Военачальник поневоле - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 47

• Предыдущая
• 47/58
• Следующая

Король тут же согласился, и Семма превратилась в Столичную Провинцию Империи Вонда.

К первому дню месяца Зеленой травы строительство Цитадели закончилось. Дворец был обустроен как изнутри, так и снаружи. Вонд проложил и замостил улицы будущего столичного города. Его новые придворные, рекрутированные из всех трех провинций, могли вести между собой несложные беседы по-этшарски и обучали этому языку других.

Стеррен из Семмы, бывший некогда Стерреном из Этшара, превратился в новоиспеченного лорда-канцлера Империи Вонда.

Услышав о выпавшей на его долю высокой чести, он спросил:

— Что такое — канцлер?

Ворлок пожал плечами:

— Все, что вам будет угодно. Главнокомандующий мне не нужен, поскольку я самостоятельно веду военные действия, а моей гвардией занимается бывший военачальник Офкара. Но мне хочется, чтобы вы были рядом со мной. Поэтому вам необходим титул. Канцлер — самый неопределенный из всего, что я мог изобрести. Наполните его содержанием по своему усмотрению.

Стеррен решил воздержаться от наполнения содержанием своего титула. Он понимал, что его основная обязанность оставаться человеком, с которым Вонд мог бы общаться на равных или почти на равных. Однако для упрочения своего положения он внушил всем, что является вторым лицом в Империи. Ворлок поддержал эту идею.

Несмотря на новый титул, он сохранил за собой комнату военачальника в башне замка Семмы. Кроме того, у него были апартаменты в Цитадели. Его солдаты — по крайней мере те из них, которые не перешли в Цитадель, — записавшись в дворцовую гвардию, превратились в гвардию канцлера.

Все три офицера Семмы по различным мотивам вышли в отставку. Капитан Арл представил свое прошение через два дня после того, как ураган, вызванный Вондом, разметал вражеские армии. Капитан попросился в отставку потому, что вверенные ему люди оказались не готовыми к сражению, и он, таким образом, не справился со своими обязанностями.

Капитан Шемдер вышел в отставку после отречения короля Фенвела, не желая служить суверену-чужеземцу.

И наконец, лорд Андурон вышел в отставку после того, как Стеррен согласился принять титул канцлера. Достойный офицер заявил, что перестал понимать, какое положение он занимает.

Стеррен назначил Догала и Алдера своими помощниками и произвел их в лейтенанты. Капитанам он замены не нашел, и их должности были ликвидированы.

Солдаты, по-видимому, спокойно восприняли как новый порядок, так и место, которое занял в нем Стеррен. Лица благородного происхождения вели себя совсем иначе. Встречаясь с ними в коридорах замка, он замечал ненавидящие взгляды. Сын Фенвела Дерет, переставший быть принцем, оплевал лучшую тунику бывшего военачальника. Ширрин, увидев его, постоянно разражалась слезами и убегала. Ниссита, как всегда, презрительно кривилась. Даже Лура проходила мимо Стеррена с опущенной головой. Однажды она не выдержала:

— Мне теперь полагается ненавидеть тебя. Правда, я не понимаю — почему.

Из каждого угла до Стеррена доносился нарочито громкий шепот. Слова «предатель», «варвар» и «трус» перемежались с бормотанием о «предках-плебеях» и «на три четверти этшарском происхождении». Аристократы одарили его званием «Жадное отродье торговца». Другим их любимым высказыванием было: «Кровь говорит сама за себя».

Стеррен не позволял себе принимать это близко к сердцу. Он выбрал свой путь и поворачивать не собирается.

Его беспокоили только слезы Ширрин, как-то незаметно превратившуюся в очень хорошенькую молодую девушку. Стеррен надеялся, что, если ему удастся побыть с ней наедине, он сможет объяснить ей, почему поддерживает ворлока.

Но возможности объясниться так и не представилось.

Стеррен частенько спрашивал себя, почему он до сих пор не в Этшаре. И каждый раз, когда этот вопрос возникал, молодой человек давал один и тот же ответ: он привез сюда Вонда и несет ответственность за все поступки ворлока.

Кроме того, юноше казалось, что он оказывает на мага сдерживающее влияние. Ведь у ворлока не было других друзей и конфидентов.

После того как он перестал быть военачальником Семмы, у него не осталось особых причин уезжать отсюда. Стеррену было страшно интересно, чем закончатся поистине исторические процессы, протекающие на самом краю Мира.

В самом замке Семмы жизнь, по существу, не претерпела никаких серьезных изменений. Некоторые аристократы, правда, уехали, но большая часть осталась, по-прежнему признавая власть Фенвела. Примерно четверть слуг поступили на службу в новый дворец, но единственным последствием этого явилось снижение перенаселенности.

Стеррен обратил внимание, что крестьяне перестали появляться в замке Семмы. Никто больше не платил налоги королю Фенвелу. Поэтому запасы замка не пополнялись — все поставки, как и налоги, шли теперь в Цитадель ворлока. Эти проблемы не касались Стеррена, он всегда был желанным гостем за столом Вонда. Но они не сулили ничего хорошего приближенным бывшего правителя.

Немногие наиболее предприимчивые аристократы уже догадались: в Империи Вонда благородное сословие обречено, и уехали. Теперь они «навещали» родственников в соседних королевствах или просто пустились в странствия на поиски удачи.

Оставшиеся, казалось, продолжали считать, что все каким-то образом само по себе утрясется. Но никто из этих людей не знал, каким образом это произойдет, и ничего не предпринимал, чтобы изменить порядок вещей.

Один Стеррен стремился повлиять на ход вещей (по меньшей мере слегка) и, не осмеливаясь признаться в своих намерениях, носил на себе клеймо предателя.

С другой стороны, он не был уверен, что не предает Семму, тайно работая против Вонда. Ведь все изменения пошли на пользу крестьянам. Вонд, контролируя погоду, добивался небывалой сбалансированности температуры воздуха. Дожди шли по мере необходимости и в основном ночью. Если день грозил стать чересчур холодным, облака рассеивались, когда солнце слишком пекло — нагонялись. В результате весенние полевые работы начались раньше обычного, и поля уже начинали зеленеть.

Вонд обещал, что дома в поселении будут восстановлены после того, как его дворец будет отстроен. Все крестьяне, с которыми говорил Стеррен, соглашаясь, что это было бы прекрасно, но не верили в обещания ворлока, так как привыкли к постоянным обманам со стороны правителей.

Последнее обстоятельство беспокоило Стеррена больше, чем ненависть низвергнутых аристократов. Он знал, что Вонд совершенно искренне хотел выполнить свои обещания и не столько из возвышенных соображений, сколько для того, чтобы укрепить свои собственные позиции. Ворлок прекрасно понимал, что правитель богатой страны обладает гораздо большей властью, чем суверен нищего государства.

Но Стеррен понимал, что ворлок, занявшись другими делами, может забыть о выполнении своих обещаний.

Из окна своей комнаты в башне Цитадели он смотрел на крыши лежащего под ним дворца и размышлял, что следует предпринять в первую очередь.

Стеррен подталкивал Вонда, чтобы тот строил свой роскошный дворец только с помощью магии. В результате даже ковры и шпалеры, сотканные вручную, заняли свои места на полу и стенах с помощью ворлокства. Стеррен постоянно побуждал Вонда использовать как можно больше Силы, и это было совсем не трудно. Ворлокство сходно с наркотиками. Чем больше Вонд пользовался своим искусством, тем сильнее хотелось ему пользоваться им еще и еще и во все возрастающих дозах.

Вонд почему-то оказался неспособным увидеть неизбежный результат своей деятельности.

Он оказался слишком увлечен своими новыми играми, чтобы понять — Зов неизбежно настигнет его и здесь, в Семме.

Стеррен смотрел вниз на Цитадель и размышлял, стоит ли предупреждать правителя. Теперь, когда дворец построен, Вонд мог перестать разбрасываться Силой направо и налево.

Это порождало фундаментальный вопрос: что делать?

Так или иначе, сказал себе Стеррен, сидя в этой комнате, о планах Вонда не узнать.

• Предыдущая
• 47/58
• Следующая