Рэй задним ходом - Уоллес Дэниел - Страница 33

• Предыдущая
• 33/36
• Следующая

Когда родился ребенок, Эбби, Лили, Митч и Рэй хотели узнать одно: стеклянный ли у него глаз. У матери ребенка был стеклянный глаз, и потому они, естественно, хотели узнать, что там и как у ребенка. Поскольку было непонятно, рождаешься ли ты сразу со стеклянным глазом или он каким-то образом появляется у тебя позже. Каждый имел на этот счет свои соображения, но точно никто не знал. Все станет ясно, если они увидят ребенка.

Женщина со стеклянным глазом была очень доброй, очень милой и непохожей на всех остальных. Свои длинные каштановые волосы она носила распущенными, и они свободно падали на спину, на плечи и вообще куда захотят. И она просила называть себя по имени – Нэнси, а не миссис Брэнском, или мисс Брэнском, как следовало бы, поскольку она была незамужем. Такая вот странная женщина.

Они стояли на улице и наблюдали, как она въезжает в дом, и она позвала их в гости. Сказав «привет», она сразу же спросила: «Кто здесь кто? Кого как зовут?»

Она пригласила войти и дала попить воды, а немного позже показала свой глаз.

Будь она уродливой теткой, известной своим стеклянным глазом, или злобной мегерой, безусловно, они считали бы ее дом кошмарным жилищем ведьмы и на спор демонстрировали бы свою смелость, подбегая к крыльцу и касаясь ступенек. Но она была симпатичной и очень милой и показала свой глаз в первый же день знакомства. Она сказала, что это подарок, подарок одного короля – короля Брундая. Она сидела, сложив руки на животе, уже раздутом, точно воздушный шар, и улыбалась. «Очередной подарок короля», – сказала она. В следующий раз она сказала, что глаз появился у нее во сне, что она материализовала свой стеклянный глаз силой воображения. А однажды сказала, что он волшебный и видит вещи, недоступные простому глазу.

И наконец сообщила, что он у нее от рождения, что у ее матери был стеклянный глаз и у бабушки тоже, что он передается по наследству.

Нэнси вынула глаз и показала им в первый же день знакомства. Впоследствии она вынимала его только в тех случаях, когда они очень уж настойчиво просили. А они просили настойчиво. Они просили, и она уступала.

Рэй не особо старался, он предоставлял клянчить Эбби и Митчу. Но каждый раз, когда очередь доходила до него, он брал и рассматривал маленький стеклянный шарик с изображением зрачка на нем, и бросал взгляд на Нэнси, и думал: «Вот вещь, заменяющая ей глаз». При одной этой мысли он судорожно сглатывал. Поскольку держать в руке искусственный глаз для него было все равно что держать любой другой орган человеческого тела – например, трепещущее сердце.

Тем летом они не расставались: Эбби, самая старшая из них, ее сестра Лили, Митч и Рэй. Элоиза отдыхала в детском лагере. Их дома стояли рядом, располагаясь в вершинах воображаемого треугольника. Каждый день они встречались на лужайке между ними и решали, куда направиться дальше. Большую часть времени они проводили на так называемом Болоте, которое в действительности представляло собой редкие заросли деревьев возле ручья. Они считали это место своим.

Именно там Эбби пришла в голову мысль про ребенка и стеклянный глаз: что они должны выяснить истину. Рэй слушал и кивал, как Лили и Митч.

– Мы просто будем сидеть здесь и ждать, – сказала Эбби.

Через несколько дней после того, как стало известно о рождении ребенка, все четверо сидели напротив и ждали. Рождение ребенка ни для кого не являлось секретом. Рэй случайно услышал разговор матери с мистером Стейплсом, ближайшим соседом. Мистер Стейплс отвез Нэнси в больницу днем раньше, поэтому теперь они сидели на поребрике тротуара напротив ее дома и ждали, когда привезут ребенка. Они даже не стучались к ней в дверь. Они всегда стучались, и она всегда выходила к ним, но сейчас у них не имелось причин стучаться. А вот причины не стучаться имелись.

Во-первых, родители велели не беспокоить Нэнси, поскольку она страшно занята и не нуждается в общении. Она больше не нуждается в общении, поскольку теперь у нее есть ребенок.

Но были и другие причины. Рэй догадывался о них по интонациям родителей. Нэнси родила без мужа, ребенка без отца.

Эбби объяснила ситуацию, в которой оказалась Нэнси. «Любишь кататься, – сказала она, повторяя слова своего отца, – люби и саночки возить». И еще: «Она знала, что дело пахнет керосином».

И вот они сидели на поребрике тротуара напротив дома Нэнси и ждали. Рэй думал, что она сразу покажет им ребенка, как показала свой стеклянный глаз, в самый первый день.

– Хотите увидеть нечто действительно потрясающее? – спросила Нэнси.

Лили пристально смотрела ей в лицо. Она заметила в нем какую-то странность и напряженно вглядывалась, чуть склонив голову набок, словно собака, услышавшая еле различимый тонкий звук вдали.

– Вас это удивит, – сказала Нэнси. – Вы хотите?…

– Да! – нетерпеливо сказала Эбби. – Что?

– Вы просто не поверите, – сказала Нэнси.

– Я поверю, – сказала Лили. – Что?

Митч и Рэй не произнесли ни слова. Они озирались по сторонам, пытаясь первыми понять, что же такое она хочет показать, но не видели ничего примечательного.

– Мой глаз, – сказала Нэнси. – Мой левый глаз. Посмотрите на него внимательно. Видите?

– Он другой, – сказала Лили, и все они посмотрели и увидели, что он действительно отличается от правого глаза.

– Вот именно, – сказала Нэнси.

– Ну и что? – спросила Эбби. Она нахмурилась и осмотрелась по сторонам в поисках какой-нибудь более интересной вещи, чем просто глаз, несколько отличный от другого.

– Он не настоящий, – сказала Нэнси. – Он из стекла.

– Нет, – сказала Эбби. – Глупости. Такого не быва…

Она осеклась, услышав, как Нэнси постукивает ногтем по глазу. Рэй тоже услышал стук ногтя по глазу и сам почти почувствовал боль. Но Нэнси явно не чувствовала никакой боли, отчего все казалось еще ужаснее. Она ровным счетом ничего не чувствовала. У Рэя перехватило дыхание.

– Все в порядке, – сказала Нэнси. – Мне не больно.

– Не больно?

– Он стеклянный, – сказала она. – Он никогда не болит. Вот что в нем замечательно.

Они все уставились на глаз, пихая друг друга локтями, чтобы придвинуться поближе и рассмотреть хорошенько. Стеклянный глаз круче всего остального, подумал Рэй, гораздо лучше вставных зубов или деревянной ноги. Но сама мысль о нем казалась невыносимой.

– Откуда он у вас? – спросила Лили, словно Нэнси зашла в магазин и купила его. – Я имею в виду – как он у вас оказался?

– Мне подарил его король Брундая, – сказала она, и ее стеклянный глаз, казалось, заблестел. – Я никогда не забуду короля. Как я могу?! Мы встретились в пустыне, под лучами палящего солнца. Солнце в Брундае настолько яркое и жаркое, что можно лучи собирать в бутылки, а по ночам откупоривать их, чтобы освещать себе путь, словно вспышками молний. В Брундае все так и делают. В общем, мы с ним встретились под палящими лучами солнца и полюбили друг друга с первого взгляда. Но на самом деле это значит лишь то, что где-то на белом свете непременно есть человек, который полюбит тебя и которого полюбишь ты; один-единственный человек, и тебе нужно лишь встретиться с ним. Конечно, мне выпал один шанс из миллиона, когда мы с ним столкнулись посреди бескрайней пустыни и он случайно взглянул на женщину, ненароком оказавшуюся рядом. Но он таки взглянул, и мы полюбили друг друга. И все же – вы меня слушаете? – я оставалась чужестранкой, а он должен был править своим королевством, и мы оба понимали, что у нас нет будущего. Мы знали, что никогда не сможем пожениться. Но наша любовь была столь сильна, что мы не могли расстаться окончательно и жить друг без друга. Поэтому он подарил мне свой глаз, а я отдала ему свой, и теперь, когда я смотрю через него, через глаз моего возлюбленного, я вижу то, что видит он, а когда он смотрит через мой глаз, он видит то, что вижу я. Только так мы можем быть вместе. Мы видим жизни друг друга. На самом деле, – шепотом сказала Нэнси, резко подавшись к нам, – вполне вероятно, сейчас он смотрит на вас!

• Предыдущая
• 33/36
• Следующая