Поворот Колеса - Уильямс Тэд - Страница 11

• Предыдущая
• 11/108
• Следующая

— Как вы думаете, Эолер, что произошло? — Изорн покачал головой. — Мне становится стыдно за то, что я риммерсман, когда я вижу, что головорезы Кальдскрика сделали с Таигом. — Уле рядом с ним подозрительно вглядывался в темные углы, как будто там могли притаиться солдаты Остроносого.

— Вам нечего стыдиться, — ответил Эолер. — Они делали это не потому, что они из Риммергарда, а потому, что оказались в дурное время в чужой стране. Эрнистири, наббанаи или эркинландеры могли бы сделать то же самое.

Но Изорн все еще не мог успокоиться.

— Это неправильно. Когда мой отец получит назад свое герцогство, мы проследим, чтобы весь ущерб был возмещен.

Граф улыбнулся.

— Если мы уцелеем и эти разрушения окажутся самым страшным последствием войны, с которым нам придется иметь дело, я с радостью продам каждый камень своего собственного дома в Над Муллахе, чтобы исправить все это. Но я боюсь, что этого будет недостаточно.

— Наверное вы правы, Эолер, — нахмурился Изорн. — Бог знает, что могло произойти в Элвритсхопле с тех пор, как выгнали нос! Да еще после такой ужасной зимы!

Их беседу прервало появление Краобана. С ним была молодая эрнистирийская женщина, которая весла четыре кованых серебряных кружки с изображением скачущего оленя королевского дома.

— Я решил взять самые лучшие, — криво улыбаясь, проговорил Краобан. — Все равно никто не обратит на это внимания в эти страшные дни.

— Где Мегвин? — тревога Эолера возросла, когда принцесса не вышла приветствовать их.

— Спит, — Краобан снова отмахнулся от вопроса. — Я отведу вас к ней, когда вы отдохнете. Пейте.

Эолер встал.

— Прости меня, старый друг, но я предпочел бы увидеть ее немедленно. Тогда я подучу большее наслаждение от этого великолепного пива.

Старик пожал плечами.

— Она в своей прежней комнате. Там женщина присматривает за ней. — Казалось, он гораздо больше интересовался своей кружкой, чем последним оставшимся в живых королевским отпрыском.

Несколько мгновений Эолер удивленно смотрел на него.. Что сталось с тем Краобаном, которого он так хорошо знал? Старик выглядел так, словно его только что ударили по голове дубинкой.

Впрочем, было множество вещей, о которых следовало побеспокоиться. Эолер вышел из зала, предоставив своим товарищам пить пиво и любоваться искалеченной резьбой.

Мегвин действительно спала. В лице женщины с растрепанными волосами, которая сидела у ее постели, было что-то знакомое, но Эолер едва взглянул на нее, прежде чем опустился на колени и взял руку Мегвин. Мокрая тряпка лежала на лбу принцессы.

— Она здорова? — Видимо Краобаи что-то скрывал от него — возможно принцесса была тяжело ранена?

— Она была ранена, — отвечала женщина. — Но это был легкий скользящий удар, и она уже поправилась. — Женщина подняла мокрую ткань, чтобы продемонстрировать багровый кровоподтек на бледном лбу Мегвин. — Теперь принцесса отдыхает. Это был великий день.

Эолер резко повернулся на звук ее голоса. Женщина выглядела такой же отстраненной, как Краобаи, зрачки расширены, губы подергивались.

Они все здесь с ума посходили, что ли? подумал он.

Когда Эолер снова повернулся к Мегвин, веки ее затрепетали, приоткрылись, снова закрылись и потом поднялись, чтобы больше не опускаться.

— Эолер… — се голос былй еще хриплым от сна. Она улыбнулась, как маленький ребенок, не осталось и следа той нервной раздражительности, которую он видел, когда они разговаривали в последний раз. — Это правда ты? Или опять сон…

— Это я, леди, — Он снова сжал се руку. В это мгновение она мало чем отличалась от той юной девушки, при виде которой впервые заинтересованно забилось его сердце. Как он мог сердиться на нее, что бы она ни сказала и ни сделала раньше?

Мегвин попыталась сесть. Ее каштановые волосы были растрепаны, глаза все еще полузакрыты. Видимо се уложили в постель не раздевая, только ноги, высовывающиеся из-под одеяла, были босыми.

— Ты… ты видел их?

— Кого? — осторожно спросил он, хотя был почти уверен, что знает. Но ее ответ удивил его.

— Богов, глупый чеповек. Ты видел богов? Они были такие красивые…

— Бо… гов?

— Я позвала их, — сказала она и сонно улыбнулась. — Они пришли из-за меня… — Она снова уронила голову на подушку и закрыла глаза. — Из-за меня… — пробормотала принцесса.

— Ей надо поспать, граф Эолер, — сказала женщина за его спиной. В ее голосе было что-то властное, и граф немедленно ощетинился.

— Что это она говорила про богов? Она имела в виду ситхи?

Женщина самодовольно улыбнулась:

— Она имела в вицу то, что говорила.

Эолер встал, сдерживая жгучую ярость. Здесь многое нужно выяснить. Ему придется подождать подходящего случая.

— Хорошенько заботься о принцессе Мегвин, — сказал он, уже направляясь к двери. Это был скорее приказ, чем просьба. Женщина кивнула.

Погрузившись в размышления, Эолер едва успел войти в Резной зал, как у входных дверей за его спиной раздался шум шагов. Он остановился и резко повернулся, рука его непроизвольно упала на рукоять меча. В нескольких шагах от него Изорн и рослый Уле вскочили со своих мест, тревога ясно читалась у них на лицах.

Фигура, возникшая в дверях зала, была высокой, хоть и не чрезмерно. Сияли голубые доспехи, которые, как ни странно, казались сделанными из раскрашенного дерева. Но доспехи — искусное сооружение из тонких пластин, скрепленных между собой блестящими красными шнурами — были не самым странным в этом существе. Его белью, словно снежный сугроб, волосы, перевязанные голубым шарфом, спадали ему на плечи. Незнакомец был стройным, как молодая березка, и, несмотря на цвет своих волос, казался едва достигшим зрелого возраста, насколько можно было судить по его скуластому треугольному липу, в котором было так мало человеческого. Его золотистые глаза были яркими, как полуденное солнце, отраженное в лесном пруду.

Остолбенев от изумления, Эолер уставился на вошедшего. Перед ним стояло существо из глубокой древности, персонаж одной из сказок его бабушки, внезапно обретший плоть и кровь. Граф ожидал увидеть ситхи, но на самом деле был подготовлен к этому не больше, чем человек, которому долго описывали глубокое ущелье, внезапно оказавшийся на его краю.

Так граф простоял несколько мучительных секунд, не в силах вымолвить не слова, и пришелец сделал шаг назад.

— Простите меня, — незнакомец изящно поклонился, взмахнув рукой с длинными пальцами, и хотя в его движениях была что-то легкое и веселое, насмешки в этом не было. — В горячке этого знаменательного дня я совсем позабыл о хороших манерах. Могу я войти?

— Кто… кто вы? — спросив Эолср, от изумления потерявший свою обычную вежливость. — Да, конечно, входите. Ситхи, казалось, не обиделся.

— Я Джирики и-Са'Онсерей. В настоящее время я говорю от имени зидайя. Мы пришли, чтобы заплатить долг чести принцу Синнаху из Эриистира. — После этой официальной тирады он внезапно сверкнул веселой диковатой улыбкой. — А кто вы?

Эолер поспешно представился сам и представил своих товарищей. Изорн, зачарованный волшебным гостем, смотрел на него во все глаза, а побледневший Уле казался совсем выбитым из колеи. Старый Краобан улыбался странной, чуть насмешливой улыбкой.

— Хорошо, — сказал Джирики, когда граф наконец закончил. — Очень хорошо. Я слышал сегодня упоминание вашего имени, граф Эолер. Нам о многом надо поговорить. Но прежде всей" я хотел бы понять, кто здесь главный. Я понял, что король умер.

Эолер растерянно посмотрел на Краобана:

— Королева Инавен?

— Жена короля осталась в пещерах Грианспога, — просипел Краобан со странным присвистом, который можно было бы принять за смех. — Не стада спускаться со всеми нами. Я думал тогда, что она поступила разумно. Впрочем, может быть, так оно и было.

— А Мегвин, дочь короля, больна и спит, — Эолер пожал плечами. — Я полагаю, что вам лучше всего будет говорить со мной, по крайней мере сейчас.

— Вы окажете нам любезность и придете в наш лагерь, или лучше будет, если мы придем сюда?

• Предыдущая
• 11/108
• Следующая