Ки-Айкидо. Путь объединения сознания и тела - Раглиони Джузеппе - Страница 22

Встреча с Ки-Айкидо и рабочей группой при Центре 'Торригиани" произошла в период активнейших поисков новых методик работы с детьми, страдающими повреждениями мозга. Это должен был быть не просто новый метод, не просто новая мануальная техника, а абсолютно новый взгляд на больных, новый подход к испытуемым, согласно которому больному предлагается задание.

Мы были приятно удивлены определением "объединение духа и тела", предложенным в качестве цели и условия в следующих выражениях: до сих пор к сознанию и телу подходили отдельно, как будто можно отложить их единение на послереабилитационный период.

Работа со старшими детьми, подростками и взрослыми неизбежно приводила к разговорам о теле, его слабости при паралитических синдромах и о произвольной дискинезии (неестественных мышечных движениях, порожденных мозговыми нарушениями).

К телу было обращено сознательное внимание, и оно, в процессе прогресса осознания себя, получало прямой контроль, без посредников, уйдя из умелых рук врача.

Отношения с инструктором служили обязательной "эмфатической" базой для тестирования, а отношения между мастером и учеником уже не напоминали отношений между врачом и пациентом.

Паузы, отдых, опыт медитации с неподвижным телом, где может укрыться сознание, привилегированное внимание к "телу, которым я являюсь", указывали на надежный, хотя и альтернативный подход к тому, что иначе можно назвать "самоусилением".

Уважение к ритму друг друга, общее внимание к человеку, занятому упражнением, отсутствие конкуренции, солидарность и поддержка — все это повышало доверие и позволяло избавляться от неизбежных огорчений, выявляя негативные эмоции и справляясь с ними по ходу работы. Такое сочетание педагогических и формирующих принципов характерно для многих дисциплин, работающих с телом, от спорта до танцев и пения, но, по нашим данным, Ки-Айкидо имело более направленное и точное влияние на разрешение сложных проблем церебральной дисфункции в период развития ребенка.

В заключение вспомним рекомендацию проф. Антонини будущим врачам глубже изучать и практически овладевать нашей дисциплиной, чтобы поставить себя, по сравнению с пациентом, в более широкое измерение, соответствующее понятию "быть телом" в отличие от понятия "тела, которое у него есть".

В последние десять лет мир реабилитации сильно изменился, открыв дорогу для искусств, театра, спорта, предоставляя инвалиду возможность участия — учитывая его ограничения — в здоровой жизни. Занимаясь искусством, больной с физическими недостатками не может сразу излечиться, но бросает вызов своим ресурсам, сознанию, эстетической чувствительности.

Опыт мира, где категории красоты, стиля и гармонии обязательны, а не факультативны, может сам по себе быть средством компенсации страдания и гнева, порожденных ограничениями. Именно в искусстве и спорте можно испытать перерождение боли и страдания, в то время как психология и медицина могут предложить здесь только закрытые и узконаправленные средства.

Присутствие артистов и спортсменов очень важно в мире людей с ограничениями, и не только для организации благотворительных шоу, а для того, чтобы дать шанс людям получить исключительный опыт в спортзалах, театральных школах, музыкальных группах и т. д.

Как показала практика, Ки-Айкидо оказалось очень эффективным. Занятия Ки-Айкидо не только помогли некоторым инвалидам, но и обогатили новыми идеями область реабилитационных процедур».

Название отражает опыт

Об опыте работы с инвалидами рассказывает Паскуале Инкоронато:

«Название этой главы объясняет причину изменения имени нашей группы.

Вначале оно звучало так: "Ки-Айкидо для взрослых пациентов, больных дистонией". В то время опыт обучения ограничивался только инвалидами, и мы работали в условиях больницы, цели обучения были в основном медицинские. У нас были также ограничения по времени, поскольку группа должна была функционировать в течение срока, необходимого для выяснения эффективности определенной техники; кроме того, у нас были ограничения качественного характера, поскольку нам недоставало опыта сочетания разных элементов (лечения), и у нас были ограничения количественного характера, поскольку группа должна была уменьшиться (вследствие некоторых особенностей моторных заболеваний).

Целью опыта являлась подготовка дипломной работы по реабилитационной терапии, отсюда — и все указанные ограничения. Первый эксперимент, длившийся четыре месяца, был проведен во Флоренции; он открыл новые пути терапевтическкого лечения взрослых пациентов-дистоников.

Когда я переехал в Берлин, у меня появилась возможность провести аналогичный курс обучения Ки-Айкидо в группе дистонических больных, поскольку терапевтический центр был заинтересован в повторении результатов, полученных во Флоренции.

Результаты были положительными, как и во Флоренции, но, как и прежде, я чувствовал неудовлетворенность ограниченностью чисто медицинского подхода. Более того, я вполне осознавал последствия использования самого имени 'Терапия Ки-Айкидо". Чтобы объяснить это название, необходима была целая лекция. Короче: если мы исходим из того, что лечение применяется для излечения болезни, трактовка Ки-Айкидо как медицинской практики означала бы, что больные с физическими недостатками будут воспринимать свое отличие от других людей как болезнь. Тому, что они узнают, больные придадут магическое значение, нарушив, таким образом, соотношение между фантазией и реальностью в пользу фантазии, и будут ожидать чудесного исцеления и всяких других невозможных результатов.

Эти соображения привели нас к необходимости изменить название и проведение занятий.

Название "Объединяющая [интегративная] группа" казалось подходящим для представления о том, что в группу включаются испытуемые с моторными и интеллектуальными недостатками. Определение "интеграция" включает в себя понятие изменения глобальной структуры, когда есть задача присоединения структурно отличающейся единицы. Например, школьная интеграция позволяет детям-инвалидам (в Германии) посещать нормальную школу, подготовленную для обучения таких детей и их передвижения по ней.

Как правило, перед началом учебного года проводится собрание. Там обсуждаются возможности и дефекты данного ребенка, выясняется, подходит ли выбранная родителями школа ребенку и как можно помочь ребенку принять участие в жизни школы. Иногда комиссия решает, что взять данного ребенка в школу невозможно, потому что отклонения столь велики, что школьную программу нельзя будет подстроить под ребенка, а обучающие цели не будут достигнуты.

Если ребенок страдает поражениями мозга, если он слеп, глух, парализован, страдает умственной отсталостью и при этом принимает участие в школьных делах, очевидно, что роль школы не сводится к тому, чтобы научить ребенка читать и писать, она должна открывать ребенку новые цели и пути.

Есть некий парадокс в понятии интеграции: изменения, происходящие в школе (т. е. строительство особых туалетов, лифта, наличие учителя-помощника), являются, в конце концов, всего лишь изменениями окружающих условий, а школа, в принципиальном смысле, остается прежним заведением, поскольку не меняются ее функции, которые остались с тех пор, как были заданы социальными потребностями.

Только оценив этот парадокс, мы поймем, почему довольно часто дети, интегрированные в нормальные классы, остаются изолированными. В Германии есть учителя восточных единоборств, которые принимают в свои классы только тех детей-инвалидов, которые способны удовлетворять групповым требованиям; ведь и инвалиды различают добро и зло, некоторые могут управлять инвалидной коляской, а другие не могут, кто-то из них умен, а кто-то нет, т. е. детей судят по степени их недостаточности. Эти группы тоже называют себя "интегративными".