Смертельное солнце - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 7

• Предыдущая
• 7/46
• Следующая

Руководство же, по общим отзывам, предпочитает не вмешиваться до последнего момента, видимо, оно считает, что всякие разборки и стычки способствуют сохранению уже сложившегося образа.

Я знала лишь об этом имидже, поэтому сделала запрос и принялась изучать поступившую на экран информацию.

“Нью-Йорк Таунхаус Хоутэл” и “Гэмблинг Холл” принадлежали нью-йоркской корпорации азартных игр, которая, в свою очередь, является дочерней компанией “Накада Энтерпрайзис”, располагающейся на Прометее. Конечно, я слышала о Накада. Все слышали о семье Накада. На ЭпиМетее они не были столь активны, как на всей остальной территории Эта Касс системы, да и, впрочем, на каждой второй обитаемой планете, о которой я когда-либо слышала. На Прометее они – один из самых древних и мощных семейных кланов.

Я не знала, что они имеют какое-то отношение к старому Нью-Йорку или к чему-нибудь еще там, на Земле, но это ничего не значило. Может быть, им просто понравилось это имя или же его предложили их специалисты по маркетингу. В тех файлах, которые я просмотрела, ничего не нашла.

Возвращаясь к самому казино, скажу, что менеджера звали Виджей Во. Я слышала кое-что о нем, так как он вращался в различных слоях и имел репутацию отличного бизнесмена, но никогда не встречала: он занимает более высокое положение в обществе, чем я, и не относится к моей возрастной группе. Во работает там с тех пор, как открылось это заведение в 2258 году, так что он не молод и, черт побери, уже видал виды. Он подчиняется Сейури Накаде, которая назначила его представителем на Эпиметее. Это имя мне было известно из различных сплетен о знаменитостях, распространяемых по компьютерной сети. Она же, в свою очередь, подчиняется самому Йошио Накаде, главе клана на Прометее, по сравнению с которым Во выглядел просто новичком в этом деле.

По части владения собственностью у них все было в порядке: в залог ничего не отдавалось.

“Азартные игры Нью-Йорка” не имели другой собственности на Эпиметее, а также где-нибудь еще.

Судя по данным, у них существовали потребности в дополнительной недвижимости, но небольшие.

К основному капиталу “Накада Энтерпрайзис” доступа не было, и я не смогла добраться до отчетов для акционеров или же других внутренних архивов. Преступления, о которых сообщалось, включали сотни краж, изнасилований, грабительских нападений, незаконные проникновения в компьютерную сеть и так далее на протяжении ста восьми лет существования казино, но это не больше, чем в других заведениях.

“Нью-Йорк” было вторым казино, которое начало предлагать своим клиентам открытые счета под вымышленным именем на официальной основе, следуя примеру давно прекратившего свое существование “Лас-Вегаса 3”.

“Вегас” – это слово пробуждало воспоминания. Когда мне было пять лет, я видела, как специальные машины по уборке утильсырья сжирали оболочку “Вегаса”. Они меня здорово напугали тогда тем, как вгрызались в пластмассу и бетон, будто в ириски. Мне пришла в голову жуткая мысль о том, что компьютерная система этого здания еще жива.

Лас-Вегас – странное название. Есть только одна Вега; я проверяла по звездным таблицам.

Казино же называется “Лас-Вегас 3”. Я знаю о “Лaс-Вегасе 1” и “Лас-Вегасе 2” не больше, чем о том, почему слово стоит в форме множественного числа и почему артикль испанский. Никто на Эпиметее не говорит по-испански. Думаю, что какие-нибудь интеллектуалы должны знать этот язык, но я никогда не слышала здесь испанской речи.

Видео на испанском у нас тоже нет.

На месте казино разбили парк, но не совсем удачный. Завезенная трава вскоре погибла, несмотря на оросительную систему и искусственное освещение. Думаю, что это произошло из-за наличия в земле тяжелых металлов.

Никто не хотел начинать там строительства, потому что все уже знали, что взойдет Солнце.

Это не было секретом задолго до того, как родилась я.

Но сейчас меня интересует не “Вегас”, а “НьюЙорк”. У меня есть привычка отклоняться от темы.

Иногда это полезно – отвлекает людей. Обычно это позволяет мне взглянуть на проблему по-новому. На этот раз эта привычка мне не помогла. И я не увидела ничего интересного в “Нью-Йорке”.

Я очистила экран и задумалась. Ничего нового мне в голову не приходило. Конечно, я могла бы предпринять другие подходы, но сейчас мне не хотелось заниматься этим. Я должна разработать линию с Ченг до конца, а уж потом планировать что-то еще.

Я была уверена, что “Нью-Йорк” имеет прямое отношение к этому делу, а значит, знаю, куда мы отправимся с Ченг.

У меня по-прежнему слишком много времени в запасе, но, черт возьми, я всегда могу просто погулять по городу, что гораздо лучше, чем смотреть видео или что-нибудь еще, чем я и занималась в последнее время. Я выбросила банку из-под “колы” в мусоропровод, нажала на кнопку вызова такси, поставила офис на охрану, проверила, заряжен ли пистолет, встала и пошла к дверям.

Воздух в моем кабинете был недвижим, как скала, а передняя дверь так же звуконепроницаема, как твердый вакуум, поэтому, выходя на улицу, я всегда испытывала шок – ветер стегал по коже, словно стальная проволока, пронзительно завывая, что казалось, снова бродишь по чужой программе. Оказываясь на улице, всегда слышишь вой ветра, туго опоясывающего каждое здание в кратере, а когда он дул в противоположном своему обычному направлении, как это было сегодня, то нес на своих крыльях шум Трэпа.

Сейчас теплый ветер обдувал лицо. Я терпеть не могла это. В годы моего детства ветер был холодным и дул прямо с полночного полюса, где все покрыто подтаявшим снегом. Кроме того, он нес влагу с дождевого пояса.

Теперь ветра бывают только теплые, но несмотря на то, что дуют с солнечной стороны, они такие же порывистые. Еще несколько лет назад люди проклинали холодный ветер, теперь его больше нет. С тех пор, как я поселилась на Хуаресе, ни от кого не слышала о ветре: ни у Луи, ни в других местах. Эти разговоры лишний раз напоминали бы людям о том, что встреча с убийцей близка, а об этом все предпочитали не думать. Хотя, черт возьми, она уже состоялась, но поджариться нам не давала стена кратера, а не ночь.

Я взглянула на небо надо мной и поежилась.

Давно, когда мне было двадцать, и я еще только становилась на ноги, очень хотелось чего-нибудь добиться в своей жизни, поэтому занялась изучением истории по общественной компьютерной сети. И вот я наткнулась на одно старинное музыкальное произведение. Оно было записано через несколько лет после изобретения звукозаписи, еще до того, как стали снимать клипы и использовать дозвуковую запись. Это был чистый звук, даже не такой, какой вы слышите из дешевого динамика компьютера. Но все же это была музыка с ритмичной мелодией и словами. Несмотря на простоту, она не лишена прелести. Я не знаю, как она могла оказаться в открытом банке памяти. Тем не менее, эта сорокапятиминутная запись существовала три-четыре столетия. Я прослушала ее почти всю. Музыка, конечно, пришла с Земли, из того времени, когда еще не летали в космос, не говоря уже о межпланетных перелетах!

Так вот, там были песни, исполняемые певцами, группой или не знаю, как это еще называлось, но именовали они себя “Дорз”. Я запомнила две песни, потому что они подходили к нашей ситуации в Городе Ночной Стороны. Та, которую я вспомнила, посмотрев на небо, называлась “В ожидании Солнца”. Мы все ждали Солнце.

Когда впервые обнаружили, что темная сторона Эпиметея обитаема, людям не пришло в голову подумать о вращении. Показалось, что она не вертится, как множество других планет, хотя это странно для такой молодой системы. Но, черт возьми, им казалось очевидным, что планета не двигается. Когда произвели проверку в кратере, то обнаружили небольшое вращение – менее одного метра в день, но объяснили это вулканической деятельностью, а также неточностью приборов. Эпиметей довольно сейсмичен, не говоря уже о постоянно летающих мимо тарелках, поэтому списали явление на континентальный сдвиг и забыли об этом.

• Предыдущая
• 7/46
• Следующая