Ночь Безумия - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 18

• Предыдущая
• 18/82
• Следующая

Он глотнул пойла и широко улыбнулся.

– Боги благосклонны ко мне, – заявил он. – Похоже, они хотят извиниться за то, что заставили меня ночью страдать от кошмара.

Воспоминание о сне – о том, как он падал, горел, был похоронен заживо, – было настолько неприятным, что улыбка Элькена увяла и он надолго присосался к бутылке.

– Боги справедливы, – заметила Танна. Она сидела поодаль, так, чтобы он не мог до нее дотянуться.

–Разумеется, – согласился Элькен и осушил бутылку. – Поди сюда, женщина.

Танна неохотно подошла – ясно было, что иначе Элькен с помощью своей таинственной силы притянет ее, – и улеглась рядом с ним.

Как она и ожидала, он был слишком пьян, чтобы сделать что-нибудь большее, чем просто потискать, прежде чем впасть в прострацию. Несколько минут он еще бормотал что-то, потом голова его откинулась, глаза закрылись, и он захрапел.

Танна немного выждала – просто для верности.

Потом вытащила из-за пояса маленький острый разделочный нож, повернулась и полоснула Элькена по сонной артерии.

Он тут же проснулся, но не успел поднести руку к ране, как Танна перерезала ему горло от уха до уха.

Его магическая сила отшвырнула ее; Танна вылетела из-под навеса, шлепнулась наземь и быстро откатилась в сторону – увертываться от нападений она за долгие годы выучилась преотлично, а магическое нападение не слишком-то отличалось от обычных.

Когда она встала на нош и осторожно подошла к Элькену, он был недвижим и тих, глаза широко открыты.

– Все в порядке, – проговорила Танна. – Он мертв.

Остальные тут же выползли из своих укрытий и собрались вокруг нее поглазеть на труп.

– Жаль, что пострадали одеяла, – сказала Тапиа, глядя на мертвеца. – Какая хорошая вещь пропала зря!

Никто не понял, что она имела в виду – залитое кровью ложе или магию Элькена.

– Просто не верится, что ты послал ее туда! – заявила Нерра, обжигая дядюшку взглядом.

Фаран не смотрел на нее; вместо этого он подчеркнуто углубился в отчет, полученный от капитана Венгара.

– С ней все будет в порядке, – сказал он. – Идти ей всего несколько кварталов, и не одной, а с Ханнером, а потом они оба укроются в моем доме.

– У тебя в самом деле есть дом в Новом городе?

– В самом деле. И очень давно.

– Так вот куда ты уходишь, когда не берешь нас с собой!

– Как правило, да.

– Значит, Ханнер и Альрис будут теперь всегда там жить?

Фаран положил бумаги на стол.

– Очень надеюсь, что нет, – сказал он. – Полагаю, утром, когда, выспавшись, лорд Азрад придет в себя, а солнечный свет разгонит ночные тени, Ханнер и Альрис вернутся сюда, а мой дом снова станет моим.

– Но теперь они будут знать, где он.

Фаран вздохнул.

– Нерра, в городе великое множество людей знают, где он. Любой, кто захочет это узнать, узнает запросто. Не думаю, правда, что кому-нибудь есть до этого дело.

– Тогда почему же ты никогда не говорил о нем нам?

– Потому что вас это никоим образом не касалось.

– Но...

Фарана донельзя утомили ее расспросы – к тому же он не выспался. Он так глянул на девушку, что та осеклась.

– Ступай спать, Нерра, – сказал он. – Если тебе хочется заваливать меня дурацкими вопросами, подожди до утра. – Он встал и ушел в спальню.

Нерра проводила его взглядом, потом огляделась и поняла, что осталась в комнате одна.

И в спальне она тоже будет одна, ведь Альрис ушла из дворца. Она осталась одна, а все эти сумасшедшие маги, или демоны в человеческом обличье, или... в общем, кем бы они там ни были, заполонили сейчас город и небеса над ним. Городская стража охраняет площадь, но что может стражник против демона? И что проку от стражи, если свихнувшийся волшебник перелетит через канал прямо к окну ее спальни?..

Одна только мысль об этом заставила Нерру вздрогнуть, выбора у нее не было. Девушка неохотно побрела в спальню, влезла в постель, задернула полог и зарылась в одеяла, уверенная, что этой ночью не сомкнет глаз.

Не прошло и пары минут, как она спокойно спала.

Ханнер стоял на тротуаре Коронной улицы и глядел на темнеющий за садовой стеной фасад высокого дома.

– Весь этот дом дядин? – спросил он.

– Так он сказал, – отозвалась Альрис.

Ханнер поморщился. Мог бы и догадаться, сказал он себе. Здесь ничего не стоило устроить всю компанию – его самого, сестрицу, чародеев-помощников и чародеев-арестантов, даром что одних было пятнадцать, а других – четверо. Вполне возможно, удастся даже уложить каждого на отдельную постель. В неофициальной резиденции лорда Фарана было четыре этажа, а стена сада тянулась вдоль Коронной улицы от Высокой улицы почти до угла Купеческой.

– А где ворота? – спросил один из чародеев.

– А зачем они? – И Рудира легко перемахнула через стену.

– Кое-кому нужны, – проворчал Йорн.

– Ворота на Высокой улице, – махнула рукой Альрис.

Они прошли по Коронной улице и свернули на Высокую. Садовая стена, что скрывала первый этаж, почти сразу сменилась кованой оградой с остриями-копьями. Заглянув меж прутьев, Ханнер увидел большие окна с мелкими стеклами в стене из кирпича и черного камня по другую сторону дворика в пять-шесть футов шириной. Рудира была уже во дворе и быстро шла к двери; Ханнер все же задержался, чтобы бросить взгляд на весь дом.

Окна были темны, при входе – ни ламп, ни факелов, но этому едва ли стоило удивляться.

Изящные створки железных ворот в дюжине ярдов от глухой стены охраняли вход во двор. К удивлению Ханнера, они оказались не заперты; он легонько толкнул – и они беззвучно распахнулись. Ханнер прошел во двор, где у дверей дома, нетерпеливо притопывая, уже стояла Рудира.

– Я могла бы открыть и сама, – проговорила она.

– Не ломая? – Ханнеру стало вдруг интересно, что может, а чего не может магия.

– Думаю, да, но не уверена, а у вас ведь есть ключ, вот я и решила подождать.

– Спасибо, – поблагодарил Ханнер и повернулся. Альрис стояла за ним с ключом в руке; не приближаясь к двери, она подозрительно смотрела на Рудиру.

– Я отопру, Альрис, – сказал он, беря у нее ключ. Замок легко открылся, и дверь распахнулась.

В холле было, конечно, темно. Ханнер вошел и поманил остальных, потом остановился, чтобы дать привыкнуть глазам.

Сбоку, тускло осветив холл, занялся алый свет. Ханнер изумленно обернулся в ту сторону – там, подняв руку, стояла Рудира, и рука эта сияла.

В этом неярком свете Ханнер увидел, как напряжено лицо Рудиры – губы ее приоткрылись, зубы были крепко сжаты, она морщилась и тяжело дышала.

Свет стал ярче и сделался оранжевым, потом стал еще ярче, но так и не приобрел другого оттенка. Рудира прерывисто, протяжно вздохнула и расслабилась. Свечение осталось ровным.

Ханнер быстро осмотрелся и заметил на столе у дверей подсвечник.

– Есть у кого-нибудь огниво? – спросил он. – Мы же не хотим, чтоб Рудира совсем утомилась?

Рудира повернула голову и увидела свечу.

– Я и сама могу ее зажечь, – сказала она и начала медленно опускать сияющую руку.

– Не стоит, – остановил ее Ханнер. Альрис уже вытаскивала из кошеля кремень и кресало; миг – и свеча загорелась.

– Можешь теперь отдохнуть, – сказал Ханнер Рудире, кивнув на ее все еще светящуюся руку, и поднял подсвечник. – Мне не трудно, – отозвалась женщина, но свет померк.

– А мне показалось – наоборот.

– Только сначала, пока я не поняла, как это делается. Трудно начать, дальше идет легче. С этими чарами всегда так – чем больше ими пользуешься, тем легче у тебя всё выходит. Главная сложность – понять, как сделать что-нибудь новое.

– Тебе это, кажется, неплохо удается, – заметил Ханнер. – Я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь заставил что-то светиться. По большей части они только вещи расшвыривают. – Говоря это, он осматривал просторный холл.

Как он и ожидал от дядюшки Фарана, убранство было пышным, но элегантным. В ширину холл был футов в пятнадцать, в высоту – не меньше двенадцати, а дальнего его конца в свете одной свечи Ханнер разглядеть не мог. Над темным деревом панелей белые стены были расписаны золотом и украшены лепным орнаментом и золочеными пилястрами. На стенах между колоннами блестели медные подсвечники; арки дверей вели в другие помещения. Перед Ханнером и его спутниками уходила вверх великолепная лестница из мореного дуба, застеленная темно-красным ковром. Слева за аркой уходил в темноту коридор; справа виднелась белая с золотом закрытая дверь.

• Предыдущая
• 18/82
• Следующая