Маккой X. Целуй — и прощай! Кокс Дж. X. Безутешная вдова. Пайк P. Л. Побег из Синг-Синга - Пайк Роберт - Страница 57

Я открыл дверь квартиры и вошел.

В гостиной никого не было. Дверь в спальню была закрыта. На полу валялись осколки разбитого «джеро-баума», в воздухе пахло шампанским.

На пороге спальни появилась Холидей.

— Ну… — протянула она. — Наконец-то вернулся…

— Я пришел забрать свои деньги. Я ухожу.

— В самом деле?

— Я не останусь здесь ни на минуту.

— Неужели?

— Да.

— С этой женщиной, в ее «кадиллаке»…

— Один. Я ухожу один…

Я прошел в спальню. Дверь в ванную была закрыта. Мне показалось, что оттуда доносился какой-то шорох. Кто там? Мэндон? Джинкс? Хайнес? Подойдя к комоду, я забрал свою долю. За мной следом появилась Холидей.

— И куда же мы собираемся?

— Какое это имеет значение?

Она бросила на кровать какой-то крошечный предмет. Это была стреляная пуля.

— Сувенир на память.

— Что это?

— Пуля.

— Пуля?

— Если посмотришь через лупу, то увидишь на ней засохшие мозги моего брата.

Я поднял глаза. У нее в руках был старый револьвер тридцать восьмого калибра, с которым я бежал с тюремной фермы.

— Ее извлекли из его головы. Обычная процедура, — процедила она.

— О чем ты?

— Вот о чем. Сравни их…

Она бросила мне еще одну. Моя рука потянулась за пистолетом. Но его не было… Моя нимфа бросила его в озеро.

— Кобетт! — позвала Холидей.

Из ванной вышел Кобетт в одном нижнем белье.

— Скажи ему.

— Эта пуля убила Токо. И она была выпущена из этого револьвера. Вчера прошла баллистическая экспертиза…

Так вот в чем дело…

— Это нелепая случайность…

Холидей медленно поднимала револьвер.

— Иди в ванную, Кобетт, — приказала она.

— У вас здесь подобралась теплая компания. Ты, Мэндон и Джинкс. Оставьте меня в покое.

— Большая шишка. Фи-Бета-Каппа. Хозяин, — бормотала Холидей.

— Не делай этого. Тебе же будет хуже. Мой брат — сенатор, он большой человек в Нью-Йорке. Стивен Си Эпперсон. У него хранится та запись. Если я не позвоню в ближайшее время, он пустит ее в ход. Дай мне уйти, и все будет нормально. Клянусь! Тут все вывернут наизнанку. Федеральные агенты поставят на ноги весь город. Ты понимаешь, что будет с тобой, Джинксом, Мэндоном и остальными…

В ответ она только ухмыльнулась.

Она — Тисифона. Алекто, Тисифона… Но где третья? И была ли третья?

В отчаянном броске я попытался выбить оружие у нее из рук, но не успел.

Пуля встретила меня еще на полпути.

Мне не было больно.

Из револьвера снова вырвалось пламя, но и на этот раз я ничего не почувствовал. Потом еще и еще…

Я уже ничего не видел и не слышал, и только медленно погружался во тьму бездонного чрева, из которого мне уже не выбраться… Последние проблески сознания говорили мне, что я подтянул колени к подбородку и свернулся калачиком. Теперь, во мраке, я стал неуязвимым.

Редакция «Курьера» находилась на перекрестке; одна улица была с односторонним движением, вторая тянулась, огибая грузовые платформы и автостоянку. Кент Мердок, несколько недель назад ставший начальником фотоотдела, срезал угол, когда услышал пронзительный автомобильный гудок и потом — окликающий его женский голос.

Шагнув на тротуар, Кент обернулся и сразу же узнал блондинку, которая высунулась в открытое переднее окно стоявшего напротив синего «седана». Привлекательное лицо молодой женщины озарилось прелестной улыбкой, когда она поняла, что ее заметили.

Кент улыбнулся в ответ, помахал рукой, дождался просвета в бесконечном потоке машин, запрудившем в это весеннее утро всю улицу, и перебежал на ту сторону.

— Привет, Рита! — он уселся с ней рядом в машине. — Поджидали меня?

— Наверху мне сказали, вы вот-вот появитесь, и даже предложили подождать, но…

Он усмехнулся, заметив запинку: в качестве места встречи их фотостудия, как они гордо именовали свой отдел, выглядела слишком непривлекательной. А почему Рите предложили подождать — тоже ясно. Редко к ним наведывались столь очаровательные посетительницы, как Рита Олдерсон.

— Я вас понимаю, — сказал он.

— Поэтому, — тут она снова улыбнулась, — я решила попробовать перехватить вас здесь.

Теперь он ждал, мысленно спрашивая себя, с чего бы ей сюда приезжать: хотя они и были знакомы достаточно давно, но только потому, что Кент с незапамятных времен дружил с ее мужем, погибшим три месяца назад в автомобильной катастрофе.

Джордж с Ритой возвращались в машине после субботней вечеринки по шоссе Сазерн Шор, за рулем сидела она. В низинах скопился густой туман. На крутом повороте навстречу им выскочила машина, ослепившая Риту светом фар. Следствие установило, что превышения скорости не было, но результаты вышли самые печальные. Мужчина погиб мгновенно, когда машина врезалась в дерево, женщина отделалась легкой контузией и вывихом ноги. Именно потому последнее время Мердок часто думал об этой аварии, и сейчас принялся пристально разглядывать молодую женщину, чье внимание, казалось, было приковано к стоявшей впереди машине. Руки ее лежали на руле, хмурое лицо напряглось, в уголках глаз собрались морщины.

Помогать он ей не стал, так что вскоре, по-прежнему не глядя на него, она произнесла:

— Я подумала… — и умолкла вновь. Видно было, что чего бы ни касались ее мысли, удовольствия ей они не доставляли.

Новая попытка:

— Я насчет того детектива, которого вы рекомендовали Гарриет.

— Тома Брейди?

— Он сейчас в городе?

— Да.

Мердок ждал, все еще не понимая причины ее озабоченности. Раз она молчала, уточнил, что Брейди рекомендовал не он, а Артур Андерс, адвокат Олдерсонов.

— Но вы же друг семьи, и Гарриет наверняка с вами насчет него советовалась?

— Я сказал, что если ей действительно нужен частный детектив, лучшего, чем Том Брейди, искать не надо.

— Понимаю… Вот я и подумала… я хочу сказать… я слышала, он собрался к вам сделать фотокопии. Видимо, переснять старые документы.

Для Мердока это оказалось новостью, ничего подобного он не слышал.

— Я вообще не видел Тома в этом месяце, — добавил он.

Она продолжала:

— Он решил сделать кое-какие копии, чтоб держать их под рукой. Вот я и подумала, вы же мне друг, правда?

Мердок пребывал в растерянности, хоть и появилось у него смутное представление, к чему она клонит. Он не знал, не лучше ли остановить ее, не дав скомпрометировать себя окончательно, но не мог сосредоточиться, потому что Рита в упор смотрела на него, а глаза ее большинство мужчин считали неотразимыми.

Кент успел заметить, что на Рите было облегающее платье цвета электрик и черный жакет, светлые волосы венчала кокетливая шляпка той же ткани, _что и платье. Видев ее в купальном костюме, он знал, что фигура у нее потрясающая, тонкая, но с приятной округлостью в нужных местах, и красивые стройные ноги. Лицо с пухлыми губами и чуть выступающими скулами было несомненно привлекательным, но особенными в нем были только глаза. Темно-синие, широко расставленные, под удивительно густыми ресницами, на мужчин они производили колдовское воздействие. Под их взглядом он невольно забывал обо всем, без всяких сомнений — и оснований тоже — начиная чувствовать себя избранником этой колдуньи.

Ощущая притягательную силу ее взгляда, Мердок поспешил отвести глаза в сторону, громко заявив, что ему приятно считать ее своим другом.

— Но когда делаешь копии, видно же, что снимаешь, — торопливо заговорила Рита. — Я хочу сказать, вы будете в курсе, какие бумаги он принесет…

Мердок извлек из кармана пачку сигарет, предложил Рите, когда та отказалась, закурил сам. Разобравшись в ее намерениях, он хотел остановить ее раньше, чем она поставит и себя, и его в неловкое положение.