Выбери любимый жанр

Кошка на раскаленной крыше - Уильямс Теннесси "Tennessee Williams" - Страница 15


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

15

МЕЙ: Большой Па никогда, никогда не позволит себе такую глупость, чтобы…

ГУПЕР: …отдать хозяйство в безответственные руки!

БОЛЬШАЯ МА: Большой Па ничего ни в чьи руки передавать не собирается. Он о смерти и не думает. Вбейте себе это в башку, все вы!

МЕЙ: Мамочка, мамочка, мы тоже надеемся на лучшее, как и вы. Мы тоже верим в силу молитв, но ведь есть какие-то вещи, которые в любом случае требуют обсуждения…

ГУПЕР: Нужно все предусмотреть, и сейчас самое подходящее время… Мэй, будь добра, принеси мой портфель из комнаты!

МЕЙ: Сейчас, милый. (Она поднимается и выходит.)

ГУПЕР: Так вот, мамуля. Все, что ты сейчас говорила, никакого отношения к действительности не имеет, и ты прекрасно это знаешь. Я всегда любил Большого Папу, любил по-своему, без рекламы. И он меня тоже любил и тоже своих чувств не афишировал.

Мэй возвращается с портфелем.

МЕЙ: Вот портфель, дорогой.

ГУПЕР: Спасибо. Разумеется, мои отношения с Большим Па строились на иной основе, чем у Брика.

МЕЙ: Ты его старше на восемь лет и все бремя ответственности нес на своих плечах. Что до Брика, то он вряд ли себя обременял чем-нибудь, кроме мяча или стаканом с виски.

ГУПЕР: Ты мне дашь когда-нибудь закончить, Мэй?

МЕЙ: Да, милый.

ГУПЕР: Так вот, управлять плантацией в двадцать восемь тысяч акров – дело очень ответственное.

МЕЙ: Да еще без всякой помощи.

Маргарет вышла на галерею. Слышно, как она негромко окликает Брика.

БОЛЬШАЯ МА: О чем ты говоришь? Когда ты здесь чем управлял? Тебя послушать, так Большой Па уже в могиле, и ты тут самый главный! Ну, помог ты ему пару раз по каким-то мелочам, но и контору свою в Мемфисе не бросил!

МЕЙ: Ах, мамочка! Как же вы несправедливы. Да ведь Гупер здесь дневал и ночевал пять последних лет, как Большой Па начал хворать. Сам-то Гупер ничего не скажет, он ведь не повинность нес, он дело делал. А Брик что? Брик все грелся в лучах своей прошлой славы игрока!

МАРГАРЕТ (возвращается одна): О чем это вы тут говорите? О Брике? Игрок? Он уже не игрок, вы прекрасно знаете. Он спортивный комментатор и, кстати, один из лучших в стране!

МЕЙ: Я говорю о его прошлом.

МАРГАРЕТ: Лучше бы вы вообще не говорили о моем муже.

ГУПЕР: Я имею полное право обсуждать своего брата с другими членами собственной семьи, к которым ты не принадлежишь. Ты бы лучше пошла и выпила с Бриком за компанию.

МАРГАРЕТ: Сколько злобы к родному брату!

ГУПЕР: А он ко мне как? Да он в одной комнате не желает со мной оставаться!

МАРГАРЕТ: Я знаю, зачем вам нужно без конца преднамеренно поносить его! За всем этим одна жадность! Жадность и скопидомство!

БОЛЬШАЯ МА: О, я с ума сойду! Я с ума сойду, если вы сейчас же не прекратите!

Гупер подступает к Маргарет с руками, сжатыми в кулаки, как будто собирается ударить ее. Мэй строит за ее спиной злобную гримасу.

МАРГАРЕТ: Мы и живем-то здесь только из-за Больших Ма и Па. Если то, что говорят про папу, правда, мы и секунды здесь не задержимся, когда все будет кончено.

БОЛЬШАЯ МА (всхлипывает): Маргарет, дорогая. Иди сюда, посиди со мной.

МАРГАРЕТ: Мамочка, золотая вы моя. Простите, простите!.. (Склоняет свою длинную, изящную шею, чтобы прижаться лбом к плечу Большой Мамы, округлившемуся под черным шифоном.)

ГУПЕР: Как мило, как трогательно, какое изъявление преданности!

МЕЙ: А знаешь, почему она бездетна? Просто этот роскошный атлет, ее муж, не желает спать с ней!

ГУПЕР: Не хотите, значит, по-хорошему? Ладно. У нас пять ребятишек с Мэй, да еще шестой на подходе! И мне плевать на то, любит меня Большой Па или не любит. Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Не скрою, меня всегда коробило, что отец вечно предпочитал Брика с самого момента его рождения. На меня он великолепнейшим образом плевал, а иногда я и этого не удостаивался. А сейчас он умирает от рака, у него метастазы по всему телу, и в почках тоже. У него начинается уремия, а вы знаете, что это такое – организм не может избавиться от ядов.

МАРГАРЕТ (в сторону): Яды! Яды! Мысли ядовитые и слова! В сердцах и умах! – вот где настоящие яды!

ГУПЕР (перекрикивая ее): Я хочу честной сделки и добьюсь ее. А если не добьюсь, если кто хочет словчить за моей спиной, пусть не надеется: я все-таки юрист и свой интерес не упущу. А! Вот и мы наконец!

С галереи появляется Брик. Лицо его туманит безучастная улыбка, в руках у него пустой стакан.

МЕЙ: Фанфары! Вот он, герой-победитель!

ГУПЕР: Бесподобный Брик Поллит! Помните его? Никто его забыть не может!

МЕЙ: Похоже, его слегка помяли в игре!

Мэй пронзительно смеется.

МАРГАРЕТ: Сколько надо иметь злобы и зависти, чтобы все это изливать на несчастного больного?

БОЛЬШАЯ МА: А теперь замолчите обе, немедленно замолчите, я требую!

ГУПЕР: Хорошо. Семейные передряги всегда выявляют как лучшее, так и худшее в каждом члене семьи.

МЕЙ: Истинная правда.

МАРГАРЕТ: Аминь.

БОЛЬШАЯ МА: Я же сказала – замолчите! Сцепились, как кошки! В своем доме я этого не потерплю!

Мэй взглядом указывает Гуперу на портфель. Улыбка Брика стала и светлее, и неопределеннее одновременно. Подготавливая коктейль, он тихо напевает.

БРИК:

«Дорога к дому очень не легка,
О, как постель мне кажется мягка.
Нетвердою ногой
Спешу, спешу домой».

ГУПЕР: Ты не забыла, Ма, что мне надо утром быть в Мемфисе и выступать в суде?

Мэй садится на кровать и разбирает вынутые из портфеля бумаги.

БРИК (продолжает петь):

«По суше и по морю,
С волной и ветром споря».

БОЛЬШАЯ МА: Правда, Гупер?

МЕЙ: Ну, конечно.

ГУПЕР: Вот почему я вынужден поставить эту проблему.

МЕЙ: Дело безотлагательное.

ГУПЕР: Если бы Брик был трезвым, он тоже сказал бы свое слово.

МАРГАРЕТ: Брик присутствует, мы только что вошли.

ГУПЕР: Ну и прекрасно. Сейчас я вам зачту, что мы с моим партнером набросали: такой примерный документ – оформление опеки.

МАРГАРЕТ: Вот оно что! Ты, значит, будешь главный распорядитель кредитов?

ГУПЕР: Мы это составили, как только пришло заключение из лаборатории Очнеровской клиники. Ну, что значит «составили», так, в общих чертах, но не без участия Беллоуза, председателя правления банка в Мемфисе, а ведь все крупные семьи в Дельте имеют с ним дело.

БОЛЬШАЯ МА: Гупер!

ГУПЕР (склоняясь перед Большой Мамой): Нет, это, конечно, не окончательный вариант, ни в коем случае. Так, предварительный набросок.

МАРГАРЕТ: Ну, конечно.

МЕЙ: Это план, как не дать развалиться крупнейшему состоянию…

БОЛЬШАЯ МА: А теперь меня послушайте, все вы. Послушайте меня! Чтобы больше никаких кошачьих концертов у меня в доме не было! А ты, Гупер, убери свои бумажки, пока я их не схватила и не разорвала! Что там написано, я не знаю, да и знать не желаю. С вами можно только, как Большой Па, разговаривать. А я его жена. Не вдова, а именно жена! И с тобой буду говорить его словами! Плевать мне, что там у тебя. Убери, откуда достал, и чтоб глаза мои больше этого позора не видели, даже конверта. Ясно? Ишь: «за основу», «план», «предварительный», «набросок»! Я вам вот что скажу… Что там Большой Па говорит, когда его с души воротит?

БРИК (у бара): Большой Па говорит: «дерьмо!», когда его с души воротит.

БОЛЬШАЯ МА: Вот именно: «дерьмо!» Я тоже скажу «дерьмо», как Большой Па.

МЕЙ: Мне кажется, что ругань здесь не к месту.

БОЛЬШАЯ МА: Никто ничего не получит, пока Большой Па всему голова. Да и потом тоже. Даже потом.

БРИК:

«Песню я пою
Про печаль свою».
15
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело