Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом - Райт Том - Страница 22

Разумеется, это таинственный предмет, но о нем не следует забывать, какие бы вопросы мы ни обдумывали, хотя бы (я здесь опять обращаюсь к физике) в стиле Гейзенберга. Этот ученый сформулировал принцип неопределенности: когда я наблюдаю за чем-либо, факт моего наблюдения меняет поведение изучаемого объекта, и потому я никогда не могу с уверенностью сказать, что понял его свойства совершенно верно. Подобный фактор неопределенности, je пе sais quoi, существует во всех наших формулировках о нравственных и духовных предметах: как бы мы усердно ни молились, сколь бы надежными ни были наши богословские представления и сколько бы энергии мы ни вкладывали в поиск, все равно нам будут сопротивляться негативные силы (или, быть может, лучше сказать «Негативная сила»), действие которых необходимо учитывать.

Но Новый Завет сообщает нам об этом хорошую новость: эта Негативная сила, это существо, подобное личности и стремящееся оставаться в тени (или эти существа), было побеждено на кресте Иисуса Христа. Это одно из следствий того, что мы рассматривали в предыдущей главе. Там я говорил, что склонен воспринимать тему Христа-Победителя, тему победы Иисуса Христа над силами зла и тьмы как одну из центральных тем богословия искупления, подле которой все другие разнообразные смыслы креста занимают свое особое место.

Победа Христа и обетование о том, что в итоге зло будет побеждено, составляет последний важнейший элемент подготовки к основной теме данной главы. Как, помня обо всем этом, должны мы представлять себе новый Божий мир, совершенно свободный от зла? И как нам надлежит жить в этот период между победой Христа над злом в прошлом и наступлением грядущего мира, в котором эта победа станет полной и окончательной?

Нам сложно представить себе будущий мир из-за того, что нам всем были привиты неверные представления. Как я уже не раз писал, нам надо представить себе не «небеса», как принято думать, но новое небо и новую землю, о которых говорят как Исайя, так и Книга Откровения. В Библии мы не найдем картины будущего в виде мира развоплощенных духов, или херувимов на облаках, или платонических «Островов блаженных», где праведники проводят день за днем в философских разговорах. Будущее куда более телесно и реально, чем эти бледные образы. В главах 21 и 22 Откровения, хотя они наполнены символами и метафорами, мы ясно видим, что эти символы и метафоры говорят о новом творении, о реальном мире, во всем напоминающем наш мир пространства, времени и материи, только этот новый мир превосходит наш: он величественнее, в нем больше новых возможностей, исцеления, роста, новой красоты.

Если мы повнимательнее присмотримся к двум последним главам Откровения, мы увидим, что нам предлагают представить себе сообщество из множества людей, населяющих город — Новый Иерусалим, который есть Невеста Агнца. Из этого сообщества устранено все бесчеловечное, все, что уменьшает человечность (21:8; 22:15, 27; вопрос, как это связано со сценой суда в конце главы 20, нас сейчас не должен отвлекать). Это сообщество живет среди ослепительной красоты, о которой говорят драгоценные камни и золото, а также совершенные пропорции зданий. Это место исцеления, как в настоящий момент (21:4), так и, согласно таинственному обетованию, в будущем (22:2), где листья древа жизни, растущего у реки, которая изливается из города, предназначены «для исцеления народов»). Если мы можем представить себе общество людей, где есть красота и исцеления, мы делаем огромный шаг вперед в попытке представить тот мир, который Бог замыслил осуществить через смерть и воскресение Иисуса. Именно к этому миру мы должны стремиться, используя все силы, дарованные Духом.

Павел разворачивает картину той же самой реальности в 1 Кор 15, подчеркивая в первую очередь то, что в этом будущем мире не будет смерти. Смерть — тление и распад благого творения, включая человека, который носит образ Божий, — это самое сильное богохульство, насильственно проникшее в мир, последнее оружие сатаны. И она должна быть упразднена. Вот что значит воскресение, которому посвящена вся глава. Просто какая-то бесплотная «жизнь после смерти» не воздает должного воскресению, это скорее союз со смертью, чем ее преодоление. Когда мы, люди западной культуры, думаем о жизни, неподвластной для смерти, мы обычно представляем себе нематериальный мир. Но достойно внимания, что Павел здесь говорит о неподвластном тлению и смерти физическом мире. Важно понять, что это новое творение, новый мир с новой материей, которая не знает распада и смерти, не подчиняется естественным циклам развития и увядания, не представляет собой бесконечную (как мы ее воспринимаем) череду рождений и смертей в рамках естественного положения вещей. Новый Божий мир — это та реальность, на которую указывают красота и величие нынешнего мира. Это только указатели, но подлинные указатели, потому что (в отличие от идей Платона) они указывают не на абстрактные и нематериальные вещи, но на мир, который будет более материальным, более прочным, в итоге более реальным, на мир, где глубинный смысл физической реальности станет явным и зримым, на мир, полный познания Божьей славы, как воды покрывают море (Ис 11:9, Авв 2:14).

Апостол Павел разворачивает перед нами еще более великую картину будущего мира в Послании к Римлянам 8:19–25. Творение, пишет Павел, покорилось суете (8:20), и мы все это прекрасно знаем. Дерево приносит плоды, а затем становится мрачным и голым. Лето достигает своей кульминации, а затем дни начинают становиться все короче. Жизнь человека, наполненную обещаниями и красотой, смехом и любовью, подсекает болезнь и смерть. То творение, которое мы видим, свидетельствует о силе и славе Бога (Рим 1:19–20), но и о состоянии суеты, у которой оно в плену. Но этот плен, как любые виды порабощения в Библии, кончится своим Исходом, моментом освобождения, когда Бог совершит со всей вселенной то же самое, что Он совершил с Иисусом на Пасху. Эта картина настолько необъятна и ослепительна, что многие люди, включая благочестивых читателей Павла, закрывают на нее глаза и, ничего не заметив, спешат перейти к более «личным» и практическим вещам, вытекающим из этого отрывка. Но Павел всеми своими аргументами вел читателя именно сюда, именно здесь его великая тема правды Божьей — или даже можно сказать, оправдания Божьего, которая так часто встречается в размышлениях о «проблеме зла», — достигает своей величайшей вершины. В популярном понимании Павла тему справедливости Божьей так часто заслоняла тема спасения человека, что при попытке точно

понять мысль апостола приходится напоминать себе, что тема, начатая с Рим 1:16, достигает своего завершения не просто в Рим 3:21-4:25 и не только в Рим 5:1-11 или Рим 8:1-11, но именно здесь, в Рим 8:19–27. Примерно той же самой проблеме посвящена иудейская книга I века, которую мы называем Четвертая книга Ездры: пока все творение не будет исправлено, нам может казаться, что Бог совершил ошибку, или слишком слаб и беспомощен, или просто несправедлив. Нет, провозглашает Павел: обновление творения, мучительное рождение нового мира из утробы старого покажут, что Бог справедлив. Глава 8 Послания к Римлянам — это самый глубокий ответ Нового Завета на «проблему зла» и на вопрос о справедливости Бога. И все это совершается по образу Исхода, освобождения из рабства, по образу креста и воскресения и новой жизни, наполненной Духом.

Таким образом, Новый Завет предлагает нам представить себе новый мир как прекрасную общину, которая исцеляет, мир, переполненный жизнью и энергией, недоступный порче, недосягаемый для смерти и распада, возрожденный мир, освобожденный от рабства тлению, который теперь может соответствовать своему предназначению. Это и есть тот полюс, на который должны указывать наши компасы, чтобы мы могли найти нужный путь среди множества дорог сегодняшнего дня. Вопрос, как мы можем представить этот мир, сам по себе непрост, и мы скоро к нему вернемся. Но прежде того давайте подумаем, как должна выглядеть наша жизнь, если, помня о новом мире, мы будем его предвосхищать уже сегодня. Как показывает Павел в Рим 8, вся наша нынешняя жизнь, предвосхищающая будущее, — это стенания с участием Духа в ожидании последнего дара — хотя при этом мы можем радоваться победе, которая уже совершилась (Рим 5:1–5; 8:31–39).