Гуманоиды - Уильямсон Джек - Страница 18

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая

— Наш приход положит конец бесполезным тратам, — нельзя было понять, поверил ли гуманоид словам Форестера или нет. Доктор подумал, что даже андроид вряд ли сумеет доказать, что отсутствующее оборудование не вышло из строя и не отправилось на переработку. Однако он опасался, что машины найдут другие подходы к проекту «Молния».

После обеда гуманоид пожелал осмотреть датчики нейтрино. Стальные глаза машины внимательно смотрели на гигантские стволы, опутанные сетями тончайшей проволоки, — все это было нужно для поиска в космосе и фиксации любых взрывов нейтрино. Гуманоид осмотрел мягко постукивающие счетчики и исписанные кривыми линиями листы бумаги. Потом он заставил доктора достать из сейфов папки с описанием технических характеристик механизмов, изучил названия и адреса всех фирм, поставлявших оборудование для изготовления стволов, и опросил шестерых техников.

Пока длилось расследование, Форестер чувствовал возрастающую усталость, раздражение и тревогу. Он совсем не выспался, а пустой желудок постоянно напоминал о себе. Доктор опасался, что его волнение может выдать проект, и, когда машина, наконец, завершила допрос Армстронга — за окнами уже смеркалось, — Форестер поинтересовался:

— Неужели этого недостаточно? Вы уже видели все здесь, говорили с каждым из нас. Разве вы не удовлетворены?

Гуманоид вежливо проворковал:

— Благодарю вас, сэр. Но есть еще один человек, связанный с проектом, которому надо задать вопросы. Я имею в виду математика, который делал расчеты для исследовательского оборудования.

— Вся рутинная работа производилась в нашем собственном компьютерном отделе.

— Кто им заведует?

Голос Форестера прозвучал чересчур резко:

— Один молодой человек по фамилии Айронсмит. Но он никоим образом не соприкасался с самим оборудованием. Он даже не видел стволы и ничего не слышал о них. Он лишь инструмент, отвечающий за решение задач, которые мы отсылали в отдел.

— Спасибо за ответ, сэр, но нам надо переговорить с мистером Айронсмитом, — настаивала машина.

— Он ничего не знает о проекте, — Форестер тщетно пытался не выдать своего раздражения. — Кроме того, у нас уже нет времени для разговоров. Я позвонил жене и сказал, что мы все скоро придем на коктейль и ужин — она ждет нас. Человеческие существа принимают пищу, не забывайте.

Он очень не хотел, чтобы андроид говорил с Айронсмитом — по крайней мере, с глазу на глаз. Слишком уж до многих секретов мог додуматься молодой математик. Но гуманоида не интересовали коктейли, и он напомнил Форестеру статьи соглашения. С большой неохотой доктор позвонил в компьютерный отдел и вызвал Айронсмита. Вскоре молодой человек прибыл к воротам на своем неизменном велосипеде.

Форестер провел нелегкий вечер. Волнение лишило его аппетита, а алкоголь ему запретил доктор Питчер. Доктор пил кофе, чтобы не заснуть, и курил сигары до горечи во рту, лишь краем уха прислушиваясь к беседе военных о грядущей безработице в их рядах.

Приближалась полночь, когда гуманоид вернулся из компьютерного отдела. Мрачная серьезность машины ничего не говорила о том, удалось ли ей выведать что-то секретное. Весь на нервах, Форестер спустился к служебной машине, чтобы проводить инспекторов к ожидавшему их самолету. Как только они взлетели, он направился прямиком к Айронсмиту. Клерк взволнованно спросил:

— Что случилось, доктор Форестер?

Клэй смущенно моргал, глядя на молодого математика, и Айронсмит снова спросил:

— Почему у вас такой недобрый и изможденный вид? Игнорируя его беспокойство, Форестер окинул острым взглядом обстановку комнаты. Немногочисленная мебель была ободранной, но удобной. На маленьком столике лежала раскрытая книга на каком-то древнем языке материнской планеты. Рядом стояла коробка сигар и бутылка красного вина. Сам Айронсмит, в мятых брюках и рубашке с расстегнутым воротником, выглядел так же уютно и доброжелательно, как и его комната. Никаких признаков расследования, проведенного гуманоидом, Форестер не обнаружил.

— В чем дело, сэр? — настаивал клерк.

— Проклятая машина мучила меня весь день, — пробормотал Форестер устало.

— Надо же! — математик был удивлен. — Лично мне было очень интересно.

— Чего оно от вас хотело?

— Ничего особенного. Оно задало пару вопросов, а потом осмотрело вычислители.

— Все это было слишком долго, — Форестер изучал открытое лицо Айронсмита, — Что он хотел узнать?

Клерк улыбнулся с мальчишеским удовольствием.

— Я сам задавал ему вопросы. Понимаете, центральный аппарат на Крыле IV знает всю математику, какую только изучают люди, — он сам прекрасный компьютер. Я случайно упомянул одну задачку, которая уже давно не давала мне покоя, и мы вдвоем решали ее.

— И что?

— И всё, — серые глаза Айронсмита хранили выражение кристальной честности. — Право же, доктор Форестер, я не вижу причин опасаться гуманоидов или ненавидеть их, как Марк Уайт.

— А я вижу!

Айронсмит вежливо запротестовал:

— Но ведь они всего лишь машины. Они не могут быть плохими — как, впрочем, и хорошими. Они вообще не имеют дела ни с какими моральными дилеммами. Им не дано выбирать между правильным и неправильным. Все, на что они способны, — это то, для чего их создал старик Уоррен Мэнсфилд: служить и подчиняться человечеству.

Форестер совсем не был в этом уверен, как и в том, что сам Айронсмит всегда делает правильный выбор. Но доспехи дружелюбия защищали клерка от прямых обвинений, а доктор уже падал от усталости. Отчаявшись узнать что-нибудь полезное от Айронсмита, он отправился домой.

Возвращаясь в свой дом к жене, один среди звезд, которые гуманоиды уже покорили, Форестер внезапно почувствовал зависть к беспечности математика. Суровые условия проекта становились просто нестерпимыми. На какой-то миг ему захотелось, чтобы гуманоид раскрыл его устрашающий секрет и тем самым освободил от ответственности. Но Форестер мгновенно распрямил плечи и взял себя в руки. Миниатюрные ракеты, лежащие глубоко под землей, являлись последней защитой человечества, и он не имел права лишить людей этой защиты.

На следующее утро Форестера вызвали телетайпом в столицу он должен был присутствовать на последнем заседании Совета безопасности. Правительство уже готовилось сложить полномочия в день выборов, призванных ратифицировать либо отклонить соглашение с гуманоидами. Однако предвыборные страсти накалялись — фанатичные противники машин проводили ожесточенную кампанию против андроидов.

Некоторые лидеры лейбористов опасались, что машины принесут с собой безработицу, хотя гуманоиды и обещали такое сокращение рабочего дня и повышение зарплат, какого никогда не удавалось добиться забастовками. Главы религиозных организации опасались, что знание и могущество гуманоидов откроет людям дорогу к вседозволенности и оттолкнет их от религии. Бюрократы неодобрительно относились к идее общества без сословий и классов.

Однако гуманоиды быстро изучили искусство политики. Они открывали офисы в каждом населенном пункте, демонстрируя всем желающим свои способности и благожелательность. Многочисленные машины стучались в двери, называли жителей по именам и призывали прийти на выборы и проголосовать в пользу соглашения, обещая райские кущи. Когда день выборов наконец наступил, лишь некоторые скептически настроенные граждане проголосовали за то, чтобы остановить наступление машин. Одержавшие победу гуманоиды не придали этому особого значения и предлагали свои услуги в равной степени сторонникам и противникам. Они издали приказ о расформировании правительства и немедленно приступили к уничтожению военного потенциала. Форестер задержался в столице еще на несколько дней, чтобы лично засвидетельствовать, как гуманоид вложил ручку в трясущиеся пальцы президента и продиктовал ему текст отречения от должности.

После того как члены расформированного Совета безопасности по очереди пожали на прощание руку бывшему президенту, тот шепнул Форестеру:

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая