Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным] - Гамильтон Дональд - Страница 53

— Ладно. Но я поеду с вами.

— Черта с два вы… — начал Рикки, но Тони прервал его:

— Заткнись, приятель. Если мисс Фредерикс говорит, что едет с нами, значит, она едет. Как ты намерен помешать этому, если ей известно, куда мы направляемся? Пусть босс сам решает эту проблему, — Он обратился к девушке: — Поступайте, как хотите, мисс Фредерикс, но с собой мы вас взять не можем, так как нам вчетвером, да еще с большой собакой, будет в машине слишком тесно… Пошли! — скомандовал он мне и ткнул пистолетом в ребра.

Мы поехали в город на большом «крайслере». Рикки — за рулем, а Тони — на заднем сиденье рядом со мной. Он очень серьезно относился к своему делу, и не думаю, что я мог обезоружить его более пяти-шести раз, пока мы не доехали до места. С пленником моего стажа и возраста для такого молокососа это могло считаться немалым достижением. Вид у него был полуголодный, волосы слишком длинные, а одежда слишком яркая. Единственное очко в его пользу — то, что в целом он казался все-таки попристойней Рикки. Рекомендация, конечно, не самая лучшая.

«Мерседес» Мойры всю дорогу ехал вплотную за нами. Рикки затормозил на автостоянке, и девушка сделала то же самое. Вылезая из машины под бдительным наблюдением Тони, я обнаружил, что уже оставлял тут свою машину несколькими часами раньше. Что ж, это тоже имело свою пока еще не очень ясную логику. Мойра попрощалась с Шейком, и мы все вместе направились в уже знакомый мне отель, хотя и через другую дверь.

Частный лифт плавно поднял нас наверх — насколько высоко, определить было невозможно. Из лифта мы вышли в обычный коридор отеля, похожий на любой другой, если не считать двух типов, развалившихся неподалеку на кушетке. Один из них встал и подошел к нам.

— Вас ждут в кабинете, — сказал он, — Почему задержались?

— Мы засели возле мотеля рядом с ее машиной, но они вернулись только десять минут назад, — ответил Тони.

Страж кивнул головой в сторону девушки.

— Кто сказал, что ее следует привезти сюда?

— Она сказала.

— Минуточку, — Субъект исчез за дверью и вскоре вернулся к нам, — Сюда, — приказал он мне, — Вы тоже, мисс Фредерикс.

Когда двое юнцов двинулись вслед за нами, он удивленно спросил:

— А вас кто приглашал? Ждите здесь.

Мы подошли к двери без номера, наш сопровождающий толчком ладони открыл ее и пропустил Мойру вперед. Затем он впихнул меня ей вдогонку и захлопнул дверь, оставшись снаружи. В комнате нас ждали двое. Одного из них я уже видел в этом же отеле: Мартелл стоял слева от входа.

Всего один взгляд подтвердил мою ошибку. Он позволил Фредериксу послать за мной пару малолетних преступников — это так, но отнюдь не потому, что не знал, кто я и зачем здесь нахожусь. Его голос прозвучал очень тихо, долетев только до моих ушей и, может быть, девицы рядом со мной. Это был приятный, интеллигентный голос с небольшим акцентом — никак не голос гангстера по кличке Фенн.

— Привет, Эрик, — прошептал он. — Любой друг Поля — мой друг.

Что ж, по крайней мере, я узнал, почему Поль так старался добраться до меня. Он хотел предупредить, что заговорил под пыткой и рассказал все, что знал. А Мартелл был как раз тот человек, который, получив информацию, обязательно предпримет на ее основе какой-нибудь шаг. Или сам, или через Фредерикса.

Мартелл сделал шаг назад, чтобы контролировать ситуацию, и для меня наступил момент забыть на время о нем и обратить внимание на человека, сидящего за письменным столом.

Это был крупный смуглый мужчина, из тех, кому приходится бриться дважды в день. Мелкие черты лица на неприятно расплывшейся, особенно под подбородком, физиономии. У него оказался курносый нос, разновидность которого, только гораздо более утонченную и изящную, я уже имел удовольствие наблюдать сегодня. Но рот и глаза были другими. Свои Мойра унаследовала, должно быть, от матери. Повезло девочке.

— Хелло, папа, — сказала Мойра.

Смешно признаться, но моими первыми чувствами были стыд и смущение, которых я уже не чувствовал много лет. Наверное, с того дня, когда я еще был настолько молод, что приглашал девушек на танцы и вечеринки. После одного такого сборища мы застряли в грязи на дороге (на которой вообще не должны были находиться) и только к четырем часам утра, перепачканные и растрепанные, сумели добраться до дома девушки, где нас всю ночь, не ложась спать, ждали ее родители.

Этого человека звали Большой Сол Фредерикс, он был рэкетиром и кое-чем похуже. Но, с другой стороны, он был отцом, и дочь его после ночи, проведенной в компании со мной, стояла тут же. Ее изумительные медно-красные волосы в беспорядке падали на плечи, дорогие туфельки были истерзаны камнями и колючками, а модное платье смято и перепачкано. Даже ее внутренние ресурсы, несмотря на молодость, имели свои пределы, и где-то ночью она их исчерпала. Она или, во всяком случае, ее костюм.

Девушка казалась очень юной — словно приодетый ребенок в конце разудалого дня рождения. И мне стало стыдно за себя. Мне бы не хотелось, чтобы какой-либо мужчина привел мою дочь домой в таком виде, особенно мужчина настолько ее старше. Был момент, когда я совершенно искренне хотел принести свои извинения, но Салли Фредерикс тут же решил все мои проблемы.

Он встал, не сводя с нас глаз. Подошел к дочери, окинул ее взглядом с ног до головы, а затем резко ударил по лицу открытой ладонью.

— Шлюха! — крикнул он, повернулся ко мне и размахнулся. Удар получился неплохой: медленный, но с немалой вложенной в него силой. Он бы мог сломать мне челюсть, если бы я не увел голову в ту же сторону. Я упал на пол. Это показалось мне неплохой идеей: пусть думает, что причинил мне боль, — что, кстати сказать, было недалеко от истины. Он, однако, этим не удовлетворился, а подошел и сильно пнул меня в ребра, после чего вернулся к столу, сел и с гордым видом стал потирать костяшки пальцев.

Справившись с дыханием, я бросил взгляд на Мартелла, и он сделал движение головой, давая знать, что можно встать. В определенном смысле было приятно иметь дело хотя бы с одним профессионалом. С дилетантами приходится каждое мгновение следить за тем, чтобы они не сделали по ошибке то, на что никогда не решились бы сознательно. Я знал, по крайней мере, одного хорошего агента, который держал себя безупречно, но тем не менее был застрелен нервным сынком фермера, ни за что не желавшим снять палец со спускового крючка дробовика.

В присутствии Мартелла я мог испытывать уверенность, что меня не убьют по ошибке, — какое ни на есть, а все-таки утешение. Мне показалось, будто я читаю в его глазах злорадное удовольствие. Ему, должно быть, нравилось наблюдать за подвигами Фредерикса, зная при этом, что я, в рамках своей роли, вынужден буду покорно принять трепку, заданную мне шефом.

Я встал и бросил взгляд на девушку, которая стояла, прижав руку к щеке. Глаза ее, устремленные на отца, были полны ненависти.

— Кто этот ублюдок? — грозно вопросил Фредерикс, — Очередной забулдыга из бара? Сколько раз я тебе говорил…

— Да, говорил! — прервала его Мойра. Она отняла от щеки руку, открыв красное пятно на скуле, которое могло пройти бесследно, но могло и превратиться в настоящий синяк. Голос ее был ровен, сух и холоден:

— Предполагается, что весь день я должна сидеть дома у телевизора…

— Никто не говорил о том, что ты делаешь днем.

— Хорошо. Значит — всю ночь.

— Я тебя предупреждал… говорил, что сделаю с любым подонком, который… — Фредерикс глубоко вздохнул и сказал: — Я старался выполнить свой долг. Старался заменить тебе мать с тех пор, как она…

— Не трогай мою мать!

— Посылал тебя в лучшие школы, — продолжал он. — У тебя всегда были деньги, платья, автомобили, а что делаешь ты? Сначала спуталась с женатым мужчиной, а вернувшись домой, заставляешь стыдиться тебя, так как ведешь себя, словно проститутка. Моя дочь! Почему ты не осталась, как я просил, на Востоке? Нашла бы себе парня твоего возраста из приличной семьи.