Комната № 13 - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 1

• 1/20
• Следующая

Утром заключенные, как обычно, собрались во дворе дартмурской тюрьмы.

Джонни Грей поежился от весенней прохлады и поднял воротник полосатой арестантской куртки.

Затем он привычно оглядел двор.

Контора.

Котельная.

Глухая стена.

Выщербленный асфальт.

Уродливая, безвкусно раскрашенная церковь.

Кладбище, на котором отбывают посмертное заключение тела тех, кто уже до конца отсидел пожизненное.

Вышки охранников.

Прачечная.

Кухня.

А это что?

Около кухни лежала большая груда кирпичей.

«Вчера ее там не было», — подумал Джонни.

Из конторы вышел один из надзирателей.

На тюремном жаргоне их называли «живодерами».

Он прокричал:

— Нужны два каменщика!

Джонни быстро взял под руку стоявшего рядом Уолтера Смита, сделал вместе с ним шаг вперед и гаркнул:

— Мы готовы!

— Ты умеешь класть кирпичи? — тихо спросил его Уолтер.

— Нет. А ты?

— Тоже.

— Все равно это лучше, чем таскать тачку с камнями, — шепнул Джонни. — Верно?

— Спрашиваешь!

— Вы двое останетесь здесь, — распорядился надзиратель.

Рыжебородый охранник отворил ворота тюрьмы. Колонна заключенных, со всех сторон окруженная «живодерами», двинулась на работу.

Надзиратель отвел Грея и Смита к кухне.

— Надо построить кладовую, — сказал он. — Переберите и сложите кирпичи, а потом я выдам вам инструмент.

Как только «живодер» ушел, Уолтер сказал Джонни:

— Спасибо, парень. Я уже стар и не так быстро соображаю, как когда-то. Сам бы я не успел выскочить первым.

Он с минуту помолчал, затем спросил:

— А почему ты выбрал в напарники именно меня?

Грей улыбнулся.

— Работа тут не пыльная, не то, что в каменоломне. Можно поболтать.

— О чем?

— Я подумываю, не стать ли мне фальшивомонетчиком. Дело прибыльное. А ты, говорят, давно им занимаешься.

Старик гордо выпрямился:

— Тебя еще на свете не было, желторотый, когда я в первый раз сидел за подделку ассигнаций!

Из конторы вышел надзиратель.

Увидев его, заключенные принялись сортировать кирпичи.

— Надо растянуть эту работу до конца дня, — негромко проговорил Смит. — Чем позже они поймут, какие из нас каменщики, тем дольше отдохнем от тачки.

— Я по ней еще не соскучился, — отозвался Грей.

— Не разговаривать! — прикрикнул «живодер», подойдя к ним.

— Я только сказал, сэр, что кирпичи неважные, — почтительно сказал Уолтер.

— Знаю. Но других нет.

Надзиратель прошел мимо.

— Что ты знаешь? — проворчал ему вслед старик. — Где спусковой крючок у пистолета, да в какую сторону поворачивать ключ в замке…

— Начальник вернулся из Лондона? — крикнул охранник с вышки.

— Да, — ответил надзиратель.

— Какие новости?

— В Английском банке опять обнаружили банкноты с одинаковыми номерами.

— Фальшивые?

— Конечно! Иначе бы номера не совпали! Но по всем остальным признакам — настоящие.

— Кто же их делает?

— Во всяком случае, не Монетный двор. Это проверено.

— Значит, какой-то гений фабрикует их у себя в погребе?

— Наверное. В банке ему дали прозвище «Великий Печатник». Полиция сбилась с ног, но вот уже несколько лет не может узнать, кто он такой.

— А еще что слышно? — спросил скучающий охранник, но надзиратель махнул рукой и скрылся за дверью кухни.

— Великий Печатник? — усмехнулся Смит. — Джеффри Легг лопнул бы от гордости, если бы услышал это…

— Он, случайно, не родственник Эммануила Легга, который сидел здесь за ограбление банка и убийство? — поинтересовался Джонни.

— И незадолго до своего освобождения «настучал» на беднягу Феннера, — кивнул Уолтер. — Джеффри — сын скотины Эммануила. В отличие от отца, он еще ни разу не был в тюрьме. А старший Легг за решеткой зубы проел. Умеет устраиваться со всеми удобствами. Тот «живодер», который только что пошел на кухню, переправлял тайком через забор письма Эммануила и ответы его сына.

— За хорошую плату, конечно?

— Дай Бог тебе, малый, заработать за всю свою жизнь сотую долю того, что имеют Легги.

— Да ну!

— Я знаю, что говорю! Папаша вдвоем с самим Питером Кеном обчистили банк на миллион фунтов стерлингов.

— Ого!

— Таких дел у него за плечами несколько. Только в этот раз он сдуру ухлопал полицейского и получил пятнадцать лет.

— А деньги?

— Остались у Кена. Питер с тех пор заделался джентльменом, вырастил дочь, — ей сейчас, наверное, лет восемнадцать, — и живет себе преспокойно на собственной вилле в Хошеме. Ты знаешь Питера?

— Да, — вздохнул Джонни.

— Ты чего нос повесил, парень?

— Я люблю его дочь и хотел бы на ней жениться, но…

— Денег нет?

— Об этом Кен и не спрашивал. Для него главное — выдать дочь за джентльмена с незапятнанной репутацией. У меня все было в порядке: я еще ни разу не сидел и сумел понравиться Мери. Питер еще хотел, чтобы я перестал мошенничать на бегах.

— Ты исполнил его желание?

— А ты видел когда-нибудь Мэри?

— Нет.

— Если бы видел, ты не задавал бы глупых вопросов. Мошенничать я бросил, но лошадь продолжал выставлять. И тут один сукин сын подменил ее.

— Поставил в стойло свою клячу вместо твоего рысака?

— Наоборот. Его конь был лучше.

— Тогда он просто сумасшедший.

— Может быть.

— И что же было дальше?

— Мой вороной был одним из главных соперников его гнедого фаворита. Он перекрасил своего коня в черный цвет и ночью обменял лошадей.

— И твой жокей ничего не заметил? Ведь кони отличаются не только мастью!

— Думаю, что ему хорошо заплатили за рассеянность.

— Кто же выиграл заезд?

— Конечно, я.

— Куш сорвал приличный?

— Очень.

— За что же ты обзываешь своего благодетеля сукиным сыном?

— Пока я радовался удаче и получал выигрыш, он «настучал» в полицию, что я украл его фаворита. Лошадь выкупали и она сразу же стала снова гнедой. А меня упекли сюда.

Смит сел на стопку кирпичей.

— Кого в этой тюрьме ни спроси, все попали сюда случайно. А если и не случайно, то не по своей вине. Один только я сижу за дело, если вас всех послушать.

— А за что?

— Банкноты штамповал, что же еще?

— Неаккуратно?

— Как умел. Не у всех же такие таланты, как у Великого Печатника. Дрянная душонка, как и его папаша Эммануил, а голова варит, и руки золотые. Уже который год никто не может отличить его купюры от настоящих!

Грей пристроился рядом с Уолтером.

— А кто его учил?

— Во всяком случае, не отец. Старик Легг грабил банки. В последний раз, лет пятнадцать тому назад, в паре с Питером Кеном…

— Ты уже говорил об этом.

— Да? — удивился Смит. — Значит, старею и превращаюсь в одного из тех несносных болтунов, которые по десять раз подряд повторяют ту же самую историю… А что Питер сделал со своими деньгами, я не рассказывал?

— Нет.

— Когда я в последний раз был на каникулах по ту сторону забора… Ты, малый, посматривай, не идет ли «живодер» из кухни…

— Ладно.

— Так вот, я тогда узнал, что Кен пустил деньги в оборот и хорошо нажился. А Эммануил Легг написал сыну, чтобы тот подослал к Питеру кого-то из ихней шайки и потребовал его, Эммануила, долю. Кен якобы ответил, что не хочет иметь никаких дел с мерзавцем, втянувшим его в «мокрое» дело. Тогда старший Легг возненавидел Питера и поклялся ему отомстить. За то, что Кен не сел вместе с ним, а обеспечил себе алиби, за то, что не захотел делиться деньгами и за то, что обозвал его мерзавцем. Впрочем, насчет их дележа я знаю только со слов Легга. Хотел бы я послушать, что скажет об этом Кен…

— Эммануил еще рассказывал, что Питер предал его и засадил в Дартмур, — заметил Джонни.

• 1/20
• Следующая