Ворота измены - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 3

• Предыдущая
• 3/40
• Следующая

— Вы не против моего визита?

Итак, это Гоуп Джойнер. Ну что же, мила и хороша. Диана весьма критически оценивала красоту женщин, но здесь она не нашла изъянов: фигура, цвет лица и голос Гоуп ее вполне удовлетворили.

— Наоборот, мне очень приятно… Садитесь, пожалуйста.

Диана взяла с подушки задремавшую собачку. Та громко залаяла, но легкий шлепок быстро успокоил ее. Того (так звали собаку) уже привыкла к чередованию ласк и наказаний.

Гоуп не садилась. Только ее рука оперлась о спинку шезлонга.

— Я получила от вас письмо… очень странное, — сказала она. — Разрешите мне прочитать… может быть, вы забыли…

Диана никогда не забывала содержания писем, но почему-то согласилась. Когда девушка открывала ридикюль, Диана наблюдала за ней особенно внимательно. Гоуп достала из конверта серый листок и сразу начала читать:

«Дорогая мисс Джойнер! Надеюсь, вы не осудите меня за то, что пишу вам по делу, которое затрагивает мои интересы. Я достаточно наслышана о Вас, чтобы быть уверенной в том, что Вы с уважением отнесетесь к моему доверию. Буду откровенна — я в замешательстве. До вашего появления я была помолвлена с сэром Ричардом Халовелем, Из-за семейных обстоятельств, не представляющих для Вас особого интереса, мы сейчас расстались. В последнее время Вас часто видели с ним и характеризуют весьма недружелюбно. Интересуются, кто Вы, откуда родом и где Ваша семья. Однако это волнует меня меньше, чем положение, в котором я оказалась. Я нежно люблю Дика, и он отвечает мне взаимностью, хотя в настоящее время мы и не разговариваем. Не будете ли Вы столь великодушны, чтобы предоставить мне возможность восстановить дружбу с Ричардом?»

Гоуп закончила и снова положила письмо в ридикюль.

— Не думаю, чтобы моя просьба была неблагоразумной, — холодно прокомментировала Диана.

— Чтобы я сама себя погубила? — спокойно, но резко спросила Гоуп. — Думаю, вы очень зазнались!

Диана прикусила губу.

— Возможно… Письмо кажется довольно глупым, но я тогда была в замешательстве. Но все это не имеет значения. Ведь вы только его друг, потому и заботитесь о нем…

Гоуп отрицательно покачала головой.

Диана нахмурилась.

— Вы думаете… что любите его?

Гоуп была спокойна.

— Это так и есть, — сказала она.

У Дианы перехватило дыхание. И только через несколько минут она смогла продолжить.

— Ах, как интересно!

Гоуп, казалось, не замечала язвительного тона.

— Итак, — продолжала Диана, — я делаю вывод, что… — она выдержала классическую паузу, делая вид, что размышляет, — моя просьба не удержит вас…

— От чего может удержать дружба или любовь к Дику Халовелю? — по-детски наивно спросила Гоуп.

Диана вздрогнула. Откровенно, она и не ожидала, что письмо принесет ей пользу, потому что писала его в припадке грусти и уныния. Не исключено, что она этим хотела оскорбить или унизить Дика. Но сейчас Гоуп стояла перед ней невинно красивая и уверенная в своей любви. Она пришла сюда без страха, спокойно смотрела Диане в глаза. Это было похоже на вызов, и Диана почувствовала себя жестоко оскорбленной. Давно остывшие чувства ожили вновь, испепелявшая ее четыре года назад страсть вспыхнула с новой силой. Навязчивые мысли о несбывшихся надеждах не давали покоя…

Гоуп заметила, что Диана всхлипнула и закусила губы.

— Я хочу вам кое-что показать.

Голос Дианы трудно было узнать. Она вышла из комнаты и через минуту вернулась. У нее в руке был маленький кожаный футлярчик. Она открыла его, вынула кольцо с тремя огненными алмазами и подала его Гоуп.

— Прочтите, пожалуйста.

Гоуп смутилась и чисто механически сделала то, что просили: «Дик своей Диане. 1922».

Гоуп вернула кольцо.

— Что теперь скажете? — спросила Диана.

— Обручальное?

Диана утвердительно кивнула.

— Разве это что-то меняет? — спросила Гоуп. — Разве это такой же веский довод, как и ваше письмо? Что я, после этого, больше не должна встречаться с Диком? Я знаю, что вы были помолвлены… Он сам рассказал об этом. Ну и что тут такого? Ведь большинство людей были помолвлены не раз, не правда ли? Скажите откровенно, мисс Мэртин, неужели вы рассчитываете на то, что я больше не буду видеться с Диком?

— Вы вправе делать то, что пожелаете, — сказала Диана строго и пожала плечами. — Конечно, все зависит от воспитания. — Она посмотрела на ридикюль Гоуп. — Возможно, было нескромно с моей стороны посылать такое письмо. Будьте добры, верните его.

Взгляды соперниц встретились. Гоуп открыла ридикюль, достала письмо, разорвала его и положила клочки на стол. Затем она легко поклонилась и так быстро вышла из комнаты, что любопытная Домбрэт, приложившая было ухо к замочной скважине, едва не отлетела в комнату, когда Гоуп отворила дверь. Хозяйка бросилась к окну, надеясь увидеть ее у выхода, но не успела.

Диана не могла объяснить, что с ней происходит. Ведь она уже давно перестала думать о Дике. Он был для нее почти ничем. Она пыталась найти мотивы, побудившие послать это письмо. Диана чувствовала, что в ней пробудилось нечто дьявольское, необычное ехидное, уже навлекавшее на нее мелкие неприятности, а однажды даже довольно ощутимую. Она решила больше не думать о письме, раз оно связано с Диком. Да, написала в состоянии злобы и запальчивости, потому что была уверена, Гоуп обязательно покажет письмо Дику, и он ответит ей, Диане, одним из тех резких и неистовых посланий, на которые был мастер. Она ждала чего угодно, но только не прихода в ее роскошный салон спокойной обворожительной, мисс Джойнер.

Диана пыталась справиться с возбуждением, как вдруг вошла Домбрэт и доложила о посетителе, который следовал за ней по пятам. Диана села в широкое кресло у окна, из которого открывался вид на Керзон-стрит. Когда гость вошел, она, скрестив руки, встретила его критической жестокой улыбкой. Прибывший держал руки в карманах и смотрел довольно мрачно. Когда дверь за горничной закрылась, Диана спросила:

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему ты пришел в поношенном костюме?

Грэгэм Халовель глянул на свой грязный, оборванный костюм и, оскалив зубы, сказал:

— Забыл переодеться.

— И в этом костюме ты был у Ричарда? И твоя вопиющая бедность не произвела на него впечатления?

Посетитель опустился в кресло, достал из кармана пачку папирос и молча закурил. Диана не унималась:

— У тебя, должно быть, есть веская причина, чтобы появиться на Керзон-стрит как бродяга. Впрочем, меня это не волнует.

— Он также не очень огорчился, — сказал Грэгэм, выпустив облако дыма к потолку. Когда оно рассеялось, гость продолжил: — Он дал мне жалких пятьдесят фунтов… Я еле удержался, чтобы не швырнуть их обратно.

— Но все-таки оставил.

Он не обратил внимания на иронию. Диана всегда подтрунивала над ним. Раньше ее язвительные замечания бесили, но это уже прошло. Теперь он хорошо владел собой.

— Думаю, — продолжала она, — ты просто внушил себе, что он выплатит любую сумму, только бы ты отстал от него. Но Дик не таков! Я хотела бы, чтобы ты знал Дика так же, как я.

— Ох, как я его уже знаю, этого подлого фарисея, — промычал Грэгэм.

Диана долго не отвечала. Ее белые зубы буквально вонзились в нижнюю губу.

— Нет, Дик не фарисей!

После небольшой паузы она поинтересовалась:

— А обо мне он ничего не спрашивал?

— Почему? Сказал, что больше не желает слышать о тебе. Если тебя это устраивает, то…

— Это значит, что ты сам заговорил обо мне.

— У него опять новое увлечение, — вдруг выпалил Грэгэм. — Обворожительная красавица. Я видел их у Площади Казни.

Казалось, Диану не интересовало, что он говорил. Она уставилась в пустое пространство. Грэгэм осмотрелся. Его поразила роскошь, и он уже готов был спросить Диану, но всегда испытывал перед ней робость, если не страх. Поэтому начал издалека.

— Гм… У тебя великолепная квартира, Диана! Я не любопытен, но все-таки… Если мне не изменяет память, перед моим отъездом ты жила в меблированной комнате. Мне сказали, что ты переехала… Но эта роскошь… Просто поразительно!

• Предыдущая
• 3/40
• Следующая