Байки из дворца Джаббы Хатта-9: Козотравник (История Рие-Йиесо) - Уиллер Дебора - Страница 2
- Предыдущая
- 2/3
- Следующая
Над телом сгорбившись сидел повар Порсел-лус, заламывая руки. Он вскинул голову, глаза его были вытаращены, волосы — — все, что были, — топорщились во всех направлениях.
— Я тут ни при чем! — вскрикнул он.
Игнорируя истерические вопли повара, Рие-Йиес бросился к коробке, роясь пальцами в шелковистом козотравнике. Он подобрал разбитую коробочку и потряс ее, впрочем бесполезно.
Последнего жизненно важного компонента, звена взрывателя, не было.
Рие-Ииес замычал от ужаса. Кто бы ни убил этого жалкого поваренка, должно быть, он забрал звено взрывателя — — и знал, что это такое…
Но стоп! Он не мог знать, что целью была баржа Джаббы, — или у кого скрыта остальная бомба… Еще не все потеряно, если он будет действовать быстро. Как только тело обнаружат, Джабба начнет расследование. Не важно, что Флегмин был мелкой сошкой и его легко заменить. Никому не позволено умирать во дворце, кроме тех, кого Джабба сам приказал убить. Но с недавних пор в дальних коридорах творятся странные события…
— Урггх! — раздался рев от дверей, даже менее членораздельный, чем обычно у гаморреанцев.
— Это не я! — снова закричал повар. Рие-Йиес был так сильно напуган, что упал бы, если бы уже не стоял на коленях. Взгляд всех его трех глаз замер на приземистой фигуре в дверях — Гартогге.
Доэллин, отвернись от него! Вот так везение! Это гаморреанец был так туп, что не мог даже научиться играть в «Снот», не говоря уже о том, чтобы понять, когда его обманывают.
— Урггх-пфф-фрр?
Рие-Ииес с трудом поднялся на ноги и оттолкнул повара в сторону.
— Ты как раз вовремя! Я только что нашел его… э-э… вот прямо так — — в коридоре, возле тоннеля, ведущего к жилищу Эфанта Мона! И я принес его сюда, чтобы оказать… э… экстренную кулинарную помощь!
— А?
— Особый метод искусственного дыхания при помощи кухонных отбросов! Это техника первой помощи, которой я научился у моего прадяди Свие-бипа… Запах пищи… он такой… такой… зрелый, что даже мертвого вернет к жизни. Но, увы, — глазные стебельки Рие-Йиеса скорбно поникли. — Я опоздал.
И гран шумно вздохнул.
Гартогг подковылял к телу, безуспешно попытался присесть на корточки, затем согнулся под анатомически немыслимым углом и фыркнул.
— Вот видишь? — затараторил Рие-Йиес. — Кто-то должен обо всем позаботиться. Облеченный властью. Расследовать дело, собрать улики и раскрыть преступление. Джабба будет потрясен… и весьма благодарен.
— Фрр-пфф-пфф! — гаморреанеп подобрал поваренка за лодыжку и помотал им перед мордой.
Рие-Йиес переводил взгляд с клыкастой физиономии Гартогга на лицо Флегмина, его длинный нос, наполненный кровью. Когда он будет дома на Киньене, ему никогда больше не придется снова смотреть на двуглазых.
Гартогг забросил тело на массивные плечи и неспешно удалился, неразборчиво фыркая.
— Не забудь! — крикнул в след Рие-Йиес. — Я нашел его возле комнат Эфанта Мона!
Как только охранник: ушел, Рие-Йиес заглотнул все содержимое фляги, делая паузы, лишь чтобы перевести дух. Жжение растеклось от его первого желудка по каждой клетке его тела. Глазные стебельки задрожали, колени начали подгибаться, и его охватило блаженное оцепенение. Тут его череп заполнил странный ревуший звук. В нем он почти мог различать голоса, в особенности один — — резкий, рокочущий голос Джаббы. Он слышал его раньше, это кошмарное воспоминание на грани сна.
Повар исчез, и это было первым его разумным поступком. Рие-Йиес спотыкаясь вышел из кухни, едва ли осознавая, куда он идет по покрытым грязью туннелям.
Но где же было это проклятое звено взрывателя? Коридор петлял частыми поворотами, пока Рие-Йиес не начал понимать, что он ведет его ни в свою комнату, ни обратно в зал аудиенции Джаббы, а глубже и глубже в лабиринт под дворцом.
Рие-Ииес остановился на незнакомом ответвлении, дыхание булькало в горле, голова кружилась, стебельчатые глаза бешено вращались. Здесь, далеко от обжитых верхних уровней, с влажных каменных стен стекали комья светящейся грязи… Воздух пах влагой и немного металлом.
Куда идти? Ругаясь на двух языках, Рие-Ииес повернулся к следующему проходу, ведущему, казалось, в правильном направлении. Он направился по нему, шлепая по лужам едко пахнущей воды, обдирая локти о грубые каменные стены. В его голове мелькали образы, словно пьяный дурман. Подсознательно он почувствовал давление — где-то глубоко внутри, твердое, как металл, и уловил отблеск внезапного поглощающего пламени. Внезапно перед ним взорвалась стена огня, языки пламени тянулись к нему, хватали его…
Он потряс головой. Видения все приходили, сильнее и отчетливее с каждым шагом…
Пламя поднялось, еще более живое и устрашающее, чем раньше. Его кожа сгорала в ослепительном жаре, глаза обугливались на своих стебельках и лопались. ..
Он обнаружил, что смотрит на широкую белую равнину, заметенную снегом и сверкающими крупицами льда, он видел синие замерзшие расселины и большие военные машины, неуклюже идущие вперед…
Он моргнул, и его глазам предстало болото, покрытое буйной растительностью, потрепанный истребитель-«крестокрыл», тонущий в жиже, зеленые изгибы лоз и деревьев, яркие кляксы цветов, крики крылатых ящериц…
Образ резко сменился на просторный зал, уставленный полками и странными машинами, на этих полках стояли стеклянные купола, в каждом из которых в призрачном розовом свете пульсировал мозг, отделенный от тела…
Его передний глаз наконец-то прояснился, и Рие-Ииес понял, что стоит в «мозговом зале». Б'о-маррские монахи. В помещении было тихо, освещение было слабым, кроме дисплейных огоньков и розового свечения сосудов. Его сердце, прерывисто забившееся во время огненных видений, снова успокоилось. Он провел по губам узким языком.
Этих мозгов нечего бояться, сказал он себе, это просто остатки тех выродившихся двуглазых монахов, вырывших эти туннели за много веков до того, как Джабба их обнаружил. Их голые мозги только и могут, что сидеть здесь, каждый в своей стеклянной тюрьме, без всякого движения, кроме медленной пульсации.
Шепот прошелестел, как ткань по камню, и заставил Рие-Йиеса вихрем развернуться. Из теней выскользнула фигура в просторном плаще и застыла в центре помещения. Рие-Йиес не мог определить ни ее расу, ни пол, капюшон полностью скрывал ее лицо. Пока он в изумлении смотрел на нее, фигура подняла одну руку. Рукав упал, открывая человеческую руку, тонкую, как кость скелета, с бледной кожей, натянувшейся на гротескно деформированных суставах.
Из таинственной темноты под капюшоном послышался голос: — Огонь — это лишь предупреждение, — проскрежетал он. — Внемли ему и скажи своему ужасному хозяину, пусть покинет навсегда это место.
Затем фигура исчезла.
Стебельчатые глаза Рие-Йиеса дрожали. Он удивленно заблеял, но быстро взял себя в руки. Было ли это предупреждение? Или знамение? Предсказание будущих событий?
Он не понимал другие образы, кроме огненной бури — она казалась такой реальной. Что это означало?
Рие-Йиеса окатило волной восторга. Удача Доэллин была с ним. Он добьется успеха, это было предсказано! Потеря звена детонатора — не более чем небольшая задержка. Джабба сгинет во всплеске очищающего огня, и его мерзкая двуглазая команда вместе с ним. Имперский префект Тальмонт откроет Рие-Йиесу путь домой на Киньен.
Похрюкивая от счастья, Рие-Йиес поспешил из мозгового зала и каким-то образом нашел дорогу назад, поднявшись на знакомые уровни. Он был на пути к своей комнате, упоенный успехом, когда еще один охранник-гаморреанец спешно пробежал мимо него, вытаскивая оружие.
— Эй! — сказал Рие-Йиес. — Как насчет сыграть в одну игру?
— Кто-то хочет похитить украшение Джаб-бы! — прорычал охранник; его речь была более разборчива, чем у бедолаги Гартогга. — Иди за мной!
Рие-Йиес поспешил за гаморреанцем. Уверенный в успехе миссии, он мог расслабиться и радоваться жизни. Возможно, Джабба скормит вора ранкору — а это всегда хороший повод для пари.
Весь следующий день, когда обнаружилась истинная личность охотника за головами, Рие-Йиес сохранял безрассудную уверенность. Девушка, которая заняла место Оулы, была столь же отвратительна, как все двуглазые, кого он видел, но какое это имело значение? Ему недолго придется смотреть на нее. Даже вспыльчивость Эфанта Мона не могла вывести Рие-Йиеса из себя, а вот Тессек выглядел чем-то обеспокоенным.
- Предыдущая
- 2/3
- Следующая
