Дом ста дорог - Джонс Диана Уинн - Страница 15

— Двоюродный дедушка Уильям! — в отчаянии выкрикнула она. — Пожалуйста, утренний кофе!

К её громадному облегчению мягкий голос двоюродного дедушки Уильяма ответил:

— Постучи по тележке в углу, моя милая, и скажи: «Утренний кофе.».

Миссис Бейкер чуть не задохнулась от неожиданности и начала оглядываться в поисках говорившего. Тётушка Семпрония выглядела заинтересованной и озадаченной, она деловито прошагала к тележке и стукнула по ней зонтиком.

— Утренний кофе, — произнесла она.

Комнату наполнил бодрящий аромат горячего кофе. На тележке возвышался серебряный кофейник, позолоченные чашечки, позолоченный кувшинчик для сливок, серебряная сахарница и тарелка, полная пирожных. Миссис Бейкер была настолько поражена, что выпустила из рук мешок. Чармейн тут же запихнула его за ближайшее кресло.

— Очень изящное волшебство, — кивнула тётушка Семпрония. — Вероника, присаживайся, а Чармейн пусть подкатит тележку к дивану.

Изумлённая миссис Бейкер повиновалась. Девочка радостно вздохнула: визит плавно перетёк в элегантное, достойное распитие утреннего кофе. Тётушка Семпрония разливала кофе, а Чармейн раскладывала пирожные. Девочка сидела напротив кухонной двери и протягивала тётушке тарелку с пирожными, как вдруг дверь неожиданно раскрылась, и в проёме показалась большая белая морда Бродяжки, унюхавшая вкусные пирожные.

— Бродяжка, пошла прочь! — настойчиво приказала Чармейн. — Кыш! Я серьёзно! Тебе сюда нельзя, пока ты… ты… не примешь достойный вид. Кыш!

Бродяжка тяжко вздохнула и скрылась за дверью. Миссис Бейкер и тётушка Семпрония, занятые чашечками и пирожными, не сразу успели повернуться и посмотреть, с кем там разговаривала Чармейн.

— Кто это был? — спросила мама.

— Никто, — быстро ответила девочка. — Всего лишь сторожевая собака двоюродного дедушки Уильяма. Она ужасно прожорливая…

— Тут есть собака? — ужаснулась миссис Бейкер. — Ох, мне это не по душе. Собаки — грязные блохастые животные. Она может покусать тебя! Надеюсь, ты держишь её на цепи.

— Нет, нет, нет, она чудовищно чистая и послушная, — заверила Чармейн, надеясь, что окажется права. — Просто она… она слишком откормленная. Двоюродный дедушка Уильям старается держать её на диете, а пирожные, сама знаешь…

Дверь на кухню снова приоткрылась. На этот раз в проёме зияла голова Питера. На лице юноши читалась тревога, и он вот-вот собирался сообщить что-то важное, но один только взгляд на роскошный наряд тётушки Семпронии и благоприличие миссис Бейкер заставил его онеметь от страха.

— Опять она, — девочка изобразила отчаянье. — Бродяжка, прочь отсюда!

Питер понял намёк и скрылся прежде, чем тётушка Семпрония успела обернуться и заметить его. Миссис Бейкер забеспокоилась ещё больше.

— Не переживай, Вероника, — произнесла тётушка Семпрония. — Я согласна, что собаки — грязные, вонючие и очень шумные животные, но они прекрасно охраняют дом. Нужно радоваться, что у Чармейн есть такая защитница.

— Думаю, ты права, — неуверенно согласилась миссис Бейкер. — Но… разве ты не заверяла меня, что твой двоюродный дедушка Уильям защитил дом… ну… своим волшебным мастерством?

— Да, да, так и есть, — жарко подтвердила Чармейн. — У дома двойная защита!

— Конечно, дом защищён, — кивнула тётушка Семпрония. — Ни один незваный гость не сможет преодолеть барьер.

Словно в доказательство обратного, рядом с тележкой неожиданно возник кобольд.

— А ну, внимание сюда! — настойчивым тоном обратился он, такой маленький и синий.

Миссис Бейкер вскрикнула и расплескала кофе. Тётушка Семпрония подобрала юбки и с великим достоинством отодвинулась от кобольда. Тот, в свою очередь, озадаченно уставился на дам, а потом посмотрел на Чармейн. Девочка тут же заметила, что это не Ролло: его нос был куда мясистей, одежда соткана из дорогой синей ткани, а сам он, видимо, привык отдавать приказы.

— Ты важная шишка среди кобольдов? — спросила его девочка.

— Можно и так сказать, — чуть растерянно проговорил кобольд. — В этих краях я главный и зовут меня Тимминз. Я глава здешнего клана. Мы сильно обеспокоены, а нам тут говорят, что волшебника нет дома, или же он не хочет нас принять, или…

Чармейн видела, что он начал сам себя накручивать и быстро вставила:

— Его тут нет, это правда. Эльфы забрали его, чтобы вылечить. А я присматриваю за домом в его отсутствие.

Кобольд всматривался в её лицо своими глазками-бусинками.

— Ты говоришь правду? — произнёс он.

«Похоже, меня весь день собираются обвинять во лжи,» — сердито подумала Чармейн.

— Чистейшая правда, — подтвердила тётушка Семпрония. — Уильяма Норланда на данный момент нет дома. Так что не мог бы ты покинуть комнату, дорогой мой кобольд. Ты пугаешь бедную миссис Бейкер.

Кобольд пристально посмотрел сначала на тётушку, а потом на миссис Бейкер.

— Тогда, думаю, у нас нет никакой возможности разрешить конфликт, и не будет!

Он исчез так же неожиданно и незаметно, как и появился.

— Высшие силы! — выдохнула миссис Бейкер, хватаясь за сердце. — Такой маленький! Такой синий! Как он проник сюда? Не позволяй ему пробегать под юбкой, Чармейн!

— Всего лишь кобольд, — успокаивала её тётушка Семпрония. — Ну, Вероника, возьми же себя в руки. Кобольды не интересуются людьми, поэтому я даже теряюсь в догадках, что они тут делают. Полагаю, двоюродный дедушка Уильям заключил с ними какую-то сделку. С волшебников станется.

— А я пролила кофе… — захныкала миссис Бейкер, промокая пятно на юбке.

Чармейн взяла чашечку и налила матери ещё кофе.

— Мама, съешь пирожное, — успокаивающе произнесла она, протягивая тарелку. — Двоюродный дедушка Уильям нанял кобольда ухаживать за садом, и тот очень сердился, когда я столкнулась с ним…

— Но мы же не в саду, а в гостиной комнате. Что же он здесь забыл? — настойчиво вопрошала миссис Бейкер.

Чармейн только вздохнула, отчаявшись объяснить матери происходящее. «Она не глупая, — думала про себя девочка, — она просто не хочет взглянуть на вещи по-другому.»

— Я говорила про другого кобольда, — спокойно пояснила она.

Кухонная дверь отворилась, и в комнату просеменила Бродяжка, крохотная, как и прежде. Она оказалась куда меньше кобольда и очень деликатно преподнесла себя. Она непринуждённо прочапала к Чармейн и, принюхиваясь, подняла нос к тарелке с пирожным.

— Бродяжка, — посмотрела на неё девочка, — мне и так страшно подумать, сколько всего ты съела на завтрак.

— Это и есть сторожевая собака? — произнесла миссис Бейкер дрожащим голосом.

— Если так, — заметила тётушка Семпрония, — то лучше всего она защитит от мышей. Сколько, ты сказала, она съела на завтрак?

— Пятьдесят мисок, — не подумав, брякнула девочка.

— Пятьдесят! — воскликнула её мама.

— Ну, я, конечно, сильно преувеличила, — начала оправдываться Чармейн.

Бродяжка, заметив, что всё внимание принадлежит ей одной, присела на задние лапки, прижав передние к подбородку, и состроила жалостливые просящие глаза. Эффект был просто чарующий. «Клянусь, она даже специально роняет одно лохматое ушко,» — решила девочка.

— Ах, смотрите, кто это тут у нас такой хорошенький, — с умилением затараторила миссис Бейкер. — Маленькая миленькая собаконька! Хочешь кушать, лохматик?

Она протянула Бродяжке остаток своего пирожного. Собачка аккуратно взяла его, проглотила и продолжила выпрашивать ещё проникновенней. Миссис Бейкер отдала ей целое пирожное с тарелки.

— Я сильно разочарована, — обратилась Чармейн к Бродяжке.

Тётушка Семпрония тоже угостила собаку пирожным, а потом повернулась к девочке:

— Признаюсь, что с такой великолепной сторожевой собакой, тебе нечего бояться, разве что, голода.

— Она очень грозно лает, — заметила Чармейн. «И не надо сарказма, тётушка Семпрония. Я прекрасно знаю, что она не сторожевая собака.» Но как только эта мысль промелькнула в её голове, тут же пришло осознание противоположного: Бродяжка как раз сейчас и защищала её. Собачка полностью завладела вниманием матери, заставив забыть про кобольда, про кухню и прочие опасности, ради её спасения Бродяжка приняла прежние размеры. Благодарность захлестнула Чармейн с головой, и она тоже протянула собаке пирожное. Бродяжка поблагодарила девочку, ткнувшись носом в её ладонь, а затем снова обратила мордочку к миссис Бейкер.