Ворота измены - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 25

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая

— Привет, Грэгэм! Правда ли, что вы сейчас живете в деревне?

— Диана дома? — вместо ответа спросил Грэгэм.

— Да. Мы пойдем с ней в «Карлтон» поужинать.

— Поищите себе другую партнершу… Мне надо пару часов поговорить с Дианой.

Дерзкий взгляд Коллэя обескуражил Грэгэма.

— Вот как? Вы стали чересчур заносчивы, сударь, — сказал Коллэй. — Должен вас огорчить, Диана договорилась о встрече… чисто деловое свидание!

Грэгэм был в таком состоянии, что даже готов был пустить в ход аргумент, что он супруг Дианы, но, к счастью для него, она вдруг показалась в дверях. По внешнему виду Грэгэма она сразу поняла, что возникли какие-то сложности.

— Я хочу поговорить с тобой наедине, Диана. Коллэй сказал, что вы куда-то собираетесь уходить… Не можешь ли отменить визит?

Диана посмотрела на Коллэя.

— Думаю, можно, — она явно огорчила Веррингтона.

— Милая, дорогая Диана… — начал было Коллэй.

Она покачала головой.

— Очень жаль, Коллэй, но разговор с Грэгэмом отложить нельзя. Если ничего не имеете против, в «Карлтон» я приду позже.

Диана говорила так, что спорить было бесполезно. Коллэй большим усилием воли скрыл возмущение. Диана вышла с ним в коридор, где он тихо шепнул ей:

— Не думаю, что было бы уместно посвящать нашего друга Грэгэма в план, который мы обсуждали сегодня после обеда.

Она не ответила и закрыла за ним дверь. Быстро вернулась к Грэгэму и спросила:

— Что случилось?

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Что тебе говорил Коллэй в коридоре? Он же не хотел, чтобы я это слышал?

Грэгэм не ревновал, но нервы его были взвинчены до крайности.

— Днем, после обеда, он предложил мне выйти за него замуж, — спокойно сказала Диана. — В коридоре он просил меня ничего тебе не рассказывать. Коллэй мне противен, но нужен. Ну что случилось?

Он беспокойно зашагал по комнате.

— Трайн просто сумасшедший… сумасшедший, как мартовский заяц. Я был в Тауэре и осмотрел сокровищницу. Легче уж ограбить Английский Банк!

Вкратце он познакомил ее с результатами экскурсии.

— Старый дурак опоздал на двести лет, — сделал вывод Грэгэм. — Государственная сокровищница — настоящий сейф. Даже самый хитрый взломщик, будь он хоть американец, хоть англичанин, не сумеет открыть стальные двери. Даже если бы и открыл, то проделал бы только десятую часть работы. Повсюду стоит сигнализация, электрическая проводка, видимо, скрыта в стенах. Выполнить план физически невозможно!

— Но Трайн не ставит невыполнимых задач. Я сегодня говорила о нем с Коллэем! Последний утверждает, что Тигр — один из хитрейших людей на свете.

Диана долго и серьезно наблюдала за Грэгэмом.

— Ты считаешь, твоя роль в этом деле очень опасна? — наконец спросила она.

— Опасна, но реальна. Я считаю ее самой гениальной частью плана. У меня довольно большой военный опыт: я был в Сэндхорсте и два года в Уэстшире. Меня не это беспокоит. Нервов хватит. Особенно тревожит кража сама по себе. Трайн выделил для нее всего пятнадцать минут: он рассчитывает за это время пробраться через дубовую дверь. Думаю, нужно быть просто везунчиком, чтобы уложиться всего в четверть часа. В Дартморе я беседовал с самыми знаменитыми взломщиками… Например, с Вринеем, который ограбил Сутерн-Банк. Он сказал, что даже первоклассным взломщикам надо не менее трех часов, чтобы вскрыть стены современного сейфа. Обычно это они делают в праздники, когда можно работать более менее спокойно. Кроме того, у них должна быть относительная свобода в движениях. А электрическое сверло?.. Нет, тауэрский план никак не выполним! Я должен поговорить с Трайном.

— Завтра вечером он будет в Кобэме, — сказала Диана. — Он сообщил и просил меня быть там в то же время. Мы должны все хорошо обдумать, Грэгэм. У меня уже голова болит из-за этого плана.

Диана внимательно наблюдала за Грэгэмом, пока он прикуривал папиросу и метко бросил спичку через комнату в камин. «Из него еще можно сделать порядочного человека, — подумала Диана. — Он только „заторможен“ в духовном развитии, что сбило его с правильного пути». Диана когда-то любила его. Любила страстно, безумно. В этот тяжелый решающий момент, когда все поставлено на карту, в ней опять проснулась страсть к этому человеку. Конечно, любви в полном смысле слова не было, но она испытывала симпатию к Грэгэму.

— Грэгэм, завтра ночью мы хорошо обдумаем план… обдумаем вместе…

Он ощутил, как изменился ее голос и вопросительно посмотрел Диане в глаза. Может быть, он увидел в них нечто большее, чем ожидал. По его напряженному лицу скользнула улыбка. Это была первая улыбка, которую Диана увидела после выхода Грэгэма из тюрьмы.

— Возможно, не стоит и беспокоиться, — сомневался он. — Старый Трайн, несомненно, не глуп. Он знает обо всех трудностях лучше, чем мы с тобой.

— А в манускрипте что-нибудь говорится об этом? — спросила Диана. — Может быть, там есть инструкция о взломе в Уэкфильд-Тауэре?

— Нет. Трайн умолчал об этом, — сказал он и снова улыбнулся. Грэгэм внезапно протянул руки: — Я очень рад, Диана, что ты приедешь ко мне. Не знаю, атмосфера ли этой комнаты или ты сама повлияли на меня… Мне стало как-то легче и спокойнее…

Диана опять посмотрела на него. К ее прежним заботам добавилась новая — о личной безопасности Грэгэма.

Ричард Халовель нечасто наносил визиты супруге полковника, леди Синтии. Она очень удивилась, когда ей доложили о приходе Дика. Леди сидела за чайным столом в низком кресле. Она была стройна, держалась прямо, черты лица тонкие и правильные. Общую гармонию нарушали только тонкие губы. Боб Лонгфелью так резюмировал свое мнение о леди Синтии: «Когда ее видишь, ей можно дать тридцать лет, когда слышишь — все сто». С одной стороны, она обладала свежестью девушки, с другой — мудростью пожилой женщины.

— Очень рада вас видеть, Дик, — протяжно сказала леди. — Вы пришли первым. Подать вам чаю?

— Благодарю, уже пил. Я хочу поговорить с вами наедине, — сообщил он скороговоркой о цели своего визита.

У леди было так называемое «послеобеденное время». Самое тяжелое для молодых лейтенантов. У нее были свои, одной ей известные, источники информации, и она всегда знала, какие наставления сделать каждому юноше по поводу его похождений.

— Сядьте, пожалуйста, Дик. Вы хотели, конечно, поговорить о мисс Джойнер…

Дик хорошо владел собой, но сейчас почувствовал, как кровь приливала к лицу.

— Вы правы! Я пригласил ее к себе на ужин, который состоится завтра у меня дома. Осмелюсь просить вас оказать любезность и взять на себя роль хозяйки вечера.

Леди Синтия уставилась на гостя своими синими блестящими глазами. После паузы она сказала:

— Конечно, буду очень рада. Это ведь та молодая девушка, которая живет в Девоншир-Хаузе… О ней много говорят, и утверждают, что она очень красива.

— Она изумительна, — с восхищением подтвердил Дик.

Леди ненароком пожала плечами, но Дик заметил этот жест и приготовился выслушать мораль.

— Она принадлежит к семье Джойнер из Йоркшира, не правда ли? А может быть, из Уэрвикшира… Я знаю одну хорошую семью, которая живет там много лет.

— Я ничего не знаю о ее семье, — вздохнул Дик.

Она вопросительно подняла брови.

— Думаю, не только я, но и она сама не имеет понятия о своих родственниках. Но она порядочная и обворожительная девушка. Надеюсь, вы, леди Синтия, дружески примете ее в круг нашего полка.

Она опустила голову.

— Вы, конечно, понимаете, как тщательно, осмотрительно нужно принимать жен молодых офицеров. Надеюсь, вы будете счастливы. Останетесь ли вы…

— Пожалуйста, леди Синтия, не мучайте себя вопросом, останусь ли я в полку, или нет, — сказал Дик, стараясь сдерживать эмоции. — Не хотите ли сначала ее увидеть?

— Конечно, — ответила она и вдруг буквально выпалила: — А вы спрашивали ее о происхождении, о семье?

— Да, спрашивал, — спокойно ответил Дик. Он поднялся. — Итак, имею честь ждать вас к восьми часам?

• Предыдущая
• 25/40
• Следующая