Банда Тэккера - Уолферт Айра - Страница 44

• Предыдущая
• 44/124
• Следующая

Чтобы извлекать выгоду из союза шоферов такси, Тэккер применял тот же метод, что и с пекарями. Он требовал от владельцев такси повышения заработной платы. А владельцы такси платили Тэккеру, чтобы требования предъявлялись умеренные или, по возможности, вовсе не предъявлялись. Однако иной раз бывало трудно заставить шоферов принять условия, которые через Тэккера предлагали хозяева.

Когда Тэккер узнал о деле пекарей, которое вел Уилок, он не принял никаких контрмер. Он был уверен, что всегда успеет подкупить Уилока и заставить его отказаться от обвинения, если дело будет передано в суд. Он предложил Уилоку место юрисконсульта в одном из местных комитетов профсоюза шоферов. Но Уилок уперся, он не видел пока особых перспектив в совместной работе с Тэккером. Он требовал большего. В конце концов Тэккер согласился дать ему место юрисконсульта всего союза и вдобавок заплатить наличными 900 долларов. Генри послал эти 900 долларов своим братьям на пушную ферму.

Сунув Уилока в профсоюз шоферов такси, Тэккер думал, что отделался от него. Но Генри нужна была только зацепка. Он скоро понял, что Тэккер — это не просто клиент — это карьера. А стоило Уилоку просунуть нос в щелку двери, за которой рисовались заманчивые перспективы, как он пролез в нее весь: в голове его зароились планы, и не прошло и нескольких недель, как он увлек ими Тэккера.

Итак, Уилок связался с гангстером. Сначала он не понял этого, а когда додумался, решил, что не так уж это важно. Он связался с человеком, который ради денег или хотя бы ради надежды получить деньги, или ради сохранения тех денег, которые он успел нахватать, готов был убить и, как говорили, действительно убивал.

Макгинес однажды рассказал Уилоку о том, как Тэккер, когда ему понадобилось кое-что узнать для того, чтобы устранить конкурента и забрать себе его бизнес, не долго думая, взорвал человека динамитом. А произошло это так: Тэккер захватил двух человек, которые по его расчетам должны были знать то, что ему требовалось — имена, сроки, место доставки, условия, — и увез их к себе, в одно укромное местечко за городом.

Они отказались отвечать. Говорили, что ничего не знают. По приказу Тэккера их сначала избили, а потом стали легонько колоть ножами и прижигать каленым железом. И все-таки они утверждали, что им ничего не известно. Тэккер знал, что лучший способ обломать их — это продержать на ногах без воды и без сна. Но на это требовалось время, а он очень спешил. Сведения эти нужны были ему до двенадцати часов дня, позже они теряли для него всякий смысл. Если эти двое ничего не знают, надо немедленно искать кого-то еще. Но сперва надо убедиться, что они действительно не знают. Поиски нового человека отнимут время, а ему каждая минута дорога. Еще немного, и он упустит все дело.

Тогда Тэккер отвел своих пленников в подвал и привязал их к стульям, одного в одном углу, другого — в другом. Обоим засунули в рот кляп. Один был молодой, другой средних лет. Тэккер решил испытать того, что постарше. Он считал, что от человека в таком возрасте скорее можно ожидать благоразумия. Тэккер когда-то служил в охране при проводке туннеля. С того времени у него остался динамит. Он собственно и сейчас не знал, зачем тогда его присвоил, может быть, просто потому, что плохо лежал. Теперь он засунул динамитный патрон в рот молодому парню, заткнул потуже тряпку, чтобы тот не выпихнул его языком, а шнур от детонатора вывел через оконце подвала к дереву, неподалеку от дома. Грохота он не боялся. В окрестных лесах гнали спирт и очень часто случались взрывы.

Когда все было готово, Тэккер вернулся в подвал и вытащил кляп изо рта пожилого.

— Ну как? — спросил он. — Хочешь, чтобы я его взорвал?

— Да ты с ума сошел, Бен! Ты совсем сошел с ума. — Тэккер решил дать ему выговориться. Он испытующе глядел на него. — Мы ничего не знаем, — продолжал тот, — откуда нам знать, Бен? Если бы мы знали, зачем бы нам тогда молчать? Но, господи боже мой, Бен, мы же не знаем, не знаем, как перед богом, я поклянусь на библии, распишусь собственной кровью, кровью родной матери, только отпусти меня.

Тэккер думал, что тот, вероятно, говорит правду. Трудно предположить, чтобы человек скрывал правду в такую минуту. Но он должен быть в этом уверен. Он должен быть совершенно уверен. Должен быть уверен, как уверены присяжные, вынося приговор, иначе он потратит много времени зря, и это может погубить все дело. Тогда он подошел к молодому и увидел, что тот потерял сознание. С досады он даже прищелкнул языком. Значит, из него пока ничего не вытянешь. Ничего от него достоверно не узнаешь. Придется шлепками приводить его в чувство, а на это уйдет время. А за это время он снова наберется храбрости и будет врать, и снова придется его обрабатывать; на это опять-таки уйдет время, и в конце концов, потратив зря столько времени, придется все начинать сначала. Тэккер с досадой отвернулся и подбежал к пожилому.

— Ну-ка, припомни, пока он не взорвался у тебя на глазах!

— Бен, ты спятил, слышишь, боже ты мой, спятил, с ума сошел, Бен, Бен!

— Заткнись и припомни.

— Господи боже мой! — Губы человека тряслись, и слова путались и становились все невнятнее.

— Припоминай, пока не поздно, — сказал Тэккер, — после него ты на очереди.

Под пытливым взглядом Тэккера бессвязное бормотанье человека перешло в крик. Тогда Тэккер, даже не взглянув на того, у которого был во рту динамит, выскочил из подвала. «Сейчас я узнаю, правду ли они говорят, — думал он. — И во всяком случае, лучше убрать их, а то еще наделают мне хлопот».

Тэккер сам дернул детонатор и побежал обратно в подвал. Оба были мертвы. У пожилого просто остановилось сердце.

По словам Макгинеса, никто, кроме него, не видел, как Тэккер вышел из подвала. Лицо Тэккера, уверял Макгинес, было совершенно спокойно. Казалось, он напряженно думал о чем-то. Предоставив подручным, которых привел с собой, заметать следы, он немедленно укатил в город. Далась ему эта сделка. А если он что забрал себе в голову — удержу ему нет. Такой уж это человек, а в молодости и подавно. Никто и ничто не могло его остановить. Кто бы и что бы ни встало на его пути — растопчет.

— Хорошо быть спутником такого человека, — добавил Макгинес, — но не слишком-то приятно столкнуться с ним на узкой дорожке.

— А знаете, что он, сукин сын, потом сделал? — продолжал Макгинес. — В ту же ночь сцапал еще одного субъекта, привез его туда же и рассказал, что случилось с теми двумя, только приукрасил немножко, сказал, что взорвал не одного, а обоих, и показал то, что осталось: разбитый стул, брызги на стенах, на полу и клочки мяса, приставшие к мусорному ящику, куда все свалили. Тот и выложил Бену все, что нужно, и поутру Бен во всеоружии мог ехать заключать сделку.

— Кремень, — рассмеялся Уилок.

— Я же вам и говорю — молодчина.

— «Неуловимый Бен, дьявол-динамитчик», — произнес Уилок и снова рассмеялся.

Он не верил этой истории. Он не мог ей верить. Он должен был забыть о ней, как о пустяке, о котором не только разузнавать, но и думать не стоит. Уилок и раньше знал, что бизнес часто пускает в ход оружие, и личный опыт показывал ему, как бизнес, помышляя только о деньгах, способен искалечить жизнь множества людей. Совершалось ли убийство собственноручно или чужими руками, быстро и непосредственно или окольным путем, — отношение убийцы к своей жертве не менялось. В обоих случаях убийца принадлежал к одной и той же породе людей. Был ли он важной персоной, сидел в конторе акционерного общества и на заседании правления проводил мероприятия, обрекавшие на смерть рабочих сталелитейной или автомобильной промышленности, железнодорожников или нефтяников, либо мелкой сошкой, лично осуществлявшей эти мероприятия, — и в том и в другом случае убийца не видел в своих жертвах живых людей. Они были просто препятствием.

И если Тэккер прибегал к прямому насилию вместо более хитроумных способов уничтожения, если он сразу обрывал человеческую жизнь вместо того, чтобы ее калечить, то и тут разница была не столь велика, чтобы из-за этого отказываться иметь с ним дело. Бизнес мог быть разный, но бизнесмены были все одинаковы. Один, потерпев поражение в борьбе с забастовщиками, переводил свою фабрику на юг, где рабочая сила была дешевле, и оставлял целый город без куска хлеба. Оставлял доведенные до отчаяния семьи, а на новом месте сызнова начинал высасывать соки, разрушать здоровье, калечить и отравлять жизнь населению целого города. Для него и для его акционеров это был бизнес. Другой решал монополизировать какую-нибудь отрасль промышленности и разорял всех мелких хозяев. Некоторые из них кончали самоубийством, некоторые доводили до самоубийства своих жен и детей. Но и это был бизнес. Что ж, деятельность Тэккера была для него бизнесом, она стала бизнесом и для Уилока. Как мог Уилок считать Тэккера гангстером, когда сам он вырос среди разрушений, которые оставил позади себя бизнес, и на собственном опыте убедился, что самосохранения ради надо идти в ногу с разрушителями?

• Предыдущая
• 44/124
• Следующая