Великое Предательство:Казачество во Второй мировой войне - Науменко Вячеслав Григорьевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/152
- Следующая
В группе Паннвица не могло быть обиженных, обойденных или незамеченных. Он всей душой был с нами, поэтому в самые критические моменты нас не покидал дух. Мы знали, что он, не заботясь о себе, сделает все, чтобы вывести нас из самого безнадежного положения. Немецкое командование также знало о взаимоотношениях между казаками и Паннвицем. Впоследствии это послужило основанием для назначения его на организацию строевых казачьих частей, развернутых им, к концу войны, в 15-й Казачий кавалерийский корпус.
… Он поощрял общение немецких и казачьих офицеров, считая это необходимым для создания единства духа. Он выбирал для дивизии немецких офицеров, преимущественно из тех, которые до революции жили в России или в Прибалтийских краях и, следовательно, знали русский язык.
Существовал приказ свыше не допускать казачьих офицеров-эмигрантов 1920 года, но Паннвиц с ним не считался и принимал, если они казались ему подходящими.
<…> 27 марта 1943 года Паннвицу, тогда полковнику, приказано было сформировать Первую Казачью дивизию. Днем основания дивизии, которая формировалась в лагере под Млавою (Польша), является 1 мая 1943 года. 1 июля Паннвиц был произведен в генерал-майоры.
Начальником предварительного формирования казачьих полков являлся немецкий ротмистр Леман, который был придан для этой цели генералом Клейстом.
Поначалу наши казачьи группы назывались 1-м Терским, 1-м и 2-м Кубанскими, 1-м Калмыцким и 1-м Донским полками. Вскоре Калмыцкий полк отбыл в неизвестном направлении. После этого ротмистр Леман, руководствуясь временем прибытия под Херсон основных казачьих групп, переименовал наши полки следующим образом: 1-й Донской полк — командир есаул Попов, 2-й Терский полк — командир полковник Кулаков, 3-й Кубанский полк — командир войсковой старшина Соламаха, 4-й Кубанский полк — командир войсковой старшина Маловык.
Уже тогда в 1-м Донском полку насчитывалось 1100 казаков и 14 офицеров. Большая часть последних была не у дел и находилась в так называемом резерве из-за своего возраста, физического состояния и прочего. По этой причине есаул Попов не мог назначить требуемого числа сотенных командиров, и все донцы распределились в наших трех первых пеших сотнях, а позже в выделенном конном взводе.
При этом, командиром 1-й сотни оставался я, 2-й сотни — есаул Берез-лев, 3-й сотни — сотник Москвичев, конного взвода — сотник Чикин.
В Терском и Кубанских полках имелось по 700–800 казаков в каждом. Их положение со строевым командным составом было не легче нашего.
К Святой Пасхе нас собралось не менее шести тысяч казаков. Все это время мы жили надеждой вернуться на фронт. Наше терпение было на исходе. Мы забывали о критическом недостатке офицерских кадров, об отсутствии надлежащего вооружения и т. п. Все наши мысли были там, на нашей казачьей земле…
Наконец, в Страстной четверг, полковник Духопельников и ротмистр Леман сообщили нам, что все наши полки подчинены полковнику Паннвицу и должны на следующий день двинуться к Херсону для погрузки в эшелоны и отправки в Млаву на формирование 1-й Казачьей кавалерийской дивизии. Велика была радость. Ведь среди нас не было казака, который, хотя бы понаслышке, не знал о Паннвице, о его доблести и любви к казачеству.
В пятницу наши полки подошли к Херсону и стали биваком у товарной станции. В субботу мы были построены на парад, принятый генералом Паннвицем. Долго не смолкало громовое «ура» казаков на его приветствие, которое он твердо выговорил по-русски.
После обеда началась погрузка в товарные поезда. Для офицеров были прицеплены классные вагоны. На второй день Святой Пасхи, 26 апреля, тронулся в путь и наш эшелон.
По прибытии в Млаву полки выгружались и следовали пешим порядком до большого военного лагеря, находившегося, примерно, в девяти километрах к востоку. Там каждый полк размещался в отведенном ему квартале благоустроенных бараков. В последующие дни по приказу генерала Паннвица было образовано несколько различных комиссий, которые сразу же приступили к своей работе. В их числе была комиссия из старых казаков, хорошо знавших свои Войска, отделы и станицы. Эта комиссия разбивала казаков по Войскам, месту рождения или происхождения, проверяла действительность принадлежности к казачеству, минувшую деятельность и прочее. Ее работа проходила весьма успешно, благодаря наличию тысяч собранных вместе и знавших друг друга казаков.
По окончании работы комиссий, все наши полки были выведены на большую площадь и построены фронтом взводными колоннами в своем полном первоначальном составе.
При приближении генерала Паннвица была подана команда «смирно». Поздоровавшись, он сказал о своем счастье быть с нами, о необходимости переформирования и подготовки к грядущим боям против коммунистов, о положении с нашим старшим офицерским составом, о своем намерении здесь же назначить из нашей среды новых командиров и с этой целью предложил всем строевым офицерам выйти на правый фланг всего построения и стать там в одну шеренгу
После его команды «вольно», пока мы выходили на указанное нам место, к полкам стали подходить специально назначенные чины разбивочной комиссии, которые становились отдельными группами против каждого полка примерно на расстоянии сорока шагов. У каждой такой группы имелись списки всего рядового состава будущего полка по дивизионам, сотням и взводам, по которым они тут же приступили к вызову казаков, называя номер его полка, дивизиона, сотни и взвода. Каждый вызванный казак переходил в тыл разбивочной группы и занимал за нею свое место во взводе, строившейся в колонну сотни.
Тем временем к нам подошел генерал Паннвиц в сопровождении нескольких немецких офицеров и других чинов. Он расспрашивал каждого из нас о нашем военном образовании, службе в строевых частях, их названиях, их местах действий и т. п., а затем, в зависимости от полученных данных, назначал на соответствующую в строю должность с указанием полка. В этих назначениях генерал Паннвиц руководствовался исключительно современностью военных знаний офицера и его боевым опытом, независимо от того, воевал ли он до этого на стороне немцев, или наоборот, сражался против них в рядах Красной Армии.
По окончании назначений мы заняли свои места в формируемых полках. Те же офицеры, которые остались по разным причинам, были переведены в резерв с правом службы на нестроевых должностях в нашей дивизии.
К вечеру разбивка закончилась, причем все наши полки были перенумерованы следующим образом: 1-й Донской кавалерийский полк, 2-й Сибирский велосипедный полк, 3-й Кубанский кавалерийский полк, 4-й Кубанский кавалерийский полк, 5-й Донской кавалерийский полк, 6-й Терский кавалерийский полк.
Я оставался командиром своей сотни в 1-м Донском полку, где она стала 7-й во 2-м дивизионе.
Затем, переформированные таким образом полки, были отведены к назначенным им вновь кварталам. Там каждая сотня разместилась в указанных ей бараках по одному для взвода. Командиру и штабу сотни был отведен отдельный барак.
На следующий день все мы получили новое немецкое обмундирование, которое одели после хорошей паровой бани. Старье и бывшее у нас до того оружие советского образца было сдано. Затем началось наше военное снаряжение.
Через несколько дней генерал Паннвиц собрал весь наш строевой офицерский состав и обратился к нам со словом. Он объяснил нам, что из-за отсутствия среди нас соответствующего старшего состава, во всех полках, за исключением полка Кононова, им назначены на должности полковых и дивизионных командиров лучшие немецкие строевые кавалерийские офицеры, которые останутся до тех пор, пока не будут подготовлены наши казачьи офицеры. Он заверил нас, что к концу подготовки дивизии он выберет из нашей среды самых способных офицеров и отправит их на особые ускоренные курсы в Германию, в город Бромберг, и, когда полученные ими там знания закрепятся боевым опытом, он заменит ими все командные должности в дивизии.
Все это было сказано искренним, отеческим тоном и было всем нам вполне понятно. Мы разошлись со спокойной душой, так как его знали и верили, и он это доверие оправдал впоследствии.
- Предыдущая
- 4/152
- Следующая
