Неизвестные солдаты, кн.1, 2 - Успенский Владимир Дмитриевич - Страница 144

• Предыдущая
• 144/198
• Следующая

В нескольких километрах от города произошла короткая стычка. Справа неожиданно открыла огонь зенитная батарея, укрытая в садах. Она подбила одну из головных машин. По команде Крумбаха танкисты развернули башни, засыпали батарею снарядами. Она смолкла.

Зенитчики, вероятно, не успели сообщить о появлении немцев, а на стрельбу никто не обратил внимания. Во всяком случае в городе не подняли тревогу. Танкисты въехали в улицу с открытыми люками. Крумбах с любопытством смотрел на обычную жизнь русских. Город развертывался перед ним не разрушенными стенами, не огневыми точками и укрытиями, а мирным повседневным своим естеством.

Шли по тротуарам люди с портфелями, с сумками. Дворники, с противогазами через плечо, подметали улицы. В каком-то доме было распахнуто окно: женщина вставляла раму. В глубине комнаты сидел мужчина, правой рукой подносил ко рту ложку, а левой держал газету.

Картины менялись быстро, как в калейдоскопе. На перекрестке, изрытом воронками авиабомб, догорал дом. Пожарные в касках, в брезентовых куртках, направляли тугие блестящие струи воды. Один обернулся, увидел немцев и замер, инстинктивно прижав шланг к себе. Струя скользнула, рассыпаясь в брызги, по гусенице танка и ударила в лицо мотоциклисту. То ли от этого удара, то ли от неожиданности, мотоциклист вылетел из седла. Ехавшие сзади свернули, чтобы не раздавить его. Протарахтела пулеметная очередь. Сворачивая за угол, Крумбах оглянулся: из шлангов, валявшихся на земле, хлестала вода, в лужах серыми мешками лежали убитые пожарники.

Даже пулемет не нарушил спокойствия: в городе привыкли, вероятно, к стрельбе при воздушных налетах. На крыльце, обвитом завядшим плющом, Крумбах увидел девушку-почтальона. Ящик был высок для нее, она тянулась на носках, раздвинув пятки. Полные ноги обнажились сзади выше колен, красные резинки на чулках резко оттеняли белизну кожи. Девушка обернулась на грохот танка, ладонью ударила юбку.

– Guten morgen!5 – смеясь, крикнул ей обер-лейтенант, посылая рукой в перчатке воздушный поцелуй.

Девушка тоже вскинула было руку, да так и замерла: на лице улыбка сменилась ужасом.

Обогнав группу мужчин с лопатами, танк выскочил на площадь. Прямо перед Крумбахом – красный вагон трамвая. Водитель в кепке, приподнявшись, звонил и грозил кулаком. Башенный стрелок всадил в трамвай фугасный снаряд. Фридрих едва успел укрыться от осколков за крышкой люка. Выругался, ударив стрелка в плечо.

– Леман, ты раньше времени отправишь меня на тот свет!

– Я сбил с него кепку, мой командир, – тонким смехом заливался внизу унтер-офицер.

Вслед за отрядом Крумбаха в город входили главные силы 4-й дивизии. Вперемежку с танками вливались в улицы роты мотоциклистов и грузовики с пехотой, броневики и артиллерийские орудия на механической тяге. А обер-лейтенант вывел тем временем свои танки на восточную окраину Орла. Только в двух местах встретили они сопротивление. Со второго этажа какого-то дома на них бросили несколько противотанковых гранат. Одна попала в люк последней машины; там сразу взорвался боезапас, плеснуло огнем, башня слетела на землю. Обозлившись, танкисты разбили дом и дальше двинулись, стреляя направо и налево, оставляя за собой двойную стену дыма и пламени.

Потом их обстреляли возле завода, перед чугунными воротами которого стояли ящики с оборудованием, видимо, предназначенные для эвакуации. Из-за ящиков ударили из винтовок люди в гражданской одежде.

Обер-лейтенант, не останавливая машины, послал туда несколько снарядов…

Весь день в разных местах города что-то взрывалось: склады с боеприпасами, заводские корпуса, цистерны с горючим. То в одном, то в другом районе возникали пожары. Когда Крумбах вечером проезжал по улицам, он не узнал их. Город теперь был совсем другой, имел привычный фронтовой вид. Рушились выгоревшие внутри здания, валялись сорванные с петель двери, зияли пустые дыры витрин в разграбленных магазинах. Совсем не видно было гражданского населения, зато деловито сновали солдаты в просторных зеленых шинелях, толпились возле кухонь, тащили матрацы и одеяла.

Танкисты остановились на ночь в маленьких домах возле автострады, ведущей на север. Усталые солдаты, поужинав, сразу же завалились спать на хозяйских кроватях. Полку была назначена тут дневка для отдыха личного состава и осмотра материальной части.

Фридрих уже лежал на перине, на чистых простынях, расслабив тело, когда к нему, шлепая босыми ногами, подошел башенный стрелок унтер-офицер Лемая, маленький, остроносый, с хитрыми лисьими глазками, прозванный в батальоне «пройдоха Куддель».

– Тс-с-с, – прошипел он, садясь на койку. Вложил в ладонь Фридриха что-то круглое, твердое и зашептал в ухо: – Командир, это в память о городе. Хорошие часы, я достал пару. Чистое золото, прямо от ювелира.

– Когда же ты успел, ловкий пройдоха? – тихо засмеялся Крумбах. – Где ты разыскал их?

– А там, – неопределенно махнул рукой Леман. – Там был старый еврей с драной губой и с молодой дочкой. Я пришел к ним первым. Старик отдал мне эти часы, а я оставил ему дочку. Дельце выгодное для обоих.

– Слушай, Куддель, но когда же ты достанешь мне перчатки? У меня последняя пара. И ты помнишь – я обещал целую дюжину нашему генералу.

– В Москве, командир: ведь здесь мы не задержимся долго. А одной пары вам хватит на неделю, не правда ли? Ну, спокойной ночи; моя берлога в угловой комнате.

Захват Орла Гудериан считал половиной успеха начавшейся операции. В его руках была теперь база для дальнейших действий. А главное – до столицы большевиков оставалось около трехсот километров, то есть такое же расстояние, какое надо было пройти и войскам, наступавшим с запада. Шансы сравнялись. Гудериан находился даже в лучшем положении. Из Орла через Мценск, Тулу и Серпухов тянулось до самой Москвы хорошее шоссе. В дни осенней распутицы это было особенно важно.

– Ну, барон, – весело сказал Гейнц подполковнику Либенштейну, – ключ от Кремля в наших руках. Мы уже вложили его в замочную скважину, осталось только повернуть два или три раза.

– Да, мой генерал, – без особого энтузиазма ответил Либенштейн и отвел глаза.

Он уже научился быть осторожным. В глубине души он считал, что раньше чем через месяц Москву взять не удастся. Но возражать не хотел. Тем более сейчас, когда генерал в восторге от самого себя.

Фюрер не замедлил по достоинству оценить успехи Гудериана. Главный адъютант полковник Шмундт подсказал Гитлеру, как отблагодарить лучшего танкиста. На следующий день после захвата Орла 2-я танковая группа была переименована во 2-ю танковую армию. Это переименование имело не только символическое значение. Командующий армией Гудериан получал долгожданную самостоятельность. Кроме того, новая должность открывала перед ним путь к высшему воинскому званию фельдмаршала.

Теперь, когда окончательная победа была близка, фюрер сделался щедрым на награды. Их получили все отличившиеся. 5 октября Гудериан лично поздравил с успехом командира передового отряда обер-лейтенанта Фридриха Крумбаха и вручил ему рыцарский крест.

– Нам осталось пройти короткий путь, – сказал Гудериан, обращаясь к выстроившимся танкистам. – Но на этом пути много наград. Идите смело вперед и завоюйте их. Они ждут вас в Мценске, в Туле и, конечно, в Москве. Завтра мы выступаем, все в ваших руках. Хайль Гитлер!

Эшелон разгружался ночью. Танки осторожно сползали с платформ по длинным деревянным настилам, уходили в темноту. Дул резкий холодный ветер, истоптанная ногами грязь замерзла, люди спотыкались, матерились вполголоса. Мелькали огоньки карманных фонариков.

Лешка Карасев с разрешения Варюхина побежал за кипятком. Кипятку не нашел, но вернулся довольный.

– Слышь, товарищ лейтенант, в Мценск приехали!

– А чему ты возрадовался? – недовольно спросил продрогший Варюхин. – Ну приехали и приехали. Мало ты ездил?

• Предыдущая
• 144/198
• Следующая