Иероглифические фигуры - Фламель Николя - Страница 6

Нарисованный здесь мужчина в точности похож; на меня, а женская фигура бесхитростно изображает Пернелль. Причина, по которой мы изображены как в жизни, не является значительной, поскольку тут необходимо было просто изобразить мужчину и женщину, а их сходство с нами совсем не обязательно. Но художнику доставило удовольствие поместить наши фигуры сюда, так же, как он поместил их на Арке несколько выше, у ног Святых Павла и Петра (где изобразил нас такими, какими мы были в юности), и еще в других местах — например, на воротах часовни Сен-Жак-де-ля-Бушери, недалеко от моего дома (правда, в этом случае на то была своя причина), а также над входом в Сен-Женевьев-дез-Ардан, где читатель может меня лицезреть. Итак, я изобразил здесь два тела, одно мужское и другое женское, указывающие, что в этой второй операции, ты обладаешь (истинно, но еще не совершенно) двумя соединенными и связанными узами брака природными субстанциями, мужской и женской, или скорее даже четырьмя Стихиями, и естественные враги, тепло и холод, сухость и влажность, начинают дружественно сближаться, а затем, при участии посредников мира, мало по малу отказываются от вражды Древнего Хаоса. Тебе хорошо известны посредники между жаром и холодом: это влага, потому что она их родственница и союзница: для жара — благодаря ее теплоте, а для холода — по причине ее влажности. Вот почему для того, чтобы начать установление этого мира, ты должен в ходе предшествующей операции превратить все ингредиенты в воду при помощи растворения. Затем тебе следует коагулировать эту воду, которая превратилась в землю чернее черного, чтобы полностью установить мир; потому что земля, которая суха и влажна одновременно, то есть родственна и союзна сухости и влажности, каковые между собой являются врагами, всех успокаивает и приводит к согласию. Разве не кажется тебе совершенной смесь всех четырех Стихий, которые сначала превращаются в воду, а затем в землю? Далее я опишу еще другие превращения материи — сначала в воздух, когда ее цвет становится полностью белым, и в огонь, когда цвет приобретает совершенный пурпурный тон. Итак, у тебя две природные субстанции, соединенные браком, одна из которых поглотила другую, и, благодаря этому поглощению, превратилась в мертвое мужское тело, а мужское — в женское; другими словами, они превратились в единое тело, являющееся Андрогином[41] древних, называемое еще Головой Ворона и Обращенными Стихиями. Таким образом, я показал тебе, что ты обладаешь двумя примирившимися природными субстанциями, каковые (если их мудро направляют и контролируют) могут образовать Эмбрион в матке алхимического Сосуда, а затем родить тебе всемогущего Царя, безупречного и нетленного, потому он является Квинтэссенцией[42] достойной восхищения. Таков скрытый и наиболее важный смысл упомянутого изображения. С другой стороны, также надо отметить, что я должен был изобразить именно два тела, поскольку в ходе этой операции тебе следует разделить надвое то, что коагулировало, чтобы затем накормить молоком жизни новорожденного, которого живой Бог наделил растительной душой. Это наиболее поразительная и оккультная тайна, которая оставляет в дураках тех, кто не способен понять ее, кто ищет и не находит, и делает мудрыми тех, кто смог увидеть глазами тела или духа[43]. Таким образом, тебе следует разделить на две части или порции коагулировавшее тело; одна часть служит Азотом[44] для стирки и очистки другой, называемой Латоной, которая затем должна побелеть. Тот же, кого моют, является Змеем Питоном, источник жизни которого лежит в земной слизи, состоящей из вод потопа, объединенных вместе, когда все ингредиенты были водой, и змей этот должен быть побежден и пронзен стрелами бога Аполлона, светлого Солнца, то есть нашего огня, равного солнечному. То, кто стирает, или скорее сами стирки[45], которые следует производить со второй половиной, являются зубами Змея, которые мудрый делатель, доблестный Тезей, засеял в землю, а из нее впоследствии выросли воины, чья внутренняя вражда заключена в самой природе этой земли, и поразили друг друга, оставив победу достойному. Именно об этом часто писали Философы, и многократно повторяли: «Камень сам себя растворяет, сам себя коагулирует, сам себя чернит, сам себя отбеливает, сам себя убивает и сам себя оживляет». Я изобразил фигуры на поле синем и лазурном, чтобы показать начало выхода из цвета чернее черного, потому что именно синий и лазурный цвета первыми дает нам увидеть темная женщина, то есть влажность, постепенно уступающая позиции теплу и сухости. Мужчина и женщина изображены по большей части в оранжевом цвете. Это означает, что наши тела (или наше тело, которое мудрецы называют Ребис[46]) еще не проварились достаточно, и что влажность, от которой происходит черный, синий, а затем лазурный цвета, побеждена сухостью еще только наполовину.

Когда сухость доминирует, все становится белым; когда же она бьется с влажностью, и силы их равны, мы наблюдаем описанные цвета. Философы называют ингредиенты во время этой операции Нумус, Этелия, Арена, Боритис, Корсуфль, Камбар, Альбар, Аэрис, Дуенех, Рандерик, Кукуль, Табитрис, Эбисемет, Иксир[47] и так далее, по причине того, что здесь начинается побеление.

Вокруг женской фигуры расположена белая лента с надписью, чтобы показать, что Ребис начинает белеть именно таким образом — от краев к центру в виде белого кольца. Философская Лестница[48] гласит: «Первичным признаком совершенной белизны называют появление узкого кольца по краям сосуда вокруг материи, напоминающего ореол волос вокруг головы, лимонного цвета».

На лентах написано: «Человек идет к Суду Божьему» (Homo veniet ad judicium Dei), и на ленте у женщины: «Этот день будет поистине страшен» (Vere illa dies terribilis еrit). Это не цитаты из Святого Писания, а просто высказывания, говорящие в теологическом смысле о будущем воскрешении. Я также привел их, чтобы поспособствовать тем, кто рассматривает только лишь внешнее и очевидное, делая упор на интерпретации, связанной с Воскрешением. В то же время, они могут послужить тем, кто собирает воедино аллегории Учения, обретая глаза Линкея[49], чтобы проникать в глубины видимых объектов. Итак, «Человек идет к Суду Божьему, и этот день будет поистине страшен». Это как если бы я сказал: «Надо, чтобы материя приобрела цвет совершенства, дабы предстать пред судом и очиститься от черноты и грязи, а также стать духовной и белой». Несомненно, день этот будет ужасен, как об этом сказано в аллегории Арислея[50]: «Ужас держит нас в темнице на протяжении восьмидесяти дней в темных Волнах, в сильнейшую летнюю жару и среди опасностей Моря. Все те, чьи вещи должны вначале пройти пред нашим Царем, обладают способностью белеть, проходя от смерти к жизни, чтобы затем победить всех врагов». Чтобы еще лучше объяснить тебе Альбификацию[51], которая является самым трудным из всего, поскольку вплоть до этого момента ты мог ошибаться на каждом шагу, но отныне уже не ошибешься, если только не разобьешь свой сосуд[52], я изобразил следующую фигуру: