Много любви не бывает - Уолкер Кейт - Страница 17

• Предыдущая
• 17/21
• Следующая

Однако она не забыла, что Эйден говорил о своих родителях: для секса не нужна любовь. Значит, и его предложение вызвано вовсе не любовью? Сможет ли она принять и смириться с этим: только секс и никакой надежды на любовь?

Эйден признал, что она желанна для него, и доказал это. Но достаточно ли ей лишь физической любви? Сможет ли она довольствоваться только этим и никогда не желать большего? Да, она сказала: «Мне достаточно того, что есть». Но это неправда! Никогда она не будет счастлива, если окажется, что нужна Эйдену только для забавы. А если откроется, что она чувствует на самом деле, он будет безвозвратно потерян для нее. И ее жизнь утратит всякий смысл. Она не сможет пережить это снова, не сможет лишиться Эйдена во второй раз.

Итак, выбора у нее нет. Она должна согласиться на его предложение.

Индия сидела в своей комнате перед туалетным столиком и в задумчивости расчесывала волосы. Вот уже, наверное, в сотый или тысячный раз она пыталась понять, что у Эйдена на уме, зачем он вернулся, чего хочет. Сначала она не сомневалась, что Эйден хочет убить двух зайцев: во-первых, отомстить ей и ее семье (и может быть, не столько ей, сколько ее отцу), а во-вторых, получить Грейндж-хаус. Но скоро стало ясно, что дело не в этом. Если бы он жаждал мести, то не упустил бы возможности выгнать их на улицу и тем самым опозорить на всю округу. Индия представила себе заголовки в местных газетах: «Марчент из Грейндж-хауса проиграл в казино свой дом!», «Старинный род изгнан за долги из фамильного дома!», «Эйден Вулф — новый владелец Грейндж-хауса!». И так далее. И, уж конечно, газетчики не поленились бы вытащить на свет Божий прошлогодние события и не пожалели бы ярких красок, живописуя их роман и его бесславный конец.

Индия покачала головой. Да, это была бы месть. Почему же он не стал мстить? Может быть, хотел унизить их, оставив жить в своем доме как нахлебников? Но ни мать, ни брат не знают, что дом уже не принадлежит им, да и в отношениях с самой Индией Эйден никогда не использовал эту свою власть, не пытался добиться чего-то, шантажируя се. А в том, что произошло на пикнике, виноват не он один.

Она отложила расческу, встала и подошла к окну.

Их двор очень изменился. Это уже не был двор полуразвалившегося дома, который еще немного — и превратится в «живописные руины». Эйден удивительно споро приводил вес в порядок. Вот что значит иметь средства! Но Эйден не только имел, он и не жалел их, поэтому работа и во дворе, и в доме так и кипела. Сейчас, например, шум доносился с чердака — там заканчивали ремонт.

Индия повернулась к окну спиной. Господи, что же ему надо от нее, в конце концов?! А может быть, он просто нашел способ получить все, от чего отказался год назад: и дом, и ее, и все это — абсолютно даром? А потом, когда она ему надоест, он вышвырнет их всех на улицу? Или он ждет возвращения отца из больницы, чтобы с позором выставить их всех из дома? Индия поняла, что окончательно запуталась.

В это время шум на чердаке прекратился, и Индия услышала, что рабочие спускаются по лестнице. Ей очень захотелось подняться и посмотреть, что они там сделали. Она подошла к двери и уже собралась выйти, как вдруг услышала голос Эйдена — он что-то обсуждал с рабочими. Индия замерла. И вдруг память ясно и четко, так, как будто это случилось вчера, нарисовала ей один эпизод…

…Это случилось в ту самую неделю, когда ее семья уехала, она осталась одна и Эйден гостил у них. После того, как всю ночь и утро они провели в ее спальне, Эйден вдруг захотел увидеть весь дом — от подвала до чердака, обследовать их родовое гнездо, в котором она провела детство и юность.

Они обошли дом снизу доверху, наконец добрались и до этого чердака. Эйден был поражен количеством всевозможного старья, хранившегося там в разных коробках, ящиках, древних комодах.

— Господи, Индия, твои школьные сочинения! — воскликнул он, перебирая бумаги в потрепанной папке. — А это что за программка? «Хор младших классов. Сольная партия-Индия Марчент». Ты никогда не говорила мне, что умеешь петь!

— Ну, — весело рассмеялась Индия, — я просто не хотела, чтобы ты сразу обнаружил все мои таланты.

Смех замер в ее горле, когда она увидела, каким теплом наполнились глаза Эйдена.

— Те таланты, с которыми я успел познакомиться, уже сделали меня счастливым.

Сердце Индии билось как сумасшедшее, дыхание было неровным. Прошло всего два или три часа, как они покинули постель, но она подумывала о том, что неплохо бы туда вернуться.

— Надеюсь, я получу высокий балл? — тихо поинтересовалась она. — А может быть, золотую медаль? Нет?

Она не поверила своим глазам — Эйден покачал головой.

— Вам нужно больше работать, — убийственно серьезно заявил он. — Впрочем, я знаю, что может вам помочь. Думаю, с вами надо позаниматься индивидуально, и, пожалуй, я готов.

— Ах ты!..

Поняв, что ее провели, Индия огляделась вокруг в поисках оружия. Какая-то розовая материя попалась ей на глаза, она схватила ее и швырнула в Эйдена. Бросок был хорош. Розовое облако (это оказалось чье-то платье) повисло на его голове, растрепав волосы и красиво оттенив румянец. Индия расхохоталась:

— Эйден, этот головной убор просто создан для тебя!

— Ну, сударыня, берегитесь, вы за это заплатите! — зарычал он и сорвал платье с головы. — Вот я его сейчас!..

Тут он наконец увидел, что держит в руках, и остановился.

— Между прочим, что это такое? Индия тоже заинтересовалась.

— Ну-ка, дай я посмотрю.

Подойдя поближе, она взяла в руки кружевное великолепие.

— Это праздничное платье. Если не ошибаюсь, то самое, которое я надевала на свой седьмой день рождения.

— Седьмой день рождения…

Выдвинув пару ящиков ближайшего комода, Эйден с изумлением рассматривал их содержимое.

— Похоже, твои родители сохранили каждую мелочь, какую ты когда-либо носила.

Индия с трудом слышала, что он говорит. Тонкий солнечный лучик, проникший в чердачное окошко, упал на воротник голубой рубашки Эйдена, так красиво сочетавшейся с его темно-синими брюками. Этот лучик как-то по-новому осветил и его широкие плечи, и ладную фигуру, и Индии вдруг стало нечем дышать: она вспомнила, как он держал ее в объятьях, как целовал…

— Даже твои детские туфельки…

Крохотные туфельки лежали на его ладони и казались просто сказочными. Но Индия не замечала их, она думала о его нежных пальцах, о том, какое наслаждение они могут доставить…

Она подошла, отобрала туфельки и бросила в ящик, а сама прижалась к нему, обняв за талию.

— Конечно, — прошептала она, желая покончить с этой темой. — Разве твои родители не хранили твои детские вещи?

И поняла, что сказала что-то не то. Как-то сразу померк его взгляд, и словно стена вдруг отгородила от нее Эйдена.

— Нет, не хранили, — резко ответил он, — они вообще были совсем не такими, как твои. Они… У них были другие развлечения.

«А какими они были? Почему ты никогда не рассказываешь о них?» — эти вопросы крутились на языке у Индии, но она не решилась спросить. Он еще никогда не говорил с ней таким тоном, и она испугалась. Испугалась, что коснулась чего-то запретного, и не стала продолжать. А может быть, стоило? Теперь, зная историю его родителей, она всерьез подумала, что необходимо было расспросить Эйдена о его семье. Может быть, расскажи он ей свою печальную историю — и их судьба сложилась бы иначе? Ну конечно, все было бы по-другому! Она постаралась бы завоевать его доверие. И тогда он рассказал бы ей и об этом добрачном соглашении, и…

«Остановись», — сказала она себе.

Что толку теперь размышлять о том, что было бы да что могло бы быть? Ничего этого нет и, видимо, никогда не будет.

В тот раз она не стала его расспрашивать, а только прижалась к нему покрепче и теребила пальцами пуговицу на его рубашке.

— Мне кажется, все исторические достопримечательности осмотрены, — прошептала она нежно, — не спуститься ли нам на грешную землю и не заняться чем-нибудь более завлекательным?

• Предыдущая
• 17/21
• Следующая