После матча - Филатов Лев Иванович - Страница 42

Тем не менее это интервью не перелистнешь с понимающей улыбкой по той чрезвычайно серьезной причине, что дал его газете вице-президент ФИФА, начальник Управления футбола Спорткомитета СССР, кандидат педагогических наук Вячеслав Колосков. Оставим в стороне ФИФА, это, что называется, не наша компетенция. Обратимся к советскому футболу. С этой точки зрения подобные отзывы о чемпионате и о состоянии мирового футбола выражают уже не личное вкусовое восприятие, а приобретают и некий программный характер.

Мне неизвестно, чтобы в каких-либо краях, ближних или далеких, всерьез исследовался вопрос: что есть футбол, игра или дело? А у нас он существует, и не первый год. Конечно, в открытую предмет спора не объявляется, на сочувственное понимание широкой аудитории у сторонников чисто делового подхода к футболу надежд нет. Поэтому его всячески камуфлируют. То фразами о том, что цель (спортивный результат) оправдывает любые средства и что команда – это машина, обязанная вырабатывать требуемый итог, то терминологией, заимствованной из научно-популярных брошюр, которая должна создавать видимость умения тех же сторонников делового подхода, проникать в атомные глубины футбола, что не дано, скажем, миллиарду простых смертных, целый месяц, затаив дыхание, не отрывавшихся от телевизоров.

Если свести воедино претензии и обиды наших болельщиков в связи с чемпионатом мира, то их можно было бы назвать так: «Дело о пропаже у сборной страны летом 1982 года игры, которая была в наличии осенью 1981 года». Даже не конечный счет того или иного матча коробил зрителей, а аморфность игры нашей команды, тем более досадная, что она резко контрастировала с активным и стройным образом действий большинства других команд.

«Дело о пропаже» может быть рассмотрено локально. Тогда речь должна идти о вполне конкретных вещах. Например, о программе подготовки команды, которая вопреки многолетней, привычной и испытанной практике работы зимой и ранней весной на своих стадионах, в нелегких условиях осуществлялась главным образом через туризм на зарубежных полях, в разного рода турне, с матчами скорее расслабляющими, чем закаляющими. Или о неумении тренеров обеспечивать наилучшую спортивную форму игроков к нужному сроку. Это ведь просто удивительно, что Блохин, Шенгелия, Гаврилов, Чивадзе, Оганесян, Сулаквелидзе, блиставшие в конце прошлого сезона, спустя полгода сразу все выглядели потерянными, разучившимися, забывшими все, что умели. (Ради такой, с позволения сказать, подготовки были принесены в жертву все три наших ведущих клуба – киевское и тбилисское «Динамо», «Спартак», которые за время отсутствия своих тренеров сползли на средний уровень.) Или о малодушном отступлении тех же тренеров от своих собственных взглядов (осени 1981 года) и вдруг в наиболее ответственный момент вменивших в обязанность команде оборонительное самоограничение, игру «деловую», только на результат.

Но что-то не позволяет замкнуть круг в рассматриваемом «деле». Не позволяет память. Она повелевает обратиться к 1976 году, когда превосходно игравшее годом раньше киевское «Динамо», избрав для себя тот же, самый льготный и приятный во всех отношениях, метод подготовки на зарубежных стадионах и в турне, растеряло все, что имело, и опростоволосилось на Олимпийском турнире в Монреале. И к печальной памяти матчу 1970 года СССР – Уругвай, последнему матчу в чемпионатах мира перед долгим, 12-летним перерывом, где нашими (вот уж парадокс!) был применен оборонительный вариант против засевших в окопах уругвайцев,- матчу, чрезвычайно схожему по своей бесцветности с матчем СССР – Польша. Криминалисты сказали бы: знакомый почерк.

И мы снова утыкаемся в свою, проблему.

Так что же есть футбол: игра или дело? В широком смысле слова, если брать все аспекты, а в футбольном занятии их немало, то, разумеется, и игра и дело. Если же выделить зеленый прямоугольник поля с двумя командами на нем, состязающимися перед зрителями в течение полутора часов, то, конечно, игра. Впрочем, наше «конечно» наверняка у кого-то вызовет и ухмылку и даже раздражение: «опять журналист красивыми фразами норовит приглушить наисовременнейшие тенденции». Эти «кто-то» – лица отнюдь не таинственные, они составляют значительную часть тренеров и руководителей наших клубных команд, тех, от кого в первую очередь зависит, в каком облике является перед нами на стадионах футбол. Они, считающие себя реалистами, рационалистами, смотрящими в корень, чуждыми иллюзий, убеждены, что футбол есть дело как за пределами поля, так и в его белых линиях. Дело для них состоит в том, что надо набирать очки, занимать запланированные места, забивать минимально необходимое число голов в чужие ворота. Игроки обязаны трезво представлять себе все свои задачи, знать, например, что дома полагается взять два очка, а в гостях недурно поживиться и одним. Все это надо уметь осуществлять просто, без затей и фантазий, ибо результат – превыше всего, по нему и оценки и милости. Если же сии стратегические расчеты вдруг идут насмарку, то выручают спасительные коррективы, можно при случае взять в долг у других команд недостающие очки, сгонять «договорную ничью». Вот и вся мудрость футбольных практиков, а остальное, в том числе и рассуждения о красивой игре, как они считают,- от лукавого. Быть бы живу. И живут. Даже припеваючи.

Примеры, опровергающие такой подход к футболу, фигурально выражаясь, заносятся на мемориальные доски, их вспоминают в торжественных случаях, но руководством к действию они не становятся. Словно примеры эти не наши, не близкие, а взяты в тридесятом государстве.

Киевское «Динамо», выигравшее Кубок кубков в 1975 году, тбилисское «Динамо», добившееся того же успеха в 1981-м, «Спартак», ставший чемпионом страны в 1979 году, сборная команда страны осенью 1981 года, эффектно победившая в отборочном турнире чемпионата мира, наконец, минское «Динамо», вопреки всем табелям о рангах пробившееся в чемпионы в 1982 году. Они разные, все эти команды, одни выше классом, другие ниже, каждая со своими достоинствами и уязвимыми местами, однако их объединяет и ставит на одну доску то, что они имели игру и были верны ей из матча в матч. Характерная игра – игра как разумная человеческая общность – заметно выделяла их среди других команд, занимавшихся «делом», и вознаграждала без ухищрений желанными победами и вниманием благодарной аудитории.

Все это должно было бы становиться капиталом, богатством нашего футбола, вызывать желание у тренеров и мастеров пытать счастье на тех же дорогах. Однако завоевания эти стоят особняком как некие примечательные исключения из правил, о которых небезынтересно порассуждать на досуге, но следовать которым не обязательно.

Безыгровое, чисто деловое существование футбола вполне устраивает многих. Попробуйте определить, в чем изюминка игры (точнее бы сказать, службы) ЦСКА, «Шахтера», ростовского СКА, «Нефтчи», «Кайрата», «Металлиста», московского «Динамо». Вам это не удастся, команды эти более схожи, чем различны.

Почему же так? Однажды В. Мейерхольд заметил: «Режиссер – это идеальный зритель». Смело задуманная, осознанно поставленная игра требует от тренера режиссерских способностей, особого репетиционного труда, воображения, умения восхищаться, ценить красоту и тонкости, доверия к игрокам, к импровизациям, рождающимся на поле, способности не страшиться их как отступления от элементарных догм. В ней, такой игре, реализуются творческие начала, доступные футболу, это тренерская работа высшей категории.

А всему этому противостоит расхожее ремесленничество, которое никуда не ведет, лишь обеспечивает прожиточный минимум от сезона к сезону.

Поэтому, возвращаясь к интервью, остается только удивиться уничижительной оценке: «Было мало настоящей, красивой футбольной игры». Какого-то сверхгурмана может не устроить игра сборных Бразилии, Италии, Аргентины, Франции, ФРГ. Дело вкуса. Но как же не увидеть, что и эти команды и другие, в том числе новички – сборные Алжира и Камеруна, первым, непременным, естественно-обязательным условием своего существования полагают верность определенному игровому направлению?!