Дневник Трейси Бикер - Уилсон Жаклин - Страница 19

• Предыдущая
• 19/44
• Следующая

Меня опять не исключили. Не повезло! Нужно было быть еще нахальнее, потому что я не хочу ходить в эту ужасную школу. И я сама себя исключила. И вот я здесь.

В потаенном месте. Можно даже сказать, «эксклюзивном». В моем собственном доме. Наконец-то дома! Ну конечно, сейчас здесь не очень уютно. Нужно как следует пройтись пылесосом, да не одним, а тремя, четырьмя или даже пятью. Хоть в доме и пусто, а уборка не помешает. Кругом валяются пустые банки из-под пива и коробки из «Макдоналдса». Пол завален всяким рекламным мусором — прямо у входной двери можно по щиколотку увязнуть в разных буклетах.

Я выбрала другой путь. Увидела, что дверь закрыта, все завалено, и с другой стороны очень аккуратно пролезла через разбитое окно, а потом прошла в маленький садик за домом, потому что очень хотелось писать. Давно уж брожу по улицам в поисках туалета!

В тот день, удрав из школы, я пошла гулять и вдруг увидела этот пустой дом в тупике, заросшем ежевикой, где так легко спрятаться. Тут я и решила перемахнуть через забор и осуществить задуманное. Только присела — вдруг откуда ни возьмись выскочил черный кот. От неожиданности я подпрыгнула и чуть не описала свои кроссовки! Когда все благополучно завершилось, я представила себе, что очутилась в джунглях, и попробовала поймать кота. В моих джунглях он был тигром. Только приготовилась превратиться в укротительницу — и на тебе! Кот высоко задрал хвост и удалился с гордым видом, промурлыкав: «Мур-муржалуйста, отстань!»

Пришлось бродить по джунглям и дому в полном одиночестве. Классный дом, хоть и без удобств: воду отключили, свет не горит, а батареи холодные, но в гостиной стоит шикарный диван с бархатной обивкой. Какой-то пьяница истоптал его грязными ботинками, но я попробовала поскрести грязь и поняла, что от нее можно легко избавиться. Принесу сюда подушку и одеяло и еще чего-нибудь вкусненького. Ух, у меня даже дух захватило! Только это в следующий раз. А сейчас пора отправляться к Кэм.

Кэм взяла меня на воспитание. По моей инициативе. Когда я снова очутилась в детском доме, мне так захотелось найти приемную семью! Просто до жути! Об этом даже писали в газетах — так, напечатали небольшое сообщение о моих недостатках. Нахмуренная физиономия на школьной фотографии выглядела не очень привлекательно — неудивительно, что никто не отозвался. Затея с рекламой оказалась не самой удачной — особенно когда кто-то из ребят принес газету в школу и начал ее всем показывать. Я говорю о другой школе, которая была на порядок лучше. А об этой и говорить нечего — хуже не бывает!

Во всем виновата Кэм. Это она сказала, что нужно туда ходить. Видите ли, очень близко от дома. Знала ведь, что возненавижу школу с самого первого дня! Старое здание из красного кирпича, классы с коричневыми стенами, раздевалка с противным запахом, и почти все учителя пожилые… Говорят так, будто их обучали ораторскому искусству в каком-то старомодном заведении, — это оттуда у них мерзкий саркастический тон. Сейчас покажу:

«Очень умно с твоей стороны, Трейси, опрокинуть баночку с водой для мытья кисточки». (Случайно, а может, и нарочно прямо на фирменную футболку Роксанны!)

Или вот еще:

«Я просто поражена, что именно ты исписала всю доску неприличными словами, Трейси Бикер». (Замечательно злыми и неприличными словами!)

Или:

«Пожалуйста, Трейси Бикер, не могла бы ты говорить еще громче? Глухая старушка на другом конце улицы не совсем расслышала, что ты сказала». (Мне специально пришлось повысить голос. Как еще заставить ребят в группе к себе прислушаться?)

Ненавижу работать в группе! Все они сидят по маленьким группам — Роксанна и ее банда! Новоиспеченный Алан Ширер с сумасшедшими футбольными фанатами, Бэшер Диксон со свитой, плакса Лизи, придурок Дон, Ханна — «ума палата» и зубрила Эндрю — всех их распределили по группам. А тут еще и я.

Миссис В. Б. каждый раз сажает меня в новую группу. Иногда я сама себе группа. Подумаешь! Мне это даже нравится. Терпеть их всех не могу!

Кэм говорит, нужно постараться с кем-нибудь подружиться. Не желаю дружить с толпой неудачников! Вот я и ною все время и прошу Кэм забрать меня из этой противной школы и перевести в другую. Бесполезно! Правда, она даже ездила в Лондон и спрашивала, нельзя ли меня куда-нибудь перевести, но ей там ответили, что все остальные школы в нашем районе переполнены. И она им поверила и не стала больше суетиться. Если ты хочешь чего-нибудь добиться в этой жизни — надо бороться! Уж я-то знаю!

— Тебя поставили на лист ожидания, — говорит Кэм таким тоном, словно эта новость меня обрадует.

Вот еще! Полжизни жду, когда же наконец она начнется, моя настоящая жизнь! Когда Кэм пришла в наш детский дом, чтобы собрать материал для своей скучной статьи, я подумала, что удача вот-вот мне улыбнется. Тогда ей за работу заплатили всего-то сто фунтов, а обо мне в статье почти ничего и не было сказано. Я решила, что Кэм вполне может стать мне приемной матерью — ведь мы обе писательницы. Еще пришлось ее долго упрашивать! Но я умею добиваться того, чего захочу. А заполучить Кэм мне уж очень хотелось. Просто до жути! Поэтому, когда она сказала: «Ладно, Трейси, давай попробуем! Ты и я, хорошо?» — я ликовала.

Что может быть лучше? Я прямо была на седьмом небе — так хотелось выбраться из детского дома! Мочи не было ждать! Илень-Мигрень, социальный работник (ее давно ко мне прикрепили), нарочно тянула с оформлением документов. «Не вижу смысла торопить события, Трейси», — говорила она.

Ничего себе! Не видит смысла!

А если бы Кэм передумала?! Ведь ей пришлось ходить на все эти собеседования да еще на курсы. А ей это надо? Она не любит, когда командуют и указывают. Прямо как я! Было так страшно: вдруг Кэм решит, что уж слишком муторное это дело…

В конце концов мы все-таки провели выходные вместе. Было классно! Кэм хотела, чтобы все прошло тихо: прогулка в парке, вечер у видика и коробка с горячей пиццей, но я сказала, что в детском доме у меня все это уже было. Нельзя ли отпраздновать наш первый уикенд вместе как-то по-особенному?

Вы уже слышали о моем таланте убеждать — и Кэм сдалась и повела меня в «Мир приключений» в Чессингтоне. Вот было здорово! А еще купила большого плюшевого питона с глазами-бусинами и черным раздвоенным языком. Сначала Кэм долго распространялась по поводу того, что не хочет покупать мою любовь, но я заставила питона обвиться вокруг нее несколько раз, и он ей «сказал», что ему так хочется, чтобы мы его купили! Однажды питон проголодался и решил чего-нибудь пожевать — ну и съел пушистого плюшевого кролика и несколько игрушечных мышей в придачу, а владелец магазина страшно на него разозлился…

Питона Кэм мне все-таки купила, но при этом заявила, что сошла с ума, — теперь ей придется всю неделю сидеть на хлебе с сыром, так как входные билеты и обед из гамбургера с чипсами стоили целое состояние. Вот бы мне сразу и догадаться, что она жадина! Но в тот момент меня не волновали недостатки Кэм — очень уж хотелось, чтобы она взяла меня на воспитание. А может быть, это она не обратила внимания на мои недостатки?

Во всяком случае, сначала все было так, как будто мы обе нацепили розовые очки и только и делали, что глупо улыбались в нашем безоблачном и розовом, как лепестки цветов, мире. В воскресенье вечером, когда надо было возвращаться в детский дом, Кэм обняла меня почти так же крепко, как и я ее, и сказала, что готова вытерпеть любую волокиту, чтобы взять меня на воспитание.

И все у нее получилось. Вот на этом самом месте моего рассказа и надо было поставить точку. «И жили они долго и счастливо».

Только я не всегда чувствую себя счастливой. И в общем, по-моему, Кэм тоже не рада.

• Предыдущая
• 19/44
• Следующая