Маг и боевой звездолёт - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 51

• Предыдущая
• 51/55
• Следующая

Ненависть, злоба, странное и страшное смирение, краткое воспоминание о термитной ловушке, которое явилось новостью для Тернера. Наконец он миновал ее основную персоналию.

Тернер быстро обследовал "я"-коммандос, который представлял собой небольшую запутанную совокупность ситуаций типа «если... то» — без лишних мыслей и эмоций.

Пилот-персоналию невозможно было, описать словами. Она вся состояла из образов и абстрактных идей, для передачи которых слов не существует.

Промелькнули защитные личности-прикрытия, неясные и неживые, как во сне. Двойник-диверсант был чем-то похож на пилот-персоналию, а чем-то — на боевую личность. Персоналия-соблазнительница, которая, по его мнению, должна была соответствовать его собственной давным-давно исчезнувшей аналогичной персоналии, представляла собой жуткую смесь холодного расчета и необузданной сексуальности, которая казалась совсем не на месте в непривлекательном теле и холодно-агрессивном разуме Флейм.

Все персоналии в данный момент были подавлены, и только одна, защитная, в образе русскоговорящего технического работника, сохранила кое-какие воспоминания. Тернер был удивлен, узнав, что с тех пор, как на Марсе ее мозг был расщеплен на восемнадцать частей, и до прибытия на Дест у Флейм всегда доминировала основная личность, за исключением тех коротких случаев, когда использовался пилот-персоналия. Он был свидетелем того, как появлялся боевой двойник или русский инженер, но оказалось, что это было впервые.

Неудивительно, что она не в себе. Для нее реально существовал только внутренний мир, и, имея дело с чем-нибудь извне, она воспринимала события исключительно с точки зрения этой внутренней реальности. Все, что противоречило установленному восприятию мира, тут же отвергалось или игнорировалось. Флейм подгоняла факты под свои убеждения, а не наоборот.

А убеждения ее состояли в том, что вся Вселенная, весь окружающий мир враждебны.

Когда-то, очень давно, причем одинаково давно и по субъективному времени, и по другому исчислению, Тернер изучал психологию и сейчас понял, что перед ним случай параноидальной шизофрении.

Похоже, другие функциональные личности Флейм не затронуты сумасшествием, но при их пассивном состоянии ничего нельзя знать наверняка.

Границы между персоналиями были обозначены четко и ясно, но по мере того, как он продолжал изучать увиденное, а Флейм приближалась к кораблю, Сэм обнаружил тонкие, зыбкие скопления мыслей, воспоминаний и образов, которые собирались между ними.

Тернер проник туда, и они понесли его в глубины прошлого Флейм, в воспоминания, которые были подавлены Командованием и недоступны даже ей саман.

В глазах Флейм он увидел, как маленькую восьмилетнюю девочку дразнит старший брат, держа высоко над головой и не желая отдавать ее нового котенка. Когда же он сжалился и вернул ее любимца, перепуганное животное расцарапало девочке лицо и в панике сбежало.

Царапина загноилась, и родители повезли ее в больницу, ругая за то, что она дразнила котенка, и не слушая объяснений относительно брата. Отец объявил, что злую кошку надо убить, чтобы она больше не могла царапаться, и на глазах у дочери покончил с нею. Он объяснил это желанием помочь и был неприятно поражен, когда дочь залилась слезами.

Одетые в белое врачи тихо и спокойно поговорили с родителями, потом один из них повернулся к девочке и громко сказал: «Ну, Валентина, успокойся, ты ведь хорошая девочка». Она сжалась от стыда и боли.

Валентина, повторил про себя Тернер. Вот как ее зовут. Валентина... А дальше?

Из случая с котенком ничего нового извлечь не удалось. В этом отрезке времени больше ничего не просматривалось, все ушло за пределы досягаемости.

Флейм пересекла рыночную площадь, направляясь к входному трапу и не подозревая, что происходит в недрах ее собственного мозга.

Ее переполняли эмоции, и она не замечала своеобразного электрического звона в ушах, а компьютер, занятый постоянной борьбой с собственной запутанной и поврежденной программой, не удосужился доложить о тернеровском маленьком псионическом обследовании. Тернер, до предела мобилизовав все свои магические способности, наблюдал за ее поверхностными мыслями, в то же время готовый среагировать, если она обнаружит применение магии. Он завис в воздухе над кораблем, но она его не замечала. Она думала, что он там, на улицах Киллалаха.

Когда ей было семнадцать, парень пригласил ее поехать к озеру. Она лежала на траве, расслабившись. Он протянул руку и дотронулся до нее.

Она чувствовала себя умиротворенной, в гармонии с миром, и не хотела выходить из этого состояния. Тогда она еще была девственницей, и приставания парня пугали ее. Она оттолкнула его руку и ответила:

— Не сейчас.

— А когда?

— Потом. Сейчас я хочу отдохнуть.

Тогда парень, передразнивая ее отца, напустил на себя суровость и спросил:

— Отдохнуть, говоришь, Валентина Михайловна? Это от чего же ты так устала?

Напоминание об отце напрочь лишило ее хорошего настроения. Она разозлилась, но ее точный ответ не сохранился.

На секунду Тернеру показалось, что он узнал ее полное имя, но он быстро сообразил, что Михайловна — отчество, а не фамилия. Как у всех русских, у Флейм было три имени, которые использовались в разных комбинациях в зависимости от степени знакомства. Надо было выяснить фамилию.

Тернер быстро пробежал по ее воспоминаниям, вернулся в детство, затем снова стал перебирать события жизни: страстное увлечение видеозвездами, нудную учебу в провинциальном городе на Урале, первый поцелуй, последний... Увидел братьев, мать, отца, друзей, массу друзей, никто из которых не стал ей близким: ни с кем она не дружила более двух лет. Увидел учителей, родственников, военных командиров.

Вот она стоит перед сержантом. Ей восемнадцать, она дежурная, она боится, но изо всех сил старается скрыть это.

— Есенина В.М., — говорит она громко и ясно. Ее голос звучит ровно и совсем не дрожит. Она горда своим самообладанием.

Есенина... Вот ее фамилия. Тернер прервал телепатическую связь и осмотрелся, возвращаясь к реальности.

Флейм — Валентина Михайловна Есенина — взбиралась на крыло корабля.

Тернер начал спускаться, стараясь делать это медленно, чтобы она не испугалась.

Открылся люк шлюза, и она исчезла внутри быстрее, чем он ожидал. Он спустился на крыло как раз в тот момент, когда панель закрылась.

— Предупреждение, — сказал компьютер. — Освободите взлетное пространство.

Сэм видел, как аккуратно посадила Флейм корабль посреди рынка. Но повторить это ей не удастся, при взлете она дотла сожжет близлежащие дома.

Он разозлился, но подавил свои чувства, чтобы не отвлекаться от задуманного.

— Дайте мне войти, — сказал он. — Мне надо сообщить вам нечто очень важное. — Он знал, что освобождающий код может прозвучать только на частоте Командования либо через бортовую аудиосистему. Существуют и внешние датчики аудиосистемы, но во время подготовки к взлету они работают слабо.

— Опровержение, — ответил компьютер. — Никто из гражданских лиц не уполномочен подниматься на борт корабля.

— Это срочно!

— Ни одно гражданское лицо ни при каких обстоятельствах не уполномочено взойти на корабль. Просьба очистить взлетное пространство.

— Вы не можете взлететь сейчас!

— Подтверждение. На момент старта киборг с кодовым обозначением Флейм должен находиться в кресле ускорения.

— Я не то имел в виду. Послушай, дай мне поговорить с Флейм!

После секундного молчания он услышал по внутренней связи:

— Какого черта тебе нужно, предатель?

— Флейм, мне нужно поговорить с тобой вслух. Включи внешнюю аудиосистему.

— Зачем? И не подумаю. Хватит с меня твоих штучек. — И она отключилась.

Корабль слегка задрожал. Пси-силы Тернера уловили внезапные волны энергии, и он понял, что начался предстартовый обогрев. В отчаянии он сунул руку в карман и нащупал там снарк, в котором оставался семидесятипроцентный заряд.

• Предыдущая
• 51/55
• Следующая