Брат мой, враг мой - Уилсон Митчел - Страница 16

• Предыдущая
• 16/148
• Следующая

– А ну тебя, делай, что хочешь. Только я считаю, что именно в нынешний вечер…

Кен схватил Дэви за плечо, скрывая за шуткой досаду.

– Слушай, – сказал он, глядя Дэви в лицо. – Я твоя старший брат или нет?

– Ну?

– А кто должен подавать пример, старший брат или младший?

– Если ты называешь это…

– Подавать пример должен старший брат, – твердо сказал Кен. – А что ты сказал, когда уезжал встречать уоллисовскую внучку?

– Я сказал…

– Ты сказал: «Вернусь через двадцать минут». Двадцать минут. А прошлялся два часа.

– Я…

– Два часа. И что же, разве я устроил тебе нахлобучку? Разве я допытывался, где тебя носило? Разве я сказал хоть слово про завтрашний экзамен? Сказал я хоть одно слово? Нет, в отношении твоих дел я вел себя, что называется, с деликатной сдержанностью. Я только позволил себе спросить, хорошенькая ли она. Вот какой пример я подал тебе, как старший брат. Теперь изволь поступать так же по отношению ко мне. И ещё вот что. Вечером мне понадобятся эти брюки, так ты их сними, пусть пока отвисятся. Ну, марш отсюда.

– Иди к черту, – сказал Дэви, невольно улыбаясь.

Беспечная уверенность Кена в том, что всё обойдется благополучно, перестала действовать на Дэви, как только Кен, поужинав, вывел машину из гаража. Дэви прислушался к затихающему вдали шуму мотора. Кен уехал, а Дэви остался наедине со своими мрачными предчувствиями, и только преданность старшему брату мешала ему признаться себе, что он просто возмущен поведением Кена.

Марго не пришла домой к ужину – наверное, задержалась в магазине. Она-то ни за что не позволила бы Кену уехать. «Черт возьми, – подумал Дэви, – она хорошо понимает значение этого экзамена». Со следующей недели они начнут добывать деньги для своей работы – по плану Дэви они пойдут прямо в банк и попросят финансовой поддержки. И если экзамен сойдет благополучно, то Дэви и Кен явятся туда уже не как мальчишки из местного гаража, одержимые сумасшедшей идеей, а как инженеры с университетским образованием, с учёной степенью, доказывающей, что они знают, о чём говорят. С этой точки зрения, завтрашние экзамены означают деньги, ту сумму денег, от которой зависит всё их будущее. То, что Кен стремглав помчался к девчонке, нельзя даже объяснить как жест азартного игрока. Насколько Дэви знал, в данном случае игра не стоила свеч и никак не могла возместить Кену возможные потери. Игрок, по крайней мере, хоть учитывает свои шансы.

– К черту, – вдруг вспылил Дэви, – я действительно зол на Кена – вот и всё. Он не должен был уходить. И, по всей вероятности, вернется бог знает когда.

Признавшись самому себе, что он сердится на Кена, Дэви почувствовал некоторое облегчение: теперь он мог перенести злость на себя за то, что никогда не отчитывал Кена, как делала это Марго. Кен вовсе не нуждается в его покровительстве. Когда он бывает прав, он по-настоящему прав, но, боже мой, иногда он бывает чудовищно неправ, и тогда надо ему говорить об этом прямо. Дэви решил дождаться Кена, когда бы тот ни вернулся, и повторить вместе с ним весь материал, пусть даже им придется сидеть всю ночь.

Он достал конспекты, но в глазах его стояли две блестящие лампы, принесенные Кеном. Дэви рывком выдвинул ящик, в нем тихонько звякнули два маленьких шарика. Он взял в руки один из них, хрупкий, как скорлупка, и стал рассматривать его – но это был лишь предлог, чтобы дотронуться до стекла. Дэви вяло боролся с всегдашним искушением раздавить стекло, чтобы увидеть, глазами увидеть внутренность лампы и оценить изобретательность её конструкции. Это вовсе не было бессмысленным варварством, скорее тягой заглянуть в другой мир, который так хорошо рисовало ему воображение.

Стекло резко звякнуло о край стола; Дэви аккуратно смахнул осколки и впился глазами в тоненький штифт из проволоки и металла, снова и снова поворачивая в пальцах цоколь. Потом он взял другую лампу и вставил её в пустую ламповую панель испытуемой электронной схемы.

Радиолампа тускло поблескивала в полутьме, похожая ка елочный серебряный шарик. На её стеклянной поверхности дрожал слабый блик – отсвет единственной электрической лампочки, находившейся на расстоянии нескольких футов. Дэви уселся под светом, полуотвернувшись от электронной лампы; однако он мысленно видел на несколько метров перед собой, а его пальцы, знающие каждую кнопку управления на распределительной доске, осторожно зондировали крошечную вселенную, атмосфера которой была разрежена, как в межзвездном пространстве.

Он повернул маленький переключатель, и серебряный шарик загорелся вишневым огоньком – в самом его центре короткий прямой проволочный волосок накалился от тока. Но Дэви чутьем угадывал многое другое. Он представлял себе, как от накаленной поверхности хрупкой проволочки исходит невидимый поток электронов, образуя мельчайший электрический туман. Возле волоска туман сгущался, потому что поток окружала электрическая стена. Для электронов эта стена была непроницаемо плотной, хотя человеческий глаз различил бы только крохотный цилиндрик из тончайшей металлической ткани. Эта сетка действовала, подобно крохотной плотине с электрическими шлюзами, которые открывались и закрывались миллион раз в секунду, пропуская потоки электронов, так что постоянный ток, который сначала давал волосок, сейчас пульсировал с такой же скоростью, с какой открывались и закрывались шлюзы.

В любой электронной лампе не происходит ничего, кроме такого быстро изменяющегося пролета электронов сквозь сетку. Но Дэви всё это казалось похожим на непрерывный процесс, какой происходит со сталью, когда расплавленным потоком она выливается из мартеновской печи в изложницу, а потом стальная болванка попадает под многотонный молот, проходит между дымящимися зубцами фрезера, затем обрабатывается, формуется, режется и, наконец, попадает в зажимный патрон токарного станка для окончательной обработки. Всё, что эти массивные машины делали с металлом, одна маленькая электронная лампа делала с электричеством. По мнению Дэви, благодаря существованию электронной лампы природное электричество приобрело податливость и стало играть роль посредника для бесконечной творческой деятельности человека. Уразумев функцию электронной лампы, Дэви сразу же был потрясен и захвачен её возможностями; так человек, которому много лет не дают покоя гармония и пронзительная красота мимолетных звуков окружающего мира, вдруг обнаруживает, что существует такая вещь, как музыка.

К этой невидимой силе, которой Дэви мог управлять по своему желанию, он испытывал безмолвную страсть, пылкую и всепоглощающую, и поэтому любая обыденная работа превращалась для него в научный опыт, заставлявший забывать обо всем на свете.

Дэви был так увлечен, что не услышал стука в дверь, пока он не повторился.

На пороге стояла Вики; голова её была непокрыта, руки засунуты в карманы, прямые плечи приподняты. Дэви встретил её взгляд, пытливый и грустный; девушка как бы желала убедиться, что он – тот самый человек, которого она видела днем. Но Дэви почувствовал в её взгляде и нечто другое. Ему трудно было определить сразу, что именно, но это вселило в него смутное беспокойство.

– Вы, должно быть, забыли, что обещали зайти, – сказала Вики.

Дэви в глубоком смятении приоткрыл рот: он действительно забыл об этом и, хуже того, только сейчас понял, что днем, обещая ей зайти, он забыл о завтрашнем экзамене. А между тем он весь вечер про себя ругал Кена за то же самое.

– Входите, – виновато заговорил Дэви. – Я, наверное, совсем спятил. Ради бога простите. Завтра у нас выпускной экзамен.

Вики заколебалась, и ему вдруг остро захотелось протянуть к ней руки, дотронуться до неё, взять её за плечи. Нерешительность придала ей трогательно беспомощный вид; такой Дэви ещё её не видел и опять почувствовал, что в этой девушке есть что-то, ускользавшее от его понимания.

– Если вы заняты… – начала она.

– О, входите же, – повторил Дэви. – Я просто пробую новую лампу.

• Предыдущая
• 16/148
• Следующая