Слово - Уоллес Ирвин - Страница 91
- Предыдущая
- 91/233
- Следующая
— А что же предлагал ваш отец?
— Мой отец настаивал на том, что Иисус путешествовал намного дальше, тем не менее, это могло быть известно лишь очень немногим, и держалось в секрете, чтобы защитить Его. Указания на то, что Христос был за пределами Палестины, даже в Италии, обнаруживались в писаниях Павла, Петра, Игнатия и других. Третья ересь касалась продолжительности Его жизни. Мой отец не верил, будто бы Иисус умер в свои тридцать с лишним лет; он считал, будто Иисус умер намного позднее. По данному вопросу отец цитировал ряд источников, такие как сочинения — уже забыла, то ли Папия, то ли Тертулиана — где говорится, что Иисус был молодым, чтобы спасти молодых, человеком среднего возраста, чтобы спасти людей среднего возраста и пожилым, чтобы спасти пожилых — а пожилым в те времена считали человека лет пятидесяти и больше.
Ренделл допил свое вино, перевернул кассету в диктофоне и продолжил расспросы:
— Уточнял ли профессор Монти, где конкретно в Италии могут быть найдены подобные оригинальные документы?
— Да, уже в своих первых статьях, да и в некоторых последующих. Он рекомендовал продолжить раскопки в определенных катакомбах в окрестностях Рима, либо в домах, которые были местами тайных встреч христиан в Риме, в его окрестностях или же окрестностях Палатинского холма. В идеале можно было надеяться обнаружить домашнюю библиотеку богатого еврейского торговца, вроде тех немногих, кто жил по соседству с Остиа Антика. Такие евреи и были первоначальными христианами, и, живя рядом с морскими портами, они могли иметь самый ранний доступ к привезенным издалека товарам и документам.
— Именно это и заставило профессора Монти произвести раскопки в Остиа Антика?
— Здесь было кое-что более ценное, — сказала Анжела, и уточнила:
— Это было теорией, а факты отец присоединил к ней семь лет назад. Теория его была такова, что автор оригинального евангелия-источника в Иерусалиме мог выслать копию его, сделанную своим учеником, какому-нибудь богатому еврейскому семейству, проживавшему в каком-то из морских итальянских портов. Если это семейство было тайно обращено в христианство, тогда они могли спрятать документ в своей семейной библиотеке. Что же касается факта, то отец открыл в катакомбах святого Себастьяна крипту, в которой находились кости молодого новообращенного христианина первого столетия, с указаниями того, что этот новообращенный однажды посещал Иерусалим или же имел в Иерусалиме приятеля, центуриона, возможно, времен Пилата. Имя этого семейства тоже было в этой подземной крипте. Словно детектив мой отец попытался найти следы семьи этого юноши, и он установил, что его отец был процветающим еврейским торговцем-судовладельцем, имевшим огромную виллу на побережье неподалеку от Остиа Антика. Мой отец провел топографическое исследование этой местности — в особенности же, одного холмистого отрезка, который за столетия практически сравнялся с уровнем почвы — и он был рад тому, что обнаружил развалины, после чего подал доктору Туре заявку на проведение здесь раскопок.
Преодолев кучу препятствий политического характера, профессор Монти занял достаточную сумму, чтобы приобрести тот участок земли, где он собирался производить раскопки. В соответствии с итальянскими археологическими законами, если вы владеете или купили землю, где будут производиться раскопки, то сможете получить пятьдесят процентов от того, что будет найдено. Если же вы арендуете эту землю у ее хозяина, тогда вы обязаны отдать 25 процентов владельцу, 50 процентов — государству, а себе оставить всего лишь 25 процентов. Профессор Монти приобрел здесь участок.
В сопровождении группы, нанятой им для проведения раскопок — топографа, инженера, архитектора-рисовальщика, фотографа, специалистов по старинным надписям, монетам и гончарным изделиям, специалиста по костным останкам — профессор Монти перевез все необходимое археологическое оборудование на участок в Остиа Антика. Для проведения раскопок он приобрел электронные детекторы, топографические инструменты, рисовальные и чертежные принадлежности, фотографическое оборудование и сотню других вещей. После этого началась сама работа. Участок был разбит на квадраты, и группа снимала только по десять квадратных метров за раз, опускаясь вниз по слоям, очищая пространство понемногу.
— Сами раскопки заняли около двенадцати недель, — рассказывала Анжела. — Чтобы достичь слоев, содержащих остатки дома римского купца, мой отец рассчитал, что каждому столетию будет соответствовать один фут осадочных пород. Когда они уже прокопали ниже, через плодородные слои земли, дойдя до аллювиальных пород, отец был изумлен, встретив слои пористого туфа, сформированного осадочными породами подземных источников — очень похожие на породу в ближайших катакомбах, столь хорошо ему известных. Первыми находками стало огромное множество монет времен Тиберия, Клавдия и Нерона. Затем, когда отец обнаружил четыре монеты, прибывшие сюда из Палестины — три времен Ирода Агриппы Первого, умершего в 44 г.н.э., и одну, отчеканенную при Понтии Пилате, его надежды и возбуждение возросли до предела. И наконец, в одно славное для всех нас утро, он открыл каменный блок, содержащий в себе сосуд с Пергаментом Петрония и папирусами Евангелия от Иакова.
— И что случилось потом?
— Потом? — Анжела покачала головой. — Дальше — больше. Отец передал свои находки в лабораторию Американского Института Ориентальных Исследований в Иерусалиме. Коричневые фрагменты были такими ломкими, что их пришлось поместить в специальные увлажнители, потом их нужно было очищать спиртом, наносимым кистями из верблюжьего волоса, выравнивать и изучать под стеклянными пластинками. Донесение Петрония было в очень плохом состоянии, хотя сам документ являлся официальным и был написан на пергаменте очень высокого качества выделки. Евангелие от Иакова представляло собой темно-коричневые, почти черные кусочки, края отслаивались, многие листки со сквозными дырами; оно было написано тростниковым пером чернилами, изготовленными из сажи, смолы и воды, на папирусе самого паршивого качества, на листах размерами десять на пять дюймов. Иаков писал со страшными ошибками на своем арамейском, без каких-либо знаков препинания, его словарь, как выяснилось, не превышал восьми сотен слов. Текстуальные критики в Иерусалиме подтвердили аутентичность писаний и даже сделали замаскированное сообщение о находке в конфиденциальном бюллетене, который периодически распространяется в кругах библеистов. Эти же эксперты направили отца к профессору Оберу, в его парижскую лабораторию, чтобы узнать, действительно ли пергамент появился в периоде около 30 года нашей эры, а папирусы — около 62 года. Все остальное, Стив, вы сможете услышать от профессора Обера. Вся эта находка была по-настоящему сверхъестественной.
- Предыдущая
- 91/233
- Следующая
