Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне - Науменко Вячеслав Григорьевич - Страница 10
- Предыдущая
- 10/152
- Следующая
С прибытием в Новогрудок Походного атамана со второй партией казаков образовалось два полка, которые крепко заняли оборону, производя иногда крупные облавы против партизан, прочесывая леса. Частенько партизаны обстреливали занятые казаками деревни, но всегда получали должный отпор.
Обосновавшись в Новогрудке, Павлов приступил к упорядочению поселения. Он навел порядок в колоннах беженцев, а затем обратил внимание на формирование полков. Он добился хорошего результата, что было видно, когда он устроил смотр своим частям. Смотр этот был описан как в русских, так и в немецких газетах.
В начале июня, когда обозначилось направление красного наступления на Вильно, зашевелились местные партизаны. Положение стало тревожным и опасным для казачьего поселения в районе Новогрудка. Павлов привел в боевую готовность все свои части, занял более угрожаемые участки и приказал беженцам быть готовым на случай отступления.
17 июня, совершая служебную поездку к югу от Новогрудка, Походный атаман трагически погиб.
После этого еще около двух недель казаки оставались в районе Новогрудка, а затем им приказано было двигаться под командой нового Походного атамана полковника Доманова на юго-запад к городу Белостоку. В арьергарде двигался 2-й полк, прикрывая отход беженской колонны, но сам он попал в весьма тяжелое положение, был окружен, но с большим трудом, из окружения вышел.
В конце июня и в начале июля колонны беженцев в относительном порядке стали собираться к Здунской Воле (Польша), где простояли более месяца, приводясь в порядок и налаживая жизнь по-иному.
Смерть Павлова застала всех врасплох. Все, что происходило среди казаков, опекуном которых был Мюллер, сообщалось в первую голову ему. В ответ на его телеграмму о смерти Павлова, генерал Краснов ответил, что Походным атаманом назначает Доманова.
Несколько слов о нем, так как с именем его связаны последние дни Казачьего Стана. Был ли он офицером царского времени, как некоторые утверждали, трудно сказать (см. ниже. — П. С). Что он был участником Белого движения в чине офицера, это, безусловно, так. Представлял он собой станичного «полуинтеллигента», то есть из зажиточной казачьей семьи. Образование его не больше четырех классов городского училища: писал он довольно безграмотно. Как всякий казак, участник Великой войны в чине подхорунжего-вахмистра, он приобрел сноровку разбираться в военной обстановке небольшого масштаба, читал карту и сносно писал донесения. Единственно, знали из его прошлого, что он был вахмистром Донского казачьего полка (это подтвердил старый эмигрант его сослуживец) (и окончил во время Великой войны Екатеринодарскую школу прапорщиков. — П. С).
Наружность его такова: выше среднего роста, довольно плотный, с проседью, бритый и в очках. Глаза бесцветные и очень добродушный по виду. Говорит много, тихим и привлекательным голосом. Говоря что-либо волнующее, частенько пускает слезу. Тех, кого он впервые встречал, он просто обвораживал своею любезностью, угодливостью и вниманием. И нужно было много времени, чтобы узнать, сколько в нем было фальши. Он шел к намеченной цели упорно, применяя всевозможные способы. Как он относился к генералу П. Н. Краснову — показало будущее.
В Здунской Воле, где сосредоточились колонны казаков, разместившиеся на полях и перелесках в полном беспорядке, стала очевидной необходимость реорганизации их.
По пути отхода из Новогрудка к колоннам прибыли окружные атаманы, которые убедились, что система колонн, где перемешались казаки всех войск, являлась беспорядочной толпой беженцев, с которою трудно было управляться начальникам колонн, подчас безграмотным казакам.
Теперь, когда уже прошло 18 лет, давность разрешает рассказать то, что раньше могло бы повредить генералу Краснову в его планах возрождения России и лишний раз можно убедиться, как глубоко любил он Россию и как был ей предан.
В штабе фронта (Ожечев) мне сообщили, что генерал Краснов, телеграммой, срочно вызывает меня к себе. Полон недоумения, я выехал в Берлин. Явившись к генералу Краснову, я был просто ошеломлен его словами: «По просьбе казаков и своему желанию, я назначаю Вас Окружным атаманом Донских станиц. Не оставайтесь здесь долго и дня через два отправляйтесь в Новогрудок».
Он еще не знал, как и я, что в этот день Новогрудок казаками был покинут. Видя мое смущение и даже растерянность и приняв, видимо, за отказ мой ответ, что есть донцы опытнее и авторитетнее меня, он сказал, что после чая поговорит со мною наедине.
Вот что я услышал: «Как и в 1918 году, я делаю ставку на немцев, а там уже, как Бог пошлет. Что думают немцы, объявив беспощадную войну коммунизму, я не знаю.
Знаю одно, что страшнее коммунистов вряд ли будет кто, так как эти не только физически, но, главным образом, духовно уничтожают Россию.
Сейчас немцы считают нас, как и раньше, разделяющими стремление их разделить Россию, образовывая Дон, Кубань и Терек. Но это утопия и просто бессмысленно представлять наш Дон без общей родины. Мы, казаки — русские люди, гордимся этим и желаем как-либо помочь возродиться нашей родине.
В данное время нам немцы верят, и воспользуемся этим. Мое желание освободить от коммунистов хотя бы уголок России и наладить былую русскую жизнь, чтобы этот уголок светился, как маяк, привлекая русский народ и внося надежду на освобождение. Все мы дети одной матери и православные и будем надеяться, что к нам постепенно присоединятся и другие. Ну, а если они этого не поймут — Бог им судья! Воспользуемся пока «протекцией» немцев, а будущее покажет. Немцы нам не страшны. История показала, что русский народ не потерпит владычества чужеземцев. Так что поезжайте с Богом и собирайте всех русских антикоммунистов под видом казаков. Постарайтесь сорганизовать кадры будущего управления на Дону. Восстанавливайте хутора, станицы, назначайте достойных атаманов и налаживайте жизнь так, как было у нас на Дону, чтобы мы при возвращении сразу же принялись за работу. Вот вам моя инструкция — это приказ номер 1, который возьмите для руководства».
Прибыв в казачьи колонны с инструкциями, я передал их окружным атаманам в Здунской Воле и там же атаманы обратились к Доманову с просьбой дать разрешение переформировать колонны. Доманов просил подождать. Через несколько дней просьбу повторили. Тот же ответ. Атаманы видели, что так дальше продолжаться не может и, воспользовавшись вызовом Доманова к Краснову в Берлин, отдали приказы по своим колоннам всем донцам, кубанцам, терцам и иногородним собираться в назначенные сборные пункты. Результат был неожиданный — к вечеру все было готово. Теперь окружные атаманы могли приступить к своей работе. В самый короткий срок организовались хутора и станицы с выборными атаманами. Наконец, удалось почти точно выяснить количество всех людей. Донцов было более трех тысяч, кубанцев около полутора тысяч, терцев восемьсот, иногородних более трехсот. Это, не считая штаба Походного атамана с его конвоем, автоколонны, хозяйственной части и полков.
С каждым днем стали прибывать как отставшие в пути, так и отправленные сюда Мюллером. Жизнь в станицах забила ключом. После 25-летнего перерыва устраивали станичные и хуторские сходы и решали свои дела. Появились станичные и хуторские правления, восстановился престиж стариков и т. д.
Вот тут-то и объявилось нечто неожиданное: среди колонн скрывались активисты и даже партийные заправилы. Очутившись среди своих хуторян и станичников, они были опознаны и все сбежали. Как курьез расскажу следующее. Казаки опознали одного молодого казака как приверженца коммунизма, но не сделавшего ничего плохого у себя в станице на родине. Было постановлено в назидание другим его выпороть. Экзекуцию, к общему удовольствию казаков и казачек, произвели сами старики.
Выяснилось наличие довольно большой культурной силы: было много духовенства, учителей разных ступеней школ, врачей, фельдшеров, хористов и т. д.
С Дона ушел в полном составе хор трубачей, хор певчих и прекрасные артисты. Теперь им была возможность сорганизоваться, чтобы вскоре применить свои силы. При Донском окружном управлении, где было сносное помещение, был устроен съезд духовенства под председательством протопресвитера Г. Образовали благочиние Дона, Кубани и Терека и постановили начать богослужения, хотя бы под открытым небом (жизнь казачества начала налаживаться еще в Новогрудке). Затем, там же стали собираться учителя, постановили крыть школы и выбрали инспектором их П.
- Предыдущая
- 10/152
- Следующая
