Живые мертвые - Уилсон Колин Генри - Страница 30

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая

Отдаленные земли к северу от Корша были гористым регионом, изрезанным глубокими лощинами; там шерстистые пауки в конце концов и обосновались. Питались они птицами, мелкими грызунами и земноводными. Живущие поблизости люди их не трогали. Но вот Айвар, подчинив себе и эти земли, проведал о Долине Пауков и решил, что мохнатую нечисть надо истребить. Проход в долину загораживали тенета, их уничтожили огнем. Айвар открыл подземный источник какой-то черной маслянистой жижи, горящей свирепым неугасимым пламенем и дающей едкий черный дым. Пауки, полагая, что в глубине пещер им ничего не грозит, сопротивления захватчикам не оказывали, но они слишком поздно поняли, как опасен удушающий черный дым.

Когда они порывались спасаться из своих пещер бегством, наверху их подкарауливали люди, одни из которых окатывали им спины черной жижей, а другие гнали на кусты, которые затем поджигали. Угоревшие, полуослепшие от дыма пауки были легкой добычей; к вечеру вся долина была завалена обгоревшими трупами. Боль и тоска умирающих, невольно передаваясь телепатией, сеяла панику и безумие среди живых. Пауки из соседних долин ушли на север, где все еще царила зима, и гибли там тысячами. Устроив это побоище, Айвар и снискал себе прозвище Сильного.

Хеб описывал все с такой достоверностью, что Найл, казалось, обонял паленую плоть и удушающий запах горящей нефти, видел своими глазами матерей со своим потомством, всмятку размозженных деревянными дубинками, или сожженных заживо людьми, кидающими пропитанную нефтью солому. Теперь не вызывало вопросов, почему пауки считают человека самой злобной и мерзкой тварью на Земле.

Жестокость Айвара обернулась против него самого. Развитие пауков уже до этого шло ускоренным темпом, скорбь и ненависть стимулировали теперь развитие силы воли. Сменилось несколько поколений, и яд сделался таким, что мог уже свалить какого угодно богатыря или лошадь, а сила воли могла заставить человека застыть на месте, пока введется яд. Айвар, разумеется, ничего об этом не знал, он был слишком занят, покоряя земли к востоку. Поэтому, проведав в основном от пастухов и погонщиков, что пауки возвратились в долины, он замыслил устроить еще одно побоище.

Загораживащие вход в долину тенета были сожжены, возле пещер свалены в кучу просмоленные дрова. Сам Айвар, гарцующий на могучем вороном жеребце, готовился отдать приказ зажигать костры. Люди, держа в руках зажженные факелы, замерли в ожидании сигнала. Но сигнала так и не последовало. Айвар уже собирался взмахнуть рукой, но тут лицо у него вдруг перекосилось от тревожного изумления, и сам он будто одеревенел. И те, что держали факелы, тоже почувствовали, что тела им будто сковало льдом. Даже самые сильные смогли разве что шевельнуться или моргнуть. Тут пауки ринулись из пещер, одновременно преградив выход из долины. Убегающим (многие люди еще могли двигать ногами) они кидались на спину и вонзали клыки в шею. Костры в этот день так и не зажглись. Вместо этого тысячу, а то и более парализованных жертв растащили по пещерам, где пауки мощными хелицерами сорвали с них одежду. Затем паучата пили теплые соки людей, а взрослые смаковали живую плоть. Айвар Жестокий протянул три дня. Веки ему проели так, чтобы он видел все до последнего момента. Говорят, сознание покинуло его лишь за несколько минут до смерти.

Так велико было сочувствие Найла смертоносцам, что описание людоедства он воспринимал безо всякого ужаса, было лишь удовлетворение от того, что злодеи получили наказание по заслугам.

– Ты был очевидцем тех событий? – поинтересовался он.

– Нет. Я появился на свет через сто лун (Найл посчитал, получалось лет примерно восемьдесят), как раз в эпоху правления Бакена Ужасного. Его воины вылавливали и убивали наших сородичей, чтобы заполучить яд, которым потом парализовывали на зиму скот.

– Но ведь твои сородичи к той поре развили силу ума, – перебил Найл, – так что им уже не приходилось бояться людей?

– К сожалению, это не так. Мои поданные были миролюбивы и доверчивы. Они единственно хотели, чтобы им дали жить без страха. Вот почему даже после победы над Айваром Жестоким мы ушли из долины, где было устроено побоище, и перекочевали в долины севера. Но двуногие горели жаждой мести и не давали нам покоя. Внук Айвара Жестокого устроил обвал, под которым оказались похоронены заживо тысячи самых отважных наших воинов. Мы отступили в развалины города меж горами и морем, надеясь обрести там покой. Но в ночь сильных ветров Скапта Хитрый устроил пожар, промчавшийся через город со скоростью грозовой тучи, и в нем опять погибли тысячи наших сородичей.

Затем пришел Вакен Ужасный и преследовал нас до тех пор, пока в конце концов не выжил нас на гористый берег великой реки. Вот в тех холодных землях, что далеко на севере, я и появился на свет. Мне помнится год ледяных ветров, когда многие из наших позамерзали. Однажды не вернулся с охоты мой отец, и я отправился его искать. Я нашел его. Занесенный снегом, он стоял над трупом оленя, смерзшегося в глыбу льда. Поскольку мой отец был знатнейшего рода, я на правах его старшего сына стал тогда правителем смертоносцев.

Это я решил, что нам надо уйти из северных земель и возвратиться на юг, пусть нам даже грозит смерть от двуногих охотников. Из пауков я был первым, кто решил, что ради выживания необходимо пойти войной на людей. Так я стал известен как Хеб Могучий. Я привел своих сородичей обратно в город, спаленный некогда Скаптой Хитрым, и много лет мы тайно жили среди руин, хоронясь от людей.

Я научил своих сородичей быть бдительными, чтобы враг нас больше не застал врасплох. Если к нашему городу подходили пастухи, мы прятались, выжидая, пока они уйдут, Если они подходил слишком близко и раскрывали наше присутствие, мы хватали их и убивали.

Так вот, главным мудрецом у меня был советник по имени Квизиб, который заведовал сносом наиболее опасных частей города. Это он смекнул, что двуногим пленникам это удается куда ловчее, чем нашим сородичам. Телом они тогда были крепче нас, а вот волей, наоборот, слабее. Так, вместо того, чтобы убивать пленных, мы стали использовать их как рабочую силу. Среди них был юноша по имени Галлат, сильный как буйвол. Однажды, когда сносили здание, стражника прибило рухнувшей балкой. У Галлата была возможность сбежать, но он, тем не менее, предпочел остаться. Вот почему я проникся к нему доверием и обращался с ним по-доброму. Именно через Галлата я и начал понимать умы людей.

– А кто была принцесса Туроол? – спросил Найл.

– Не знаю. Галлату разрешалось выбирать самок по своему усмотрению, я не вникал в их имена.

– Правда, что его поразило молнией, когда он пытался проникнуть в Белую башню?

– Нет. Галлат никогда не был в этом городе, ибо в те времена он был еще занят людьми. Но именно благодаря моему советнику Квизибу этот город, наконец, оказался наш. Какая-то из жен Галлата умерла при родах, и младенец был отдан одной из дочери Квизиба. Та, вместо того, чтобы съесть, решила оставить при себе как ручную зверушку. И вот когда ребенок уже научился ходить, к нему привели поиграть других детей двуногих. Он же, вместо того, чтобы обрадоваться, бросился на них и стал кусать. И Квизиб, случайно оказавшийся тогда в комнате, понял, что ребенок не считает себя человеком. Проведя первый год жизни среди наших сородичей, он стал считать себя пауком.

Именно тогда Квизиб и проявил мудрость, благодаря которой стал знаменит. Он велел, чтобы все младенцы забирались у матерей сразу после рождения и воспитывались среди наших. Детям, пока не научатся ходить, не давали видеть себе подобных. Лишь после этого их начинали обучать человеческому языку проверенные рабы. Так, благодаря Квизибу, создалась прослойка, относящаяся к своим соплеменникам с презрением, предпочитая им общество наших сородичей.

По прошествии времени такие люди высылались для смешения с людьми – в основном к пастухам и погонщикам – и успешно становились лазутчиками. При этом всегда безотказно действовала одна и та же легенда: дескать, их вместе с родителями схватили пауки и угнали в рабство, откуда они при первой же возможности бежали. Их неизменно встречали как героев. Однажды в городе Корш сын Вакена Ужасного, известный как Вакен Справедливый, велел устроить в их честь пир. Кое-кто из лазутчиков даже женился на девушках из города. Тем не менее они исправно выполняли порученное дело. А те из них, кто стал пастухом или погонщиком, еще и приносили сведения об обороне города.

• Предыдущая
• 30/41
• Следующая