Собрание сочинений. Том V - Задонский Тихон "святитель" - Страница 65

Действительно, он согрешил перед тобой, но и ты согрешил и согрешаешь пред Богом. Он твой должник, но и ты должник Божий. Он у тебя просит прощения, но и ты просишь у Бога. Молишься Богу: «Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Если прощаешь от сердца ближнего твоего, то сердечно и молишься, и истинно и нелицемерно говоришь эти слова Богу. Если же не прощаешь сердечно ближнего твоего, то молишься только словом и устами, и потому лицемерно. И тогда молитва твоя не только не на пользу тебе, но и в грех обращается. Видишь, куда приводит человека его гнев и вражда.

Победи же себя, возлюбленный, и, отложив гнев твой, прости все ближнему твоему. Тогда помолишься искренно и нелицемерно: «Отче, остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим», — и подастся тебе оставление твоих долгов. Ибо Слово Божие верно, истинно и неложно. Что говорит, то так и есть, как говорит, и что обещает, то и исполняется, и чем грозит нам, то сбудется, если не покаемся. Если прощаем согрешения ближним нашим, — прощает и нам Бог по Своей милости. Не прощаем мы, — не прощает и нам Бог. Как мы с ближними нашими поступаем, так и с нами поступает Бог. Итак, от тебя самого, человек, зависит, простятся ли грехи твои или не простятся, а от этого и спасение или погибель. Ибо без прощения грехов нет спасения. Насколько это страшно, сам видишь.

Опять станет кто-то возражать: мне ли, мол, ему прощать: ведь он знает, кто я и кто он? И он и ты — всякий человек сам по себе беден и окаянен; и высокий и низкий — равно все грешники. Но знаешь ли ты сам, кто ты и Кто Бог, пред Которым ты согрешил и согрешаешь? Пред Богом, Которого ты грехами оскорбил и оскорбляешь, весь мир как ничто (Пс 40:17). Если же весь мир как ничто пред Богом, что же ты один перед ним, как бы велик и высок не был ты перед людьми? Так велик и бесконечен Бог, пред Которым ты согрешил и согрешаешь! Каковы же грехи твои, человек, пред Богом? И что грех ближнего твоего, которым он тебя оскорбил? Его грех пред тобой по сравнению с твоими грехами пред Богом — как ржавая копейка против множества золота, или как сто динариев против десяти тысяч талантов (Мф 18:24–28), или, лучше сказать, — как ничто. Малого, и очень малого, ты не хочешь простить, — великих ли твоих грехов прощения надеешься получить? Человек человеку и грешник грешнику не прощаешь, — от Бога ли, Который есть вечная правда и непостижимое величество, хочешь прощение получить? Подобный подобного не милуешь, — какой же милости ты чаешь от Бога? Вот как опасно не прощать согрешения ближнему!

Иной говорит: я, мол, перед ним ни в чем не виноват. Он меня без всякой причины оскорбил. Действительно, бывает, что без всякой причины люди нас оскорбляют. Но в чем пред нами виноват Бог? Праведен Господь, и нет неправды в Нем. У Тебя, Господи, правда, у нас же на лицах стыд (Дан 9:8)! Однако безумно и бесстыдно согрешаем пред Ним, и так оскорбляем Его, и каемся и просим милости, и получаем милость. Слава человеколюбию Его! Слава безмерным щедротам Его! Итак, желая от Бога получить прощение, прости и сам согрешившему пред тобой, перед которым ты ни в чем, как говоришь, не виноват. А может быть, что и виноват, ибо очень трудно живущим в обществе не оскорбить как-нибудь друг друга. Друг пред другом согрешаем, друг друга и прощать должны.

Кто-то воздыхает: я, мол, ему добро делал, а он мне злом за добро воздал. Правда, тяжко, когда воздают злом за добро, но кто более добра нам делает, как не Бог? Однако же, не взирая на это, неистово согрешаем пред Ним. Размышляя об этом, покрой лицо твое и скажи сердечно: согрешил, Господи, помилуй мя! Прощаю я ближнему моему, прости и мне, непотребному рабу Твоему, который пред Тобою, Создателем и Благодетелем моим, согрешил.

Кто-то ропщет: я, мол, уже много от него претерпел. — Вспомни, сколько ты от юности пред Богом согрешал, но терпел тебя Господь. Что было бы, если бы Бог по правде Своей поступил с тобой? Давно бы душа твоя сошла во ад. Поскольку же Бог долго терпел тебя и по милости Своей поступал с тобой, так и ты с ближним своим поступай.

Ты говоришь: знаю, мол, я, что Бог с нами милостиво поступает, но я человек немощный, не могу так делать. Не говори, что не можешь, но сознайся, что не хочешь: по водам ходить не можешь, а простить — какая трудность? Что же? Хочешь гнев свой исполнять и ближнему своему мстить? Это не немощь, а злоба. Но вспомни, что христианам повелевается: Подражайте Богу, как чада возлюбленные (Еф 5:1).

Говоришь: если, мол, я ему прощу, то он еще мне зло сделает? — Это неизвестно. Но даже если и будет зло делать, пусть, что хочет, делает, а ты делай свое, что тебе поведено и для твоего спасения нужно. Если он не исправится, то воспримет по делам своим: Обижающий пусть еще обижает (Откр 22:11).

Говоришь: он, мол, меня тяжко оскорбил? Никакое оскорбление не может быть тяжелее того, которое Христу, Спасителю твоему, было нанесено, ибо Его не только обесславили, обругали, осмеяли, оплевали, ударяли, бичевали, связали, но и терновым венцом увенчали, и ко кресту пригвоздили, и мимо Пригвожденного проходя, хулили, и умертвили. Кого? Сына Божия и Господа славы. Что ты против такого великого Лица, и что твое оскорбление против Него? Как ничто. На тебя еще не плюют, тебя еще по щекам не бьют, тернием не венчают, и прочее. Все Христос Господь с великой кротостью и долготерпением претерпел. За кого? За меня и тебя, непотребных рабов Своих. И не только претерпел, но и за врагов Своих молился: Отче, прости им (Лук 23:31). В это зеркало терпения смотри и рассуждай, и без сомнения, всякое оскорбление отпустишь ближнему твоему.

Говоришь: если, мол, буду прощать, то люди надо мной будут смеяться? Как для нечестивых благочестие, так и для любителей мира сего христианское житие и евангельский нрав есть соблазн и безумие, но пред Богом — премудрость. Ты поступай, как учит Евангелие, а не как люди говорят. Пусть смеющиеся смеются, — после горько восплачут, но будет уже поздно. Сама совесть обличит их.

Возлюбленный христианин! О важном деле здесь говорится, в котором или вечное спасение, или вечная погибель состоит. О прощении грехов говорим мы, о котором каждый день к Богу воздыхаем, но воздыхание и даже слезы нам бесполезны, если ближним нашим не оставляем согрешений. Ибо в этом лукавство и неправда сердца человеческого кроется. Хочет человек милость у Бога получить, но сам не хочет подобному себе милость сделать. Хочет, чтобы Бог простил ему грехи, но сам простить не хочет. Видишь, как лукаво и неправо сердце такого человека?

Но это ли только повелено нам, христианин? Нам сказано Господом нашим: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф 5:44). Не достаточно христианину любящих себя любить, ибо это и язычники делают, которые истинного Бога не знают и Христа не принимают. Так говорит Господь: Если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только друзей ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники (Мф 5:46–47)? Христианам должно превосходить язычников в любви, и превосходство и совершенство (своей веры) на себе показывать. Поскольку христиане святым Крещением возрождены и обновлены для вечной жизни и новой святой жизни, то не только друзей, но и врагов своих им должно любить. Ибо из этого истинная христианская душа познается. Так и Отец Небесный делает: повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф 5:45). Ему христиане, как чада отцу, должны подражать, по увещанию апостольскому: Подражайте Богу, как чада возлюбленные (Еф 5:1).

Знаю, что мне возразят: невозможно, мол, любить врагов и делать им добро. Неправда. Возможно было Давиду, который плакал о погибших врагах своих — Сауле и Авессаломе (2 Цар 1:17). Ибо плач о погибели врагов — это явный знак любви к врагам. Возможно было святому Стефану, который за врагов своих, побивающих его камнями, молился: Господи! Не вмени им греха сего (Деян 7:60). Возможно было и всем святым. Потому возможно и тебе. Ты человек, и они людьми были. Ты немощен, и они такую же немощь имели.