Охота без милосердия - Утгер Майкл - Страница 90

• Предыдущая
• 90/188
• Следующая

Джо поставил на стол еще три бутылки шампанского. Мальчишка раскраснелся, не исключено, что это был самый счастливый момент в его жизни.

— Но почему никто не хочет выпить за здоровье его подружки? — недоумевал Кейси.

— Никто не возражает!

Бокалы вновь были наполнены и выпиты.

— Как нам поступить с братьями? — прищурив глаза спросила Тэй.

— В честь моего освобождения объявляется амнистия! — заявил Дэйтлон. — Ребята поняли свою ошибку и вернулись. Мы должны простить их и принять в наши ряды.

— А способны ли они продолжать работу? Джак ранен в плечо, Чезу чуть не проломили череп. Что это за бойцы, если они не смогли доехать до Детройта и вернулись назад, как побитые псы, без гроша. Они потеряли даже те деньги, которые мы им дали. И кто-то из вас сможет идти с ними на риск?

Джак поднялся. Вид у него и впрямь был, как у побитой собаки.

— Мы виноваты. Мы готовы принять от вас любой приговор, но не от копов. Можете поставить нас к стенке. Мы готовы работать без доли, мы не претендуем на деньги. Но не оставляйте нас. Ранение — это мелочь. Скользящая рана, через три дня я буду в форме.

— Может быть, вы поясните, что с вами происходило в течение двух недель?!

— Нелепая история. Все шло нормально, пока мы не нарвались на засаду в ста милях о Коломазо. Не знаю, как обстояли дела на юге, но все дороги восточного направления обложили копы. У нас сложилось впечатление, что нас там поджидали. Нам удалось удрать на «джипе» одного сержанта, уходить пришлось по проселочным дорогам, ночевали в лесу. Нарвались на фермера, который слышал о нас по радио, пришлось его убрать. Тогда Чезу и досталось, но рана пустяковая. Все дороги на восток оказались блокированы. Штат Мичиган держит ушки на макушке, лучше туда не соваться. Я нашел лодку, и мы с Чезом пустились вниз по реке. Мы решили, что с нас хватит! Без вас нам не обойтись. По моим расчетам, лодка вынесла бы нас к Мичигану через сутки, а берегом мы прошли бы легко. Тут дорожка была проторенной. Но и здесь нам не повезло. Очевидно, обнаружили труп фермера и заметили пропажу лодки. Часть людей копы бросили на дороги, а часть перекрыла реку в низовье. — Джак откашлялся. С этого места он мог говорить правду, теперь ему больше не приходилось скрывать, что двух опытных дельцов обчистила смазливая наркоманка. — Когда рассвело, нас обстреляли с левого берега. Мы их не могли видеть, берег порос кустарником, вот тут заряд картечи и угодил мне в плечо. Мы спрыгнули с продырявленной лодки и поплыли к противоположному берегу.

Мне трудно сказать, кто нас обстрелял. Полиция не пользуется дробовиками… Может быть, фермеры мстили за своего, трудно сказать. Нам повезло, на берег мы выползли живыми. Ружейные выстрелы сюда не добивали, но мы пробирались ползком сквозь кустарник, нам пришлось проползти через болото, и мы чудом уцелели. Очевидно, из-за топи, охотников на этом берегу не было. Через два-три часа мы выбрались на пшеничное поле. Но и тут мы не посмели поднять головы. Пришлось немало колосьев подавить своим брюхом, но мы ползли.

Мы не знали, сколько прошло времени, но мы выползли к небольшому ранчо. Конечно, обессиленные, мы не рискнули заходить в дом. Рядом с ним стояло несколько сараев и амбар. В одну из этих лачуг мы и забрались. Через крохотное окошко был виден дом.

Мы нуждались в отдыхе. У меня распухло плечо и я не мог пошевелить левой рукой. В сарае была еда, пол был уставлен корзинами с яйцами, яблоками, сливами. Мы набили свои утробы до отказа. Помимо еды тут была солома, ящики, коробки. Чез не выдержал и заснул, я подполз к воротам и в щель наблюдал за домом. Около веранды стоял грузовик, набитый ящиками. В тот момент у нас не хватало ни сил, ни мужества для того, чтобы угнать эту тачку. Все, на что я был способен — это наблюдать.

Когда взошла луна, из дома вышел крепкий детина лет пятидесяти, смуглый, обросший, похожий на обезьяну. Его сопровождала девчушка лет шестнадцати. Он был очень нежен с ней. Фермер сел в машину и уехал, а девчонка вернулась в дом.

Не долго мне удалось продержаться, я и не заметил, как уснул. Проснулся я перед восходом солнца от яркого света фонаря. Ворота были распахнуты настежь. Я с трудом различил худенькую стройную фигурку девчушки, это остановило меня от опасного движения. За поясом у меня был пистолет с двумя патронами. Чез свой выбросил, он разрядил его при облаве на реке. Я обернулся назад. Чез сидел на соломе и тупо смотрел на хозяйку, не понимая, где он находится.

— Вы кто? — тихо спросила она.

Я боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее.

— Мы ничего плохо вам не сделаем. Нас преследует полиция, мы сейчас уйдем.

Девушка оказалась не из пугливых, она подошла ко мне, села на корточки и взглянула на мое плечо.

— Вы ранены?

— Картечь.

— Как бы не поучилось заражения крови. Сейчас принесу аптечку, инструменты и воду. Вы только не беспокойтесь, я уже работала сестрой милосердия.

Она взглянула на Чеза.

— А вам придется мне помочь. Подержите своего приятеля.

Вскоре она вернулась, и мы открыли филиал полевого госпиталя. Чезу и впрямь пришлось меня держать. Девчонка вытащила из плеча четыре свинцовые горошины, промыла рану и завязала ее.

Когда операция закончилась, солнце уже взошло.

— Кого вы провожали на машине? — спросил я.

— Отца. Он возит продукты для ночного кафе на Гранд Хейвен.

— На Мичиган?

— Да. У него хороший заказчик и он каждый вечер отвозит туда свежие яйца, кур и фрукты. Этим мы и живем.

— Нам туда и надо, — задумчиво протянул Чез.

— Я постараюсь вам помочь. Отцу о вас говорить нельзя. Вчера к нему приходили фермеры, они его звали на охоту. Убили старого Гринспека, и полиция утверждает, что бандиты где-то здесь. Отец отказался из-за того, что ему приходится уезжать по вечерам. Завтра… точнее сегодня вечером, он вновь должен ехать в город. Вы залезете в кузов, а я заложу вас ящиками и корзинами. Когда отец подъезжает к кафе, он идет оформлять бумаги, а к машине выходят грузчики. У вас несколько минут, чтобы выскочить из машины.

— Когда вернется ваш отец?

— К вечеру. Поужинает и опять уедет. День он проведет в городе, у него появилась там женщина. Хозяйством занимаюсь я. Вам нужно отдохнуть. Сюда, кроме меня, никто не заходит. А вечером я зайду за вами.

Девушка покормила нас и ушла. Мы вновь заснули.

Сквозь сон я почувствовал, что меня кто-то трогает. Я открыл глаза и увидел настороженное лицо Чеза. Он поднес палец к губам и кивнул мне на дверь. Я прислушался и услышал мужские голоса. Подобравшись к дверям, я взглянул в щель. Ничего хорошего я не увидел.

У дома стояли два патрульных «форда» дорожной полиции, трое парней в форме и двое в штатском. Они вели допрос нашей спасительницы.

Мы тут же перебрались в дальний угол, залезли на сеновал и закопались в сено.

Как я и думал, эти типы так просто не уехали. Заскрипели ворота сарая, послышался грохот ящиков, пару раз ткнули чем-то в сено, но вскоре все затихло. Мы пролежали в тишине еще какое-то время, затем выползли из укрытия.

Я подошел к окну и осторожно глянул в него. Машин уже не было. Около часа я вел наблюдение за домом, но так никого и не увидел. Мы решили, что копы забрали девчонку с собой. Пустой двор и мертвая тишина. Мы решили осмотреть дом. Когда мы вышли на середину двора, тогда они нас и накрыли. Один вышел из дома, другой из-за угла амбара. Они держали в руках пистолеты. Полицейские уехали, а эти в штатском остались.

— Я так и знал, что девчонка врет! — сказал толстяк, из-под шляпы которого лил пот.

День стоял жаркий и их можно понять, они были в костюмах при полной амуниции.

— Ну, что курчавые, нагулялись? — спросил коротышка от амбара. — Здесь вас и похороним.

— Пойдем за лопатой, дружок, — приказал толстяк, ткнув стволом пистолета в мою сторону.

— Так вы отстрел ведете? — спросил я. — А мне казалось, нас арестовать хотят!

— Кому вы нужны, придурки? Только камеру занимали и жратву переводили. Идем в сарай за лопатой, а ты, — он указал на Чеза, — руки за голову и садись на землю, где стоишь. Мэл, держи его на мушке. Шелохнется, стреляй.

• Предыдущая
• 90/188
• Следующая