Инквизитор. Акт веры - Ульрих Антон - Страница 22
- Предыдущая
- 22/45
- Следующая
Он обратил взор свой к небу, на котором раскинулся во всем своем блеске южных широт Млечный Путь. Молодой человек тоже запрокинул голову, глядя с кормы корабля на множество звезд, искрящихся и мерцающих ничуть не менее красочно, чем видения, только что пронесшиеся перед глазами маркиза.
– Гляди, гляди, сын мой, какое великолепие преподносит нам Господь! – воскликнул инквизитор. – И это все наш с тобой мир. Мир, созданный Богом для христиан. Иные же не достойны даже зреть сие великолепие, однако зреют. И даже имеют наглость стараться переустроить этот мир. Мы должны бороться с еретиками и отступниками! – вскричал, разгорячась, монах.
Пробегавший в этот момент мимо них матрос отскочил и помчался прочь от ужасного инквизитора.
– Мы, ты и я, должны будем искоренить неверие, чтоб мир сей стал чище и прекраснее, – подытожил брат Бернар, успокоившись и оправляя рукава грубой сутаны, так как в порыве возвышенного негодования воздел руки к небу, как бы призывая Господа в свидетели.
Дон Хуан подошел к товарищу и страстно обнял его.
– Вы правы! Вы правы, брат Бернар! – тихо сказал он. – Только час назад я размышлял, стоя здесь, над своим будущим, в какую сторону мне надобно направить свои силы. Теперь же я нисколько не сомневаюсь. Я готов до конца своей жизни служить матери-церкви и Святой инквизиции.
Тронутый столь благородным и страстным порывом молодого человека, брат Бернар, смахнув тайком с глаз предательскую слезу, стиснул руку маркиза в своих крепких руках.
– Сын мой, ты принял правильное решение, – так же тихо сказал он. – Теперь слушай меня внимательно. Слушай и запоминай. Когда я подошел к тебе, то имел целью заинтересовать тебя своим служением. Кардинал, к которому ты обязан доставить спасенную тобой столь удивительным образом сеньориту Изабеллу де Куэльо, его внучку, сделает для тебя все, что ты пожелаешь. Ты можешь просить его похлопотать перед понтификом, чтобы тебе была предоставлена хорошая епархия. Конечно, для этого требуется, чтобы ты стал монахом, но это несложно. Однако прислушайся к моему совету, сын мой. Я имел в мыслях, заводя с тобой разговор, привлечь тебя к службе в Святой инквизиции.
Хуан молча кивнул головой, давая понять монаху, что прекрасно понимает его.
– Мне казалось, что лучшим стимулом для тебя, – продолжил вкрадчиво говорить брат Бернар, – будет возможность, став инквизитором, истребить всех тех, кто в свое время пытался унизить или же уничтожить тебя. Ты столько натерпелся в своей жизни, – добавил монах.
Маркиз молча и долго смотрел в глаза товарищу, обдумывая только что услышанное. Он был несказанно удивлен, как монах столь легко разгадал его планы.
– Но ведь это же грех, брат Бернар! – воскликнул он наконец.
Инквизитор, спокойно выдержавший пристальный взгляд молодого человека, удивленно поднял брови, как бы говоря: «Что я слышу?»
– Сын мой, я принужден открыть тебе один из великих секретов нашей матери-церкви, – тихо и торжественно сказал он.
Несказанно заинтригованный дон Хуан де Карабас обратился в слух.
– Дело в том, что на самом деле смертных грехов ранее было не семь, а восемь! – так же торжественно продолжил брат Бернар. – И самым главным из них был грех мести!
Мысль, только что изложенная инквизитором дону Хуану, оказалась настолько неожиданной, необычной и крамольной, что молодой человек невольно отшатнулся от спокойно стоявшего рядом монаха.
– Это же ересь, брат Бернар! – в ужасе вскричал он.
Инквизитору уже не раз приходилось провоцировать людей, вызывая их на диспут о постулатах католицизма, а потому он сделал вид, будто не замечает такого неодобрительного отзыва о своих высказываниях. В его задачу входило проверить верность молодого человека основной церковной доктрине – безграничной преданности.
– Восьмой грех есть везде, – продолжал объяснять брат Бернар. – Возьми, к примеру, чревоугодие. Человек, не в силах справиться с обуреваемым его обжорством, мстит собственному желудку. Или же прелюбодеяние, сиречь сладострастие. Сколько жен наставило рога мужьям только лишь руководствуясь чувством мести. Месть кругом. Сам Господь Бог не чужд этому греху. Вспомни мстительное изгнание Адама и Евы из рая только за то, что они ослушались. А иерихонские трубы? Это ли не акт старательно подготовленной трехдневной мести? А Содом и Гоморра? Господь безжалостно отмстил жителям этих городов, а позднее назвал сей акт карой. Поэтому-то он и вычеркнул смертный грех «Месть» из божественных скрижалей, переданных Моисею. Такова, сын мой, великая тайна нашей церкви, – заключил брат Бернар. – И не грех было бы тебе, воспользовавшись полученной у кардинала возможностью, а ты ее непременно получишь, если попросишь об этом, покарать своих врагов.
И в то же мгновение, словно по волшебству, тяжелые завесы, закрывавшие будущее, приоткрылись, и взору дона Хуана предстал удивительный и необычайно привлекательный образ. Это был он сам, маркиз де Карабас. Став Великим инквизитором, Хуан мог безо всякого объяснения посадить человека в тюрьму, отобрать все его имущество, надругаться над всеми его близкими и даже лишить его жизни. Огромнейшая власть неожиданно сама шла в его руки. В то же время образ вобрал в себя всю строгость, на какую только способна организация. Строгость нравов, суждений и актов, более суровая, чем строгость на военных кораблях. Аскетическое служение высшим силам, что не подчиняются самому королю и королеве, – это ли не прекрасно? Возможность стать в один ряд с немногими избранными, чьи действия и поступки диктуются небесными правилами и чья служба состоит в том, чтобы карать во имя Господа – это ли не прекрасно?
Как только перед ошеломленным доном Хуаном открылось это замечательное видение, судьба тут же преподнесла ему, как бы в доказательство правильности избранного пути, великолепный подарок. Матрос, сидящий в бочке на мачте и обозревающий в подзорную трубу горизонт, неожиданно выкрикнул:
– Корабль! Прямо по курсу корабль!
Брат Бернар тихо выругался, но поделать ничего уже не мог, диспут был прерван, и проверка дона Хуана ему не удалась.
Матросы и солдаты суматошно забегали взад-вперед по палубе, мешая друг другу и постоянно сталкиваясь. На галере стоял невообразимый гвалт и шум, не мешавший, однако, маркизу внимательно оглядывать показавшееся впереди судно. Из тысячи тысяч других кораблей он непременно узнал бы его. Это был корабль Бледного Жака. Видимо, пираты на корабле также заметили королевскую галеру, потому что спешно стали поднимать паруса, стремясь уйти от неожиданно возникшей опасности.
Дон Хуан повернулся к стоявшему рядом монаху и сообщил ему, что он знает этот корабль.
– Пираты? – удивился брат Бернар. – Надо их догнать и покарать.
И инквизитор приказал капитану галеры немедленно пуститься в погоню за пиратским кораблем. Маркиз же спустился вниз и осторожно постучал в дверь каюты, принадлежащей сеньорите Изабелле. Девушка, видимо слышавшая шум и разбуженная им, сразу открыла ему.
– Сеньорита, – поклонившись, сказал дон Хуан, – я подумал, что вам будет весьма приятно расквитаться с нашими общими врагами.
Изабелла тут же все поняла и поспешила следом за маркизом на палубу. Брат Бернар, несмотря на протесты капитана, считавшего, что негоже юной девушке смотреть, как убивают друг друга мужчины, позволил ей остаться, дабы насладиться зрелищем захвата пиратского корабля.
Паруса были поставлены, гребцы изо всех сил налегли на весла, и галера, подобно легкому перу, понеслась прямо на судно. Но как ни быстроходно было творение рук венецианских судостроителей, пираты были настигнуты лишь под утро. Едва на горизонте забрезжил рассвет, как солдаты, стоявшие наизготове на борту галеры, пошли на абордаж. Маркиз де Карабас не принимал участия в битве. Он стоял около Изабеллы, загораживая ее своим телом от вероятных пуль и неожиданных прорывов цепи нападающих. Однако королевские солдаты свое дело знали, и, как бы отчаянно ни сопротивлялись пираты, вскоре большинство их было убито, а остальные захвачены в плен. Выстроив пленных на палубе, брат Бернар прошелся вдоль строя и обратился к дону Хуану, презрительно оглядывающему, с высоты капитанского мостика своих недавних подельников:
- Предыдущая
- 22/45
- Следующая
