

– Мы соединимся в следующей жизни.

– Да, – согласился Дойл, – в следующей жизни обязательно.

Лавкрафт сидел на койке, уставившись в одну точку. Бороться за жизнь уже не было сил. Он окончательно сломался и жаждал смерти. Чудовищно болела голова, шатался передний зуб. Он двигал его языком вперед и назад. И главное, не шел сон. Лавкрафт полагал, это из-за того, что он наглотался трупной пыли. Зашитая рана у основания черепа горела и подергивалась. И это только болячки на голове, которая составляла незначительную часть тела. Весь его торс был перебинтован. Каждый вдох, даже самый неглубокий, воспламенял обожженные легкие и вызывал приступ кашля.

Хныканье за стеной продолжалось. Раздосадованный, Лавкрафт взял свечу, набросил на плечи одеяло и вышел в коридор. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Он заглянул и увидел Эбигейл: она сидела за столом, уронив голову на руки. Лавкрафт сделал несколько шагов. Кашлянул. Эбигейл рывком поднялась. Слезы на щеках мгновенно высохли.

– Почему ты всегда смотришь на меня вот так? Чего тебе надо?

– Не знаю, – искренне ответил он.

– Тогда перестань.

– Не могу.

– Почему?

– Извини, – пробормотал Лавкрафт. – Ну... за то, что случилось тогда... в ванной.

Эбигейл пожала плечами:

– Чепуха. Я встречала извращенцев и покруче. В Париже один придурок воровал мои грязные трусы.

– Я не такой... я не... просто так получилось... – Лавкрафт тяжело вздохнул и собрался уходить.

– Так что же тебе все-таки от меня надо? – воскликнула Эбигейл, когда он был уже у двери.

Лавкрафт остановился.

– Знаешь, я понял.

– Что?

– Твое одиночество. – Он медленно повернулся. – Вряд ли кто-нибудь поймет это лучше меня.

Глаза Эбигейл вспыхнули.

– Какую чушь ты городишь!

– Нет, не чушь. Я тоже знаю, что это такое – ощущать себя другим. С раннего детства я всегда держался в стороне от ребят. Не играл с ними. Не мог даже кинуть мяч, тем более ударить по нему ногой. Я считал их разговоры глупыми и примитивными. Мне казалось, я пришелец с отдаленной планеты, случайно попавший в мир жестоких обезьян. – Лавкрафт покраснел. Он впервые делился своими сокровенными мыслями. – В детстве у меня ни с кем никогда не находилось ничего общего. Мой мир был бы совершенно пустым, если бы я не открыл для себя книги. Они стали моим единственным домом, построенным из бумаги и слов. Я мог проникать в него посредством мысли, но этого было вполне достаточно. В моем мире существовали ковры-самолеты и волшебные мечи, с помощью которых решались судьбы королевств. И вот я увидел тебя. Всего несколько дней назад ты была лишь теорией, гипотезой, построенной на фантастических предположениях. Сплавом науки и мифологии. И вдруг возникла настоящая, живая.

Эбигейл молчала.

– Ты такая же сирота, как и я, – продолжил Лавкрафт. – Из мира, куда можно проникнуть только в мечтаниях. Мы похожи. И я хочу, чтобы ты знала, как замечательно сознавать, что ты существуешь. Твое появление вдруг сделало этот серый, скучный мир прекрасным и удивительным.

Эбигейл шагнула к Лавкрафту, и в этот момент стены особняка «Гнездо совы» неожиданно сотряс громоподобный гонг.

– Говард! – крикнул в коридоре Дойл.

– Я здесь, – отозвался Лавкрафт.

– Ведите Эбигейл сюда. К нам явились гости.

Гонг продолжал звонить. Это сработала оккультная сигнализация, встроенная Дювалем в старые дедовские часы восемнадцатого века.

Дойл встретил их внизу с кавалерийской саблей в одной руке и «кольтом» сорок пятого калибра в другой. Рядом стояла Мари с двумя газовыми фонарями.

– Кто-то проник за забор, – пояснил Дойл, перебирая ключи на связке. Он отпер дверь небольшой кладовки, где обнаружился склад оружия. – Возьми этот «винчестер», – велел он Мари. – И держи Эбигейл подальше от окон.

Она поставила фонари и втащила Эбигейл в гостиную.

– А это вам, Говард. – Дойл сунул ему в руки автомат. – В случае чего не церемоньтесь, стреляйте первым.

Погасив фонари, Дойл и Лавкрафт прошли в помещение для слуг и оттуда через потайную дверь во двор. Холодный порывистый ветер гнал по лужайке засохшие листья. Впереди за кленами вырисовывались черные, увитые плющом ворота. Часы Дюваля звонили.

– Может, это какое-нибудь животное? – предположил Лавкрафт. – Например, енот?

– Нет, – ответил Дойл. – Дюваль сделал так, чтобы часы реагировали только на вторжение людей. Так что непрошеные гости здесь. Мы их просто не видим.

Они свернули за угол к фонтану, и в воздух шумно поднялась стая белых голубок. Бестелесный голос свистящим шепотом произнес:

– Мы пришли с добрыми намерениями.

Дойл увидел человека в белом смокинге с зачесанными назад седыми волосами. Он спокойно шел по лужайке.

– Стоять! – приказал Дойл, целясь из «кольта».

– Опустите оружие, – прошелестел фантомный голос.

– Артур, Говард! Успокойтесь. Мы пришли с добрыми намерениями. – Теперь голосов было несколько, и они звучали с разных сторон.

На спину Лавкрафту упало что-то тяжелое. Он вскрикнул, чуть не выстрелив из автомата. Оказалось, что это черная кошка, которая тут же с шипением перепрыгнула на живую изгородь. Человек в белом смокинге – он показался Дойду знакомым – вдруг исчез. Они увидели женщину в черном, она прилипла к стене дома, не подчиняясь законам гравитации. Женщина сузила кошачьи глаза, показала Лавкрафту язык и быстро вскарабкалась на крышу.

– Не бойтесь, – промолвил призрачный голос. – Мы не сделаем вам ничего плохого.

– Артур, сзади! – крикнул Лавкрафт.

Дойл оглянулся. К ним приближался гигант в накинутом на голову капюшоне.

– Не суетитесь, – увещевали голоса. – Опустите оружие.

Неожиданно автомат и пистолет сами собой выпали из их рук на траву.

Дойл взмахнул саблей.

– Немедленно остановитесь, или я проткну вас насквозь!

Огромная фигура продолжала двигаться. Сабля Дойла рассекла воздух и остановилась. Гигант откинул капюшон, и они увидели мощного здоровяка. Лысого, с густыми усами и пиратской серьгой. Он схватил саблю голыми руками и сломал пополам.

– Все, Отто, достаточно, – сказал некто твердо.

Гигант уронил обломки и отошел.

– Я здесь, – раздалось сверху.

Дойл и Лавкрафт подняли головы и заметили человека в белом смокинге, парящего на высоте полутора метров. Осенний ветер слабо колыхал фалды.

– Приветствую братьев из Арканума! Мы пришли, чтобы вместе вызволить из беды нашего дорогого Гарри Гудини. Меня зовут Себастьян Алоизиус. Я из Американского общества магов.

Через двадцать минут все собрались у камина в библиотеке. Себастьян Алоизиус представил Аркануму своих друзей.

– Это Пурилла, леди-кошка из Индии. – Он кивнул в сторону примостившейся у огня дамы в черном атласном костюме. – А это доктор Фаустус. Мастер гипноза.

Пожилой седобородый джентльмен церемонно поклонился.

– С Отто, самым сильным человеком в мире, который остановил животом больше полусотни пушечных ядер, вы уже познакомились.

Гигант поднял с пола небольшую шляпную коробку и протянул Лавкрафту:

– Примите подарок, дружище.

– Спасибо, – усмехнулся Лавкрафт. – Что это?

– Сейчас увидите. Хороший подарок.

Коробка оказалась на удивление тяжелой. Лавкрафт развязал ленту, открыл и в ужасе отпрянул. Из коробки показалась человеческая голова. Гости весело рассмеялись. Перед носом Лавкрафта возникла маленькая рука, помахала пальцем. За рукой последовала нога в тапочке, затем другая. Наконец на ковер спрыгнул странный человечек.

– А это Попо, – объяснил Себастьян. – Величайший из акробатов, какие только рождались в Китае.

Одним прыжком Попо вскочил на плечи Отто и широко улыбнулся.

Сам Себастьян в представлении не нуждался. Дойл знал, что это один из самых выдающихся иллюзионистов мира и одновременно отъявленный мошенник и шарлатан. Много лет назад бездетные супруги Гудини усыновили малолетнего бандита, который впоследствии под руководством приемного отца овладел множеством цирковых профессий.

• Предыдущая
• 46/58
• Следующая