Инквизитор. Акт веры - Ульрих Антон - Страница 33

• Предыдущая
• 33/45
• Следующая

Маргарита, подслушивавшая этот разговор, помчалась по лестнице в подвал к своей подруге.

– Жануария, беда! – громко зашептала она в оконце, едва широко зевавшая ключница, утомленная ночными бдениями соседки Урсулы, изволила приподняться с большой кровати, представлявшей единственную мебель в келье-тюрьме.

– Что там еще?

– Эти приехавшие священники считают, что ты только прикидываешься. Они тебя раскусили, – быстро зашептала француженка. – Поэтому лечить будут только Урсулу…

– Давно пора, – пропела, зевая, все еще не проснувшаяся окончательно Жануария. – А со мной-то что будет? – наконец сообразила она задать главный вопрос.

– А тебя, подруга, просто высекут, как последнюю трактирную девку, и пошлют выбирать дерьмо из отхожего места монастыря, будь он неладен, – выругалась Маргарита.

Ключница подбоченилась, выставив вперед свои огромные, словно спелые дыни, груди, и грозно сказала:

– Ну, это мы еще поглядим, кто тут будет дерьмо убирать.

Через полчаса священники спустились в монастырский подвал. Даже не взглянув на сурово молчавшую Жануарию, стоявшую, скрестив на необъятной груди мощные руки, посреди кельи, и не обратив внимания на жалобы, раздававшиеся из кельи викария, они проследовали прямо к дальней келье, в которой скрывалась Урсула.

– Помните, братья, что демоны в теле человеческом, таком хрупком на вид, обладают удесятеренной силою, а потому будьте наготове, – предупредил своих помощников старший экзорцист и осторожно отпер дверь.

Несчастная послушница лежала, скрючившись, прямо на полу своей расписанной кровью кельи. Ее покалеченное тельце судорожно вздымалось от протяжных вздохов. Услышав, что кто-то вошел, она подняла голову и обратила на священника взор красных глаз, в которых сквозила сильнейшая боль.

– Падре, спасите меня, я погибаю, – прошептала она и без чувств уронила голову на пол.

Священники подбежали, подхватили тело несчастной и с превеликой осторожностью вынесли его из подвала. Когда Урсулу внесли в зал, из коего предварительно был убран трон Анны, послушница очнулась. Старший экзорцист нагнулся к ней и спросил:

– Желаешь ли ты, дитя мое, пройти обряд?

– Да, – коротко кивнула головой Урсула.

– Нам придется привязать тебя, так как демоны, сидящие в тебе, слишком сильны, – предупредил ее священник.

Послушницу уложили на широкую скамью и привязали к ножкам руки и ноги. Старший экзорсист лично проверил узлы на веревках. Затем молодой служка достал из дорожного сундучка, заблаговременно внесенного им в зал, небольшой молитвенник и с поклоном передал его священнику. Тот, облаченный в белоснежную сутану и черную шапочку, поправил на груди золотой крест и начал читать молитву, изредка делая знаки. По воле его руки один из помощников брызгал на тело несчастной святую воду.

Урсула спокойно лежала, привязанная к скамейке. Она даже умудрилась немного поспать, убаюканная спокойным бормотанием молитвы и привыкнув к легким брызгам святой воды, изредка попадавшим ей на лицо.

Внезапно старший экзорцист, передав молитвенник служке, сказал громким голосом, будя Урсулу:

– Имя мое Антоний. А как твое имя?

– Урсула, – тихо сказала послушница.

– Ныне я обращаюсь к захватившим твое тело демонам, – строго сказал священник. – Как ваше имя? Представьтесь.

Урсула молчала. И тут старший экзорцист сделал знак одному из своих помощников. Тот тотчас же подошел почти вплотную к послушнице и начал грязно ругаться. Эта часть обряда называлась «Литания площадной ругани» и была неотъемлемой частью экзорцизма. Однако Урсула этого не знала.

– Свинья! – кричал ей на ухо священник. – Шелудивый паршивый пес! Дикий зверь! Раздутая жаба! Вшивый свинопас! Господи, прошу тебя, вгони этому исчадью ада в череп гвоздь и вбей его поглубже молотом!

Послушница заплакала. Ей стало страшно, что священники и вправду начнут вбивать ей в голову гвозди.

Увидев слезы, градом катившиеся по лицу несчастной, отец Антоний чрезвычайно обрадовался и приободрился.

– Вот, вот, видите! – вскричал он, тыча скрюченным стариковским пальцем в огромные соленые кайли. – Это демоны! Они выходят!

И тут же, словно в подтверждение его слов, Урсулу стало крючить и выворачивать наизнанку. Путы, крепко державшие ее руки и ноги, глубоко врезались в кожу.

– Пустите, пустите меня! – закричала несчастная. – Я боюсь!

– Демоны! – зашептали священники.

Обряд длился долго, но к конечному результату не привел. Вечером того же дня обессиленные экзорцисты направились в трапезную, чтобы подкрепить свои силы, так как с раннего утра у них не было во рту ни крошки. Едва они вошли в большую комнату, заставленную столами, как им в лицо полетели куски вареных овощей вперемешку с бобами. Послушницы, визжа и ругаясь, бросались в оторопевших, прикрывающихся священников ужином, только что поданным на столы.

– Сестры, прекратите! – воззвал старший экзорцист.

Но его никто не слушал. Какая-то послушница, подскочив прямо к стоявшей в дверях группе священников, ловко вылила ему прямо на роскошную бороду вино из кувшина. Серебристый цвет бороды немедленно превратился в кроваво-красный.

– Кровь! На нем кровь! – завопили послушницы. – Он убил нашу бедную Урсулу!

Экзорцисты ринулись вон из трапезной, несолоно хлебавши. Спрятавшись в своем крыле, они дождались глубокой ночи и, открыв запертые ими же ворота, осторожно вышли из убежища. Голод принудил священников к этому. Пройдя по длинному коридору, они оказались у келий послушниц. Кельи эти не имели дверей. В них вела только каменная арка. Поэтому все, что творилось внутри келий, священники увидели, проходя мимо на цыпочках. Послушницы, сплетаясь в объятиях, предавались непозволительной даже для светских людей любовной страсти. Многие лежали, устремясь головами в противоположные стороны, гладя и лаская друг другу лоно. Иные же в порыве страсти терлись о бедра подруг промежностью. Священники, часто крестясь, прошли до самого конца коридора и вышли прямо в большой зал, в коем происходил обряд экзорцизма. Урсула, все еще привязанная к скамье, лежала посреди зала. Около нее стояла Маргарита и хлестала несчастную по ногам плеткой. В углу на троне полулежала, широко расставив ноги, Анна. Перед ней на коленях стояла одна из послушниц и вылизывала ее лоно. Аббатиса стонала, запрокинув голову и воздев глаза к потолку.

Француженка первой заметила вошедших в зал экзорцистов. Она громко вскрикнула, указывая на них плетью. И тут же из темноты угла, что находился за спинами священников, выступила громадной тенью Жануария. В руках у нее было большое ведро, из которого дурно пахло. Жануария подошла к сбившимся в кучку священникам и вылила им на головы дерьмо. Зловонье заполнило зал. Взвыв, группа экзорцистов поспешила вон из проклятого монастыря. Вдогонку им неслись свист и улюлюканье.

Вернувшись в Севилью, старший экзорцист тут же отчитался перед епископом о двух днях, проведенных у «босых кармелиток». Епископ, тот самый, что совсем недавно останавливался в монастыре, не мог поверить, что такой уважаемый и опытный экзорцист, как отец Антоний, не сумел очистить монастырь от скверны.

– Похоже, что надобно прибегнуть к иной силе, – задумчиво сказал он, выслушав священника, который объяснил, что, кроме одной послушницы, в монастыре нет одержимых. – Раз там блудодейство, то его необходимо покарать.

Стоявший подле епископа молодой секретарь тихо сказал:

– Наш инквизитор всегда готов заняться тяжелыми случаями. Только ему по плечу сие тяжкое дело.

• Предыдущая
• 33/45
• Следующая