Можете на меня положиться - Устинов Сергей Львович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/41
• Следующая

Елена Сергеевна, кажется, говорила, что ее муж уехал дня на три. Было это в среду, а сегодня суббота. Что ж, он мог вернуться и в пятницу. Итак, необходимо позвонить Латыниным.

Я снял трубку и набрал номер. Подошла она. Первый вопрос, который я задал как бы между прочим: не нашелся ли Саша? Ответ отрицательный. А приехал ли Виктор Васильевич? Положительный. С ним можно побеседовать? Пожалуйста!

У Латынина был глубокий бархатный голос актера и мхатовское произношение.

– Лена рассказывала мне о вашем визите, – сказал он. – Я сам собирался разыскивать вас. Хорошо, что вы позвонили. Сегодня у меня, к сожалению, концерт. Если сможете, я готов завтра в любое время.

Мы договорились на час дня возле бассейна “Москва”, куда он обычно ходит по воскресеньям. Распрощавшись, я подумал, что Маргарита Ефимовна не преминула бы, наверное, съязвить по поводу того, как Виктор Васильевич продолжает печься о своем здоровье и не желает менять привычек даже тогда, когда с сыном его случилось такое несчастье. И тут же поймал себя на том, что глубоковато вошел в образ Жильцовой: о каком, строго говоря, несчастье речь? Этого я не знал.

Я сидел за своим рабочим столом, покачивался в кресле и думал о том, что сегодня я дальше от написания материала, чем был даже в тот момент, когда четыре дня назад впервые подъехал к дому Кригера.

Дверь открылась от толчка ногой. Вошел Протасов с гранками в руках.

– А ты что здесь делаешь? – удивился он.

– Работаю. – Я вспомнил, что у него сегодня идет материал.

Он сел напротив и окинул меня ироническим взглядом, пошевелив пальцами возле головы:

– Работа мысли, да? Ты же у нас детектив, комиссар Мегрэ! Витька-шофер от тебя в восторге – вот это и есть твой контингент. Обожает читать, как ты там кого нашел, какой обличающий документ заполучил, загнал преступника в угол своими непревзойденными вопросами! Ну что ж, у каждого свой читатель...

– Злой ты, Валя, – сказал я.

Он сделал вид, что уткнулся в гранки. Сказал устало:

– Я не злой. Просто все это я уже кушал большой ложкой, а в результате не имею ничего, кроме хронического несварения желудка. Но тебе, дураку молодому, этого ведь не объяснишь.

– А ты попробуй!

Он поднял на меня глаза и покачал головой:

– И не подумаю. Ты молодой, здоровый жеребец, а я на десять лет тебя старше, но уже пожилой и больной. О чем нам разговаривать! Разве ты в состоянии меня попять? А когда станешь таким же, говорить будет поздно. Живи! Вон весна кругом, ты с Нинкой расстался, найди себе девушку, хорошую, нежную, прогуляй с ней всю ночь по Москве. Через десять лет такое тебе даже в голову не придет. Здесь-то ты хоть мне веришь?

Протасов снова уткнулся в свои гранки. Я подумал, что последний совет, пожалуй, действительно ценный и своевременный. И полез в блокнот искать телефон Воропаевой.

– Мне необходимо поговорить с товарищем директором, – сказал я служебным голосом.

– Да, я вас слушаю, – ответила она точно таким же.

– Девушка, что вы делаете сегодня вечером?

Она рассмеялась:

– А я уж начала волноваться: почему этот ловелас мне не звонит? Ну, нашел Латынина?

– Расскажу при встрече, – быстро сказал я.

– Но это шантаж!

– Что делать, если нет другого способа увлечь женщину, – вздохнул я. – Ну так что?

– Я согласна, – тоже вздохнула она.

– Как насчет того, чтобы поужинать в Доме журналиста?

– Не поняла. Вы приглашаете меня в ресторан?

– Именно. Вас это удивляет?

– Нет, просто меня уже сто лет никто не приглашал в ресторан.

– Поразительное совпадение! Ровно столько и я никого туда не приглашал. В семь возле твоего дома, устроит?

– Да, – сказала она. – Постараюсь не опоздать.

Я положил трубку и весело посмотрел на Протасова:

– Валя, жизнь прекрасна!

– Что удивительно, – ответил он.

В отделе иллюстраций сидела одна Лика и, высунув от старания кончик тонкого языка, клеила какой-то заголовок.

– Чудеса трудового героизма, – сказал я. – Тебя надо за деньги показывать: стажер, который приходит на работу в субботу, когда в конторе одна дежурная бригада!

Лика старательно разгладила очередную букву и только тогда удостоила меня взглядом.

– Маэстро Громов, – сказала она,, намазывая клеем следующую, – мой духовный вождь и производственный наставник, учит, что в области фотографии женщина может сравняться с мужчиной только путем усердия. Других шансов нет.

– А ты и поверила!

Она посмотрела на меня укоризненно:

– Обижаешь! Но – сделала вид...

– Вот я ему открою глаза на твое коварство.

– Бесполезно, – ответила Лика. – Маэстро все равно считает, что знает женщин лучше всех на свете.

– Кстати, где он?

– В лаборатории. Сейчас придет.

Вошел Феликс с пачкой фотографий и кинул их на стол:

– Можете полюбоваться на наших друзей. Фоторепортаж о дружеских встречах у Центрального телеграфа.

Я внимательно просмотрел все карточки, надеясь хоть где-нибудь на заднем плане увидеть человека, похожего на Марата. Но тщетно. Я сам не мог понять, зачем мне это нужно: ведь Сухов все равно запретил его разыскивать. Может быть, я просто хотел убедиться в его существовании, проверить наконец, не наврал ли мне официант. Но пожалуй, надо признать, что я, скорее всего, втайне жаждал повстречаться с ним вот гак, случайно, не нарушая данного Сухову слова. Сухов прав: я действительно не знал бы в этом случае, как поступить. Но я надеялся действовать по обстоятельствам.

– Какие у нас планы? – спросил меня Феликс. – Домой поедешь?

Я отрицательно покачал головой, и это движение, вероятно, породило одну идею.

– Слушай, Феликс, – сказал я, стараясь выглядеть озабоченно, – давно хочу посоветоваться с тобой в одном теоретическом вопросе. Как ты думаешь, можно приглашать в ресторан женщину, если она находится от тебя в служебной зависимости?

Громов посмотрел на меня подозрительно:

– В каком это смысле?

– Ну, если я ее начальник, а она, стало быть, моя подчиненная.

Феликс насупился, чувствуя подвох. Но я глядел на пего безмятежными глазами.

– Это кому ты начальник? – наконец спросил он. – У тебя ж никаких подчиненных нет.

– Ты не понял, Феликс! Это теоретический вопрос!

– Ах, теоретический! – воскликнул он, включаясь в игру. —

Тогда так: зависит от дальнейших намерений. Одно дело, если... Тогда – ни-ни! А когда просто... Это пожалуйста!

– Значит, с целью, например, поговорить в спокойной обстановке о производственных проблемах.

– Бога ради! – подхватил Феликс.

– Ну, вот и отлично, – сказал я. – Мы сегодня с одной дамой ужинаем в ДЖ. А ты пригласишь Лику и составишь нам, компанию.

Феликс вытаращил глаза, не зная, как реагировать.

– Странно, что никто не интересуется, удобно ли подчиненным женщинам принимать такие приглашения, – надув губы, сказала Лика. Но тут же добавила: – Хотя бы теоретически!

Я увидел, однако, что оба не слишком возражают.

Лика потребовала, чтобы ее непременно свозили на секунду домой переодеться, но, когда через сорок минут она спустилась к нам с невинным видом, Феликс не удержался от язвительного замечания: что-то насчет того, что его бабушка в Ликином возрасте вышла замуж за его дедушку, абсолютно не прибегая к помощи макияжа, и всю жизнь потом прекрасно себя чувствовала. На это Лика, вздернув презрительно напудренный носик, холодно ответила, что не собирается пока выходить замуж, но, когда соберется, обязательно пригласит Феликса в качестве консультанта.

Я проклял все и гнал как сумасшедший, но опоздал-таки на несколько минут. Светлана уже ждала нас на тротуаре у своего подъезда. На этот раз она была в строгом изящном темно-синем платье, с расчесанными на прямой пробор волосами. Одетая, накрашенная для вечернего выхода женщина, к которой еще не пришли, всегда выглядит чуть-чуть жалкой, как Снегурочка в общей очереди за бутербродами. Ах, понимаю, почему они опаздывают на свидания!

• Предыдущая
• 23/41
• Следующая