Босиком - Хильдебранд Элин - Страница 61

— У тебя ведь были часы Мелани, — сказал он.

— Точно, — ответил Джош, стараясь не выдать своего беспокойства. — Я нашел их в саду. А потом вернул ей.

— А. — Блейн снова бросил на Джоша подозрительный взгляд — или это было всего лишь параноидальное воображение Джоша?

— Что случилось сегодня? — спросил Джош у Мелани. Он наклонился и поцеловал ее в шею. Она пахла шоколадом. Сразу после секса Мелани достала из кармана пакет «M&M’s» и теперь, одно за другим, клала драже себе на язык.

— Я сидела с Вики после ужина, — произнесла Мелани. — Я ей читала. А когда выходила от нее, сказала, что зайду к ней, когда вернусь.

— И она спросила: «Вернешься? Откуда? Ты куда-то собираешься?» — сказал Джош.

— Точно, — ответила Мелани. — И я сказала ей, что собираюсь к магазину, чтобы позвонить Питеру.

Джош застыл. Питеру? Позвонить Питеру?

— Это было не самое лучшее объяснение, — заметил Джош. — Почему бы тебе просто не позвонить Питеру с домашнего телефона?

— Дома нет междугородки, — сказала Мелани. — Поэтому, чтобы позвонить Питеру, мне нужно пойти к магазину.

— Все равно это было плохое объяснение, — настаивал Джош. — С чего бы тебе вдруг звонить Питеру? Он ведь козел.

— Точно, — согласилась Мелани. — Я просто сказала это Вики.

— Так ты не звонила Питеру?

— Господи, нет. Сегодня нет.

— Не сегодня? Ты в другой раз ему звонила? Вчера?

— На этой неделе, — сказала Мелани. — Утром. Я звонила ему… по хозяйственным вопросам.

Они замолчали. Джош слышал, как где-то в воде лязгал буек. Обычно ему нравились истории Мелани. Они были захватывающими — секреты, принадлежавшие им двоим, запретные темы. Чувства Джоша усиливались, желание удваивалось и утраивалось от одной мысли о том, что их могли поймать. Но сейчас, при упоминании о Питере, после сообщения о том, что Мелани звонила мужу на этой неделе, Джош ощущал смущение и уколы ревности. Он чувствовал себя обманутым. Если Мелани говорила с Питером на этой неделе, то почему сообщила об этом только сейчас? Джош бы тогда вообще не занимался организацией прошлой ночи. Он не устраивал бы ничего этого и сэкономил бы девяносто долларов.

Какого черта Мелани звонила Питеру? Хозяйственные дела? Что это значит — счета за электричество? Джош не мог понять. Он хотел потребовать у Мелани объяснений, но внезапно понял, что их отношения значат для него слишком много, — а когда-то он решил для себя, что все это весело и приятно, но ненадолго. Только на лето. У каждого из них была своя жизнь — Джош вернется в Мидлбери, Мелани улетит в Коннектикут и родит ребенка. В их отношениях не было места для ревности или боли, и все же Джош был близок и к первому, и ко второму.

Мелани предложила Джошу «M&M’s», но он оттолкнул ее руку.

— Ой-ой, — сказала она, — кто-то расстроился.

— Я не расстроился.

— Это ничего не значит, Джош. Всего лишь один телефонный звонок. Я, наверное, больше вообще не буду звонить ему этим летом.

— Почему же, звони, — сказал Джош. — Питер твой муж. — Он глубоко вдохнул. В этот момент Монмой скорее напоминал ему болото, а не рай. — Давай выбираться отсюда.

Мелани посмотрела на него, и Джошу показалось, что она будет возражать. Но Мелани не была глупой или отчаянной, как другие девушки, которых он знал. Она аккуратно взяла пакетик «M&M’s», встала и поправила на себе одежду.

— О’кей, — произнесла она. — Поехали.

Они молча дошли до джипа, и Джош думал о том, что все это было глупо и с этим пора кончать. Но в глубине души он знал, что никогда не сможет этого сделать, да и зачем? Мелани не собиралась возвращаться к Питеру этим летом, а Джоша только лето и волновало, и поэтому он подумал о том, что ему не стоит страдать и нужно наслаждаться летом.

Вот и отлично. Приняв это решение, Джош почувствовал себя лучше. Подойдя к джипу, он открыл Мелани дверь, поцеловал ее и помог забраться внутрь.

Фары осветили его так быстро, что он даже не успел сообразить, что это было. Джош почувствовал себя так, словно его поймали в ловушку, как мультяшного героя, освещенного лучами прожекторов. Он крикнул Мелани: «Пригнись!», но она то ли не услышала его, то ли вообще не слушала, потому что ее взгляд был устремлен на пикап, словно ей казалось, что он мог их переехать. Мотор взревел, и пикап подъехал к джипу, остановился на какое-то мгновение, достаточное для того, чтобы Джош разглядел, кто был за рулем. Затем машина развернулась и укатила в другую сторону, оставив за собой облако коричневой пыли и песка.

«Черт», — подумал Джош, и он повторял это снова и снова, когда забирался в джип и садился рядом с Мелани. «Черт, черт, черт». Это могло быть простым совпадением, подумал Джош. Не один он решил припарковаться в Монмое. Но кого он обманывал? Роб Паталка, брат Диди, следил за ним, преследовал его или просто ездил по острову по настоянию Диди, пытаясь его выследить. Диди явно нечем было платить Робу, так какие же у него были мотивы? Неужели он делал это просто так, из любви к сестре? Джош не хотел об этом думать. Он знал одно: опасность быть пойманными превратилась в реальность.

Мелани ничего не понимала и выглядела сбитой с толку.

— Кто-то из твоих друзей? — спросила она.

— Не совсем, — ответил Джош.

Вики пришло письмо. Оно было от Долорес, лидера группы поддержки больных раком. Алан, член группы, который был болен раком поджелудочной железы, скончался в прошлый понедельник. Вики уставилась на слово «скончался». Алану было пятьдесят семь, тридцать один из них он прожил в браке, у него был сын и две дочери; еще у него был внук, сын его сына, малыш по имени Брендан, который был такого же возраста, как и Портер. Алан, то ли по простому совпадению, то ли специально, всегда выбирал место рядом с Вики в кругу участников группы поддержки; они держались за руки, открывая и заканчивая встречу молитвой. Это все, что она знала об этом человеке, и теперь, когда Вики читала записку Долорес («скончался»), она словно оцепенела. Алан поцеловал Вики в щеку перед ее отъездом в Нантакет. Она сказала ему:

— Увидимся, когда я вернусь.

А он ответил:

— Конечно.

Группа поддержки была идеей доктора Гарсиа. Вики посетила ее шесть раз — два раза в неделю в течение трех недель, прежде чем уехать на лето. Единственное, что Вики оттуда вынесла, — это то, что рак был большим путешествием, циклом взлетов и падений, хороших и плохих дней, прогрессов и рецидивов. Вики очень хотелось попасть обратно в этот круг, чтобы поделиться своей историей, историей своего путешествия, и услышать отзывы людей, которые ее понимали.

Жар, который длился пять дней, был не похож на то, что Вики переживала раньше. Ей было то жарко, то холодно; ее так сильно трясло в ванне, что оттуда выплескивалась вода. Она спала в свитере, ее лихорадило, и ей снились кошмары — вооруженные грабители в масках у нее в спальне, требовавшие, чтобы она отдала одного из своих мальчиков. «Выбери одного!» Но как она могла выбрать? «Возьмите меня! — кричала она. — Возьмите меня!» И они взяли. Они схватили ее за руки и за ноги и вытащили из комнаты.

Днем все было как в тумане, Вики страдала от внезапных головных болей; ей было больно даже смотреть в окно на яркий солнечный свет и зеленые лужайки. Вики казалось, что ее мозг — это кусок мяса, который варится в котелке. Ее организм был обезвожен, несмотря на то что Бренда постоянно приносила стаканы ледяной воды с кусочками лимона. Бренда подносила к ее губам соломинку, как и Мелани, как и Тед. Тед клал ей на лоб мягкую губку для лица — губку, которую они стали держать в холодильнике и которая заставляла ее кричать от боли и облегчения. Однажды Вики открыла глаза и отчетливо увидела в дверном проеме свою мать. Эллен Линдон приехала из Филадельфии, несмотря на то что ее нога была в скобе. Эллен положила прохладную руку Вики на лоб; Вики почувствовала запах духов своей матери. Вики закрыла глаза и внезапно оказалась в родительском доме, в своей детской кровати, с чашкой бульона и тостом с корицей в руке. Из кухни доносились звуки музыки. Вики встала с кровати. В ее туфли что-то было насыпано. Песок.