Золото Маккены - Уилл Генри "Генри Уилсон Аллен" - Страница 39

• Предыдущая
• 39/52
• Следующая

Маккенна покачал головой, пораженчески опустив рыжую бороду на грудь.

– Конечно, – сказал он. – Конечно, Мальипай не позволит Пелону убить тебя. Я к ней присоединюсь. Поедем дальше.

Маккенна увидел, как вспыхнули ее глазки, когда он капитулировал, и не смог удержать томной дрожи, почувствовав, как девушка потянулась к нему и взяла обе его руки в свои. Может быть, все и обойдется, сказал он себе. Чтонибудь придумаем… И в следующую секунду хриплый голос напомнил Маккенне, что лучше ему поторопиться.

– Отлично сказано, амиго, – произнес Пелон, вылезая изза скалы, на которой примостилась парочка. – Ты поступил мудро. Сделал правильный выбор. Тебе же, чикита, особенное спасибо. – Он поклонился Фрэнчи. – Ума у тебя больше, чем у твоего приятеля. А ты, Маккенна, меня разочаровал.

Одним прожигающим горло глотком Маккенна проглотил ярость, страх и смятение.

– Я сам себя разочаровал, – сказал он Пелону. – Не следовало упускать тебя из вида. Это непростительный промах.

– Верно, – подтвердил бандит.

Они смерили друг друга.

Наконец, Пелон процедил:

– Давайте вернемся к костру. Там гораздо легче переносить холод железных кандалов.

Маккенна, который было двинулся вперед, вдруг резко остановился.

– Снова закуешь? – спросил он.

– Разумеется, – пожал плечами Пелон. – А ты что думал?

Голубые глаза Маккенны застыли.

Он прошел несколько шагов и встал перед Пелоном.

– Предложения закончились, – тихо сказал он. – Если ты нацепишь на меня эти железяки, то до Снотаэй не дойдешь. Поведешь отряд сам. Покажешь им путь до Погибшего Эдамса. Отыщешь Потайную Дверь. Спустишься по зетобразной тропе. А я больше шага не сделаю.

– Остается девушка…

– Именно о ней я и думаю.

– Что же именно?

– О том, как ее спасти.

– И как же?

– Так, как хотел спастись Кривоух.

– Правда? Хочешь заключить новую сделку?

– Да. Я доведу тебя до Потайной Двери. Вы дадите нам двух лошадей и винтовку. Золото – вам. А мы уедем по дороге, ведущей в Грантс и к Форту Уингейт.

Одну, но очень тяжелую минуту Пелон изучал старателя. В особенности его лицо.

Потом, словно не веря в то, что услышал, потряс головой.

– Хочешь отдать свою долю золота за эту костлявую тварь? За тощего цыпленка? Худющую молодку, решившую, что ее спасет Мальипай?

– Да.

– Маккенна, дружище старинный, да ты просто спятил.

– Нет, не спятил. Потомуто и заключаю сделку.

– Что? Ты считаешь, что я тебя убью? Тебя, человека, почти приведшего меня к Золотому Каньону?

– Что скажешь, Пелон? Две лошади и ружье. Когда дойдем до прохода.

– Мы его и без тебя найдем.

– Иди. Ищи.

– Я могу тебя надрать. Пообещаю лошадей и оружие. А потом не дам.

– Дашь утром. Прежде, чем мы выйдем.

– Но тогда уже я не смогу доверять тебе!

– Придется.

Огромный апач встал с насиженного места возле костра и двинулся к ним. Из полутьмы, со стороны стреноженных лошадей, выступил юный Микки Тиббс.

– Хорошо, – быстро сказал Пелон. – Договорились. Совершенно не обязательно объяснять это остальным, не правда ли?

– По крайней мере до завтрашнего утра. Ружье придется отдать этой ночью.

– Просто грабеж какойто…

– А мне не нужны лишние проценты.

– Ладно, ладно, в общем договорились. Пошли к огоньку.

Они вернулись к костру, и Пелон приказал Мальипай отыскать в куче лагерного барахла старый «спенсер» Маккенны. Изборожденная морщинами скво подошла с ружьем к старателю и с кивком подала его.

– Мне приятно. Ох уж эти твои голубенькие глазки…

– Что там еще? – вскинулся Микки, крепче сжимая разбитое и коекак скрепленное ложе винчестера.

– Теперь мы все равны, – сказал Пелон, в свою очередь вскидывая ружье.

Микки недолго обдумывал это замечание.

В установившейся внезапно тишине Глен Маккенна вытащил затвор и проверил, на месте ли патроны. Не пропал ни один. Он задвинул затвор на место.

Микки обнажил волчий клык.

– Ну, конечно, – пролепетал он, немного шепелявя, – а разве не об этом я говорил еще в ЯкиХиллс?

– Именно, – буркнул Пелон.

– Один за всех, все за одного, – пробормотал Глен Маккенна. – Прямо три мушкетера.

Ехали уже два часа. Солнце толькотолько встало над краем каньона. Как и в легенде, он оказался настолько узким, что всадник с достаточно длинными руками мог достать его стенки, просто подняв руки вверх. С рассветом увидали столь долгожданные тыквенные плети, старинные ирригационные асекуайас и полуразрушенные основания древних глинобитных стен. И теперь все с нетерпением ждали появления следующего знака: «Апачского Почтового Ящика».

Возбуждение нарастало. Дно каньона до этого момента неуклонно поднимавшееся вверх, внезапно встало чуть ли не вертикальным отвесом, и все переглянулись, почувствовав, что сердца застучали быстрее. Неужели это тот самый «рывок вверх», после которого, как рассказывал Эдамс, узенькая тропка переходит в более широкую дорогу? Неужели сейчас они вырвутся из норы и увидят, наконец, то, что Эдамс, Брюэр и остальные узрели тридцать три года назад? Усеянный вкраплениями лавы склон? С чахлыми сосенками? С кремнистой, искореженной землей, похожей на незаправленную постель? Или просто очередную уступчатую платформу, поросшую чаппараллем и медвежьей травой, как сотни и тысячи верхних площадок каньонов в этих землях? Через несколько минут они все узнают.

По настоянию Маккенны, Фрэнчи, едущая вместе с ним в голове отряда, сосредоточилась на дороге. Ее лицо заливала краска, глаза сияли. Дышала она быстро и неглубоко. Маккенна чувствовал, что с каждым шагом апачского пони и его дыхание несколько замедляется, и дело тут было вовсе не в высоте. А в «лихорадке эдамс».

Он обернулся, проверяя, не изменился ли строй их каравана. Шотландец прекрасно знал, что с каждой новой пройденной отметкой, Пелон все больше и больше будет обретать в себе уверенность и под конец, ссылаясь на собственную память, может и вовсе отказаться от услуг проводника: в легенде даются все наводки, зачем тогда нужен Глен Маккенна с его картой? Взглянув наверх и увидев свет, Маккенна удостоверился, что они вышли именно туда, куда приходил и Эдамс. Взгляд, брошенный на спутников, успокоил шотландца, правда, всего на мгновение.

Сразу же после Маккенны и Фрэнчи, закрывая их могучей спиной от ружей Пелона и Микки, ехал Хачита. За Хачитой – Мальипай с вьючной лошадью, затем – Микки, а тыл прикрывал Пелон, способный с одного выстрела – если понадобится – уложить кавалерийского разведчика. На случай подобной «надобности» сонорский бандит ехал, не вынимая правой руки изпод сердца.

Удовлетворенный увиденным, Маккенна привстал в стременах и помахал Пелону рукой. Бандит махнул в ответ и крикнул:

– Хола! Чтонибудь видно?

И сверкнув глазами ничуть не менее дико, чем Фрэнчи Стэнтон, старатель рявкнул в ответ:

– Давай сюда! Ко мне! Сейчас все увидим!!!

С этими словами он вонзил шпоры в бока апачского пони, и лошадка, сделав последний рывок, прыжком одолела оставшиеся метры тропы. В следующее мгновение Маккенна вырвался на открытое пространство. Остальные послали лошадей строевой рысью, пытаясь первыми проскочить за шотландцем и собственными глазами увидеть то, что открылось старателю.

Да, это было зрелище… Поверхность каньона оказалась сморщенной, искореженной, разбитой, словно лицо девяностолетнего старика. Несмотря на то, что общее повышение уровня платформы не превышало тридцати футов, поверхность имела абсолютно «плоский», горный вид. И везде тощую зеленую травку и извивающиеся посадки карликовых сосен пробивали черные и черносерые выбросы твердой, как сталь, вулканической породы.

Вот оно, подумали все: плоскогорье перед входом.

Но стоп. Чегото не хватало. Чтото было не так. Пелон пришпорил лошадь и притерся к самому боку старательского пони.

• Предыдущая
• 39/52
• Следующая