Эдгар По и его сочинения - Верн Жюль Габриэль - Страница 4

Он заметил это Вильяму, который не хотел, сначала, с ним согласиться, но, всмотревшись, убедился, что действительно вместо жука у него вышел ясно-очерченный череп. Он с неудовольствием отбросил бумагу, потом опять взял ее, внимательно осмотрел, и, наконец, спрятал в конторку. — Заговорили о другом, и через несколько времени Поэ ушел; Легран его не удерживал.

Месяц спустя негр пришел к Поэ; он очень беспокоился о здоровье своего господина, который стал слаб, бледен и угрюм; Юпитер пришел поговорить об этом с Поэ. Он полагал, что Вильям заболел оттого, что этот необыкновенный жук его укусил. С тех пор, говорил он, каждую ночь бредит и видит во сне золото. И негр передал Поэ письмо от Вильяма, в котором последний приглашал своего друга к себе.

«Приезжайте! приезжайте! писал он: — мне надо вас видеть сегодня вечером по очень важному делу. Уверяю вас, что дело очень важное!».

Поэ проводили негра до лодки, на которой лежал серп и три лопаты, купленные по приказанию Вильяма; это обстоятельство очень удивило Поэ.

К трем часам пополудни он приехал на остров. Легран с нетерпением ожидал его и нервически пожал ему руку. «Лицо его было бледно, как привидение, и глаза, обыкновенно впалые, блестели сверхъестественным огнем».

Поэ спросил его о золотом жуке. Вильям отвечал, что жук этот обогатит его, и что, употребляя это насекомое как следует, он получит много золота, предзнаменованием которого и служит этот жук.

В то же время он показал ему замечательное насекомое, которое тогда еще не было известно натуралистам; на одном конце его спины было два круглых черных пятнышка, а на другом одно, продолговатое. Надкрылья его были необыкновенно тверды и блестящи и имели вид полированного золота.

— Я послал за вами, — сказал Вильям Эдгару Поэ, — чтобы просить у вас совета и содействия.

Поэ прервал Леграна и пощупал у него пульс; он не нашел у него ни малейшего признака лихорадки; тем не менее, он попробовал было отклонить от него эти мысли. Но Вильям положительно объявил о своем намерении ночью же сделать экскурсию, в которой важную роль должен играть жук. Поэ ничего больше не оставалось делать, как следовать за ним вместе с Юпитером.

И вот, все трое отправились; они переехали маленькую бухту, которая отделяла остров от твердой земли, и, пройдя утесистый берег, очутились в местности, чрезвычайно дикой и пустынной, пересекаемой глубокими оврагами. На небольшой площадке возвышалось дикое тюльпанное дерево, окруженное несколькими дубами. Вильям приказал Юпитеру взлезть на это дерево и взять с собой золотого жука, привязанного к длинной веревке. Как ни неприятно было для негра это приказание, но, однако ж, устрашенный угрозами Вильяма, он послушался и очутился на огромной ветви дерева, на вышине семидесяти футов над землей.

Тогда Вильям приказал ему перелезть на самую толстую ветвь, и Юпитер вскоре скрылся в густых листьях дерева. Когда он перелез, наконец, на седьмую ветку, господин его приказал ему придвинуться как можно ближе к концу этой ветки, и посмотреть, нет ли там чего-нибудь особенного. Сначала Юпитер отговаривался тем, что дерево, вероятно, все перегнило; но когда ему обещали доллер в награду за это, то он полез к концу ветки.

— Ох-о-хо! — вскричал он: — помилуй нас, Господи! что это на дереве?

— Ну, что же, — радостно перебил его Легран, — что там такое?

Перед Юпитером был череп, прибитый огромным гвоздем к дереву. Кожу и мясо с него склевали, вероятно, вороны. Вильям приказал негру продеть через левое отверстие глаза в черепе веревку, на которой висел жук, и заматывать ее до тех пор, пока жук не опуститься до земли.

Через несколько минут насекомое было уже в нескольких дюймах от земли. Когда жук дотронулся до земли, то Вильям на этом самом месте вбил деревянный кол. Потом, вынув из кармана тесемку, он натянул ее от кола до ближайшей к нему части дерева, и потом заматывал эту тесемку, все в том же направлении, на 50 футов. На этом конце тесемки он тоже вбил кол; затем обвел вокруг него круг в 4 фута в диаметре, и, с помощью Поэ и Юпитера, с жаром принялся рыть землю. Работа продолжалась два часа, и они все не находили ничего, похожего на клад. Вильям был в отчаянии. Не говоря ни слова, Юпитер собрал лопаты, и маленькое общество пустилось в обратный путь, по направлению к востоку.

Не успели они сделать двенадцати шагов, как Легран бросился на Юпитера.

— Злодей! — закричал он: — покажи, где твой левый глаз?…..

Несчастный негр указал рукой на правый свой глаз.

— Я так и думал, — вскричал Легран. — Ну, надо опять начинать сызнова!

Негр, действительно ошибся и продел веревку с жуком в отверстие правого глаза, вместо левого. Начали опять спускать жука; первый кол пришлось перебить на несколько дюймов западнее, а развернутая тесемка дошла до точки, весьма отдаленной от того места, где они рыли прежде.

Принялись опять за лопаты. Скоро стали попадаться человеческие кости, металлические пуговицы, несколько золотых и серебряных монет, и, наконец, деревянный сундук продолговатой формы, кованный железом; крышка запиралась двумя засовами, которые Вильям, дрожа от беспокойства и нетерпения, быстро снял.

В сундуке нашли они несметные сокровища: 450 000 доллеров французскими, испанскими, немецкими и английскими монетами, 110 брильянтов, 18 рубинов, 310 зерен изумруда, 21 сафир и 1 опал, множество украшений из массивного золота, кольца, серьги, цепочки, 85 золотых распятий, 5 кадил, 197 часов великолепной работы, больше чем на полтора миллиона долларов.

Все эти драгоценности мало-помалу были перенесены в хижину Леграна. Поэ сгорал от нетерпения узнать поскорее, как узнал его друг об этом кладе, и тот поспешил удовлетворить его любопытство.

То, что я рассказал до сих пор, дает весьма неточное понятие о рассказе романиста; я не мог описать болезненного возбуждения Вильяма в эту ночь; описание того, как они нашли клад более или менее похоже на все описания в этом роде; все, что тут случилось, очень обыкновенно, исключая разве золотого жука и черепа. Но теперь мы приступаем к самой живой и оригинальной части этой новеллы, где разбираются все размышления и догадки Вильяма, которые привели его к открытию клада.

Вильям, прежде всего, напомнил своему другу то обстоятельство, что он рисовал ему жука, а Поэ увидел мертвую голову. Рисунок был сделан на очень тонком пергаменте. А пергамент этот Вильям нашел на берегу острова, возле обломков разбитой барки, в тот самый день, когда поймал своего золотого жука, которого и завернул в этот клочок пергамента.

Эти обломки, выкинутые на берег, привлекли его внимание, и он вспомнил, что череп или мертвая голова часто служат эмблемой пиратам.

Но если этого черепа не было на пергаменте в то время, когда Вильям рисовал жука, то каким же образом появился он на нем, когда Вильям передал пергамент Поэ? Дело в том, что когда Поэ взял рисунок, чтобы рассмотреть, то собака Вильяма, заигрывая с ним, бросилась на него; он оттолкнул собаку рукой и нечаянно поднес пергамент к свече. Вследствие теплоты, рисунок мертвой головы, сделанный особым химическим составом, резко обозначился на пергаменте.

Когда друг его ушел, Вильям снова взял пергамент, подвергнул его действию теплоты, и увидел на другом конце пергамента, противоположном тому, на котором была изображена мертвая голова — изображение козленка.

Но какое же отношение существует между пиратами и козленком? А вот какое. Когда-то жил некто капитан Кидд [3](Kid — по-английски козлёнок), о котором много говорили. Почему не предположить, что это изображение было тайною подписью Кидда, а изображение черепа служило вместо печати или штемпеля? Таким образом, Вильяму пришло на мысль посмотреть, не написано ли что-нибудь на пергаменте между печатью и подписью; но там, по-видимому, ничего не было написано.

А между тем, рассказы о похождениях Кидда не выходили у него из головы; он припоминал, что капитан и его сообщники зарыли огромные суммы, награбленные ими во время разбойничьих набегов, и зарыли их где-то на берегах Атлантического океана. Клад должен был еще находиться там, где его зарыли, иначе не ходили бы о нем такие слухи. Сообразив все это, Вильям пришел к тому убеждению, что на этом пергаменте обозначалось место, где лежит клад.